Зеркала миров (СИ) - "Svetlana"

«Подъёмник» (***) трещал по всем креплениям и в целом выглядел так, что казалось на него даже ступать опасно.

Коротышка заторопился следом. С опаской пробежал по трапу и вкатился в открытый люк за капитаном. Внутри, надежно обосновался полумрак. Но даже при жалком освещении проникающем через трещину в обшивке, отверстия иллюминаторов и распахнутый люк, было видно, что тут явно «кое-что не работает».

Эрл добрался до Роднеро в тот момент, когда капитан потянул створку входа в двигательный отсек. Та тихо скрипнула и с легкостью отделившись осталась у него в руке.

Келлендж аккуратно прислонил «запчасть» к стене и прошел дальше.

— То что надо, — просиял он поворачиваясь к своему спутнику. — Кое-что прикрутить, вставить и отладить. Но ты все сделаешь как положено, и в разумных пределах, Эрл. Я не миллионер.

Коротышка вновь тяжело вздохнул. — Здесь опасно ходить, а уж чтобы лететь на этой рухляди… На вот этом? Когда ты угомонишься, Кел?

— Выйду на пенсию, обзаведусь семейством, — капитан внимательно смотрел на собеседника. — Так что там у нас с цифрами? И не разори меня Эрл. Потому что я женюсь на вдовушке с детьми, а это требует дополнительных расходов.

После непродолжительной паузы Эрл назвал окончательную сумму. Она была не маленькой, но с учетом основных замен не выходила «за пределы разумного». Все, как и хотел капитан.

В душе коротышки бушевала буря. Нет, это был настоящий ураган. Эрл, как и весь его народ, очень любил деньги. Он обожал их. Боготворил. Но, так же как и все остальные гномы, больше всего на свете, он ценил своё дело, профессионализм и качество выполненной работы.

— По рукам? — улыбаясь Келлиндж по-дружески протянул ему широкую ладонь.

И прямо там, на пустыре, где притулился допотопный, чудом сохранившийся осколок прошлого, стоя на шатком, покачивающемся трапе старого звездолета, повеселевший человек и мрачный насупившийся гном обменялись крепким рукопожатием.

* * *

Наверное, если б в эти минуты, какой-нибудь посетитель случайно забрел бы в информаторий, то он бы не заметил мужчин расположившихся за крайним столиком в углу зала.

Не заметил? Или не увидел, потому что тут их в данный момент вообще не было?

Шекли не смог бы ответить на этот вопрос, потому что он находился в прошлом.

В давно минувшем прошлом чужого мира.

Его собственная реальность растворилась в пространстве. Тут не было ни звездных кораблей, ни иных достижений его времени. Космос казался блеклой выдумкой, старым полузабытым сном. Да и разве могло быть иначе? Земля была плоской, огороженной со всех сторон мощной ледяной стеной оберегающей мировой океан от вытекания воды за край диска.

Люди обитали в центре мироздания, а звезды и светила вращались вокруг земной тверди с помощью часового механизма.

Святые отцы делились знанием с мирянами.

А Шекли должен был оберегать покой людей.

И он убивал. Крест был его защитой, а меч праведным орудием служителя веры.

Вера в сына божьего и горячая молитва вели по пути возмездия.

Он преследовал и убивал силы зла в чужом обличье и в людском облике.

Демоны всегда заметны. Их легко узнать, легко отыскать в любом обществе.

Их красота была пороком. Не может обычный человек быть настолько красивым. Не способен человек быть таким живым, ярким и заметным.

А ум и мудрость? Разве положено обычному человеку быть умнее, чем дозволено ему свыше? Собразительности мирян хватало лишь на то, чтобы прилежно впитать слова святого отца и выполнять его наказы. А уж думать самому? Самостоятельно? Зачем, когда все изложено и дано людям в уже удобной и готовой конструкции.

Шекли и самому сейчас думать было трудно. Мысли путались и застревали в странном липком тумане. А вот простые и лаконичные формулировки воспринимались хорошо.

И неважно каким, умным и красивым, демон желает выглядеть.

Ненависть. Слепая и бессмысленная ненависть к фейри наконец-то обрела полную ясность и конкретную цель.

Свободомыслие каралось огнем и мечом.

Благородство и красота? Нечего тут смущать честный и правильный люд! Убить. Убить всех, кто посмел выделиться. Паства обязана быть послушной и правильной. Только властелины, только хозяева имели право на прекрасное обличье и умные речи. Правда речи хозяев были почему-то короткими, зато вполне понятными. Все сводилось к одному.

Убей!

Меч умылся кровью людей поддерживающих фейри. В основном это были смески. Грязная помесь от мерзких демонов. Они пытались скрываться и сопротивляться, но их все равно находили.

А вот сами демоны не могли сражаться. Ибо слово веры было столь могучим, что фейри сразу исчезали, растворяясь в своем небытии или гибли от холодного железа.

Да. Теперь он знал, что такое «холодное железо». Сам неоднократно испытал его в действии.

Тьма дремавшая в Шекли, наконец-то вырвалась наружу.

Все оказалось легким и понятным.

Убей! И все.

И он убивал. Убивал. Убивал.

Он служил тем, кто отныне был властен над его жизнью и его судьбой. Так просто было —не думать, а лишь выполнять чужую волю, очищая мир от скверны и грязи посмевшей рядиться в красоту и благородство.

Шекли давно потерял счет времени и поэтому был ошеломлен, когда привычный мир внезапно исчез.

Он только вытащил меч, чтобы снести башку очередному врагу, как все окружающее его вдруг пропало и он очутился в странном месте.

Он сидел за каким-то жалким столиком, а напротив расположился человек с удивительно знакомым, почти родным лицом.

— Что за хрень? — выдохнул Шекли. Он попытался собраться с мыслями, чего не делал очень давно. Думать было трудно. Цель пропала, а бетонная глыба мозга не выдавала ничего путного.

— Выпей, — скомандовал ему человек и Шекли автоматически осушил протянутую ему «флягу». Жидкость была омерзительна. Нечто маслянистое и безвкусное. Шекли с трудом проглотил предложенное, и сразу же припомнил, что человек сидящий рядом — наставник и хозяин, которому он обязан повиноваться, а окружающее — его собственный мир.

Память о будущем постепенно возвращалась.

Уже более осмысленно Шекли оглядел пустой зал информатория.

— Теперь ты знаешь правду, — веско произнес Столетний.

Шекли кивнул. Да. Теперь он знал все. Мир, в котором ему довелось побывать, целиком принадлежал людям.

Однако в его родной реальности дела обстояли куда как хуже.

Сверкнуло холодное железо древнего кинжала.

— Спрячь. — приказал Столетний. — И забудь о том, что знаешь. Ты по-прежнему, тот же обычный парень, не подозревающий о своей великой миссии. Живи, как и раньше. Живи так, как будто тебя не коснулось наше знание. Ничего не предпринимай. До отлета.

— Тварей включили в экипаж, — процедил его собеседник.

— Да. Это хорошо, что включили. —несколько отстраненно улыбнулся Столетний. — Не трогай их. Пока.

— Когда мы будем в открытом космосе… — начал Шекли.

— Нет, — перебил его Столетний. — Нам надо знать чем именно запретный квадрат притянул фейри. С какой целью они направляются туда. Как только узнаешь все — убей! Уничтожь всю нелюдь проникшую на корабль. Убей их всех. Убей.

Это был приказ. В жизни вновь появилась цель.

* * *

Иннокентий рассказывал о необычном поле выходящем за пределы трех измерений и позволяющем человеку нейтрализовать воздействие многомерников.

Рассказывал он с интересом и наверное понятно и просто, особенно для таких, как Мари знакомых с физикой всего лишь условно.

Она честно пыталась сосредоточиться, но мысли кружились вокруг Фалько и недавней встрече в коридоре Станции.

Почему? Почему он так изменился? Ведь в мире Полянского парень был совершенно другим. Общительным и дружелюбным. Может быть, Фалько просто разлюбил её? Но ведь они могли же остаться друзьями? Или нет? Неужто все парни такие? И любой из них разлюбив свою девушку сразу превращается «в чужака» и старательно делает вид, что они мало знакомы?