Дмитрий Дивеевский - Ось земли
Через четверть часа езды на автомобиле его ввели в какое-то помещение и сняли мешок. Комната напоминала средневековую пыточную камеру, о чем красноречиво свидетельствовала дыба, деревянный станок для растяжки тела, «испанский сапожок» и прочие изделия, хорошо знакомые знатокам из хроник эпохи борьбы с ересью. Вся обстановка была рассчитана на устрашение клиентов и эта мысль сразу появилась в голове Ганса. Вместе с ней он вспомнил и инструктаж «Марка»: тебя будут запугивать, но не бойся, ты им нужен живым как единственная ниточка, через которую они вытянут нашу организацию. От тебя будут требовать твое настоящее имя и имя человека, который тебя послал. Назовешь свое новое имя, а меня обозначишь меня Фрицем Туммелем и дашь адрес конспиративной квартиры, в которой мы встречаемся. Изложишь им легенду нашего знакомства и все. Точка. Ты – уголовник – одиночка, на которого я вышел в собственных целях.
В помещении находилось еще два человека, как видно, специалисты по допросам. Один из них, невысокий хрупкий человек с большими серыми глазами оказался главным. Он вежливо кивнул Гансу на стул и произнес:
– Садитесь пожалуйста. Извините за грубый способ Вашего задержания. Думаю, Вы на нас не обижаетесь. Мы хотели бы немного узнать о том, кто Вы есть, кто Вас послал и вообще в чем замысел вашего появления в сфере внимания нашей организации. Будете говорить добровольно и правдиво, или пытаться ввести нас в заблуждение? Хочу сразу предупредить: за попытки обмана мы применим к Вам болевые методы допроса. Как видите, здесь для этого все есть.
– Все, что здесь, есть похоже на рухлядь в брошенном замке Шпееров. Знаете такой замок в Германии? – неожиданно для собеседника промолвил Ганс. Тот удивленно глянул на задержанного и озадаченно ответил:
– Что-то слышал.
– Вы, возможно, смотрели кинокомедию по этот замок – продолжал набирать темп Ганс – очень смешная, надо сказать, комедия.
Гансу было интересно видеть, что его упрощенный английский как-то по-особенному действует на допрашивающих. То ли это языковой барьер, то ли какие – то особенности языка, но они не брали инициативу в свои руки. – А послали меня добрые люди из Германии, которые точно, являются немцами. Голову даю на отсечение. Я тоже немец и они немцы. Они просили меня передать мистеру Хейли то, что я передал и амба. Все. Больше ничего.
Большеглазый, наконец, перешел в наступление:
– Помедленнее приятель – сказал он. С твоим английским черт ногу сломит. Помедленнее. Вопрос первый. В твоем кармане мы обнаружили немецкий паспорт на имя Ганса Веллера. Это твое настоящее имя?
– Клянусь своим пупком, настоящее.
– Ты кто по профессии?
– Мне неудобно говорить.
– Ты кто по профессии?
– Это моя личная тайна, я никому ее не выдаю.
– Будем применять дыбу?
– Зачем вы так шутите. Я медвежатник.
– Тогда еще раз спрашиваю, как твоя настоящая фамилия?
– Зачем Вам это, ведь это ничего не дает.
– Повторяю вопрос.
– Хорошо, моя настоящая фамилия Борн. Ганс Борн. Я медвежатник.
– Учти, у нас штрафные санкции. Если ты соврал и на этот раз, тебе не миновать пары минут на дыбе.
– Я не соврал. Честное слово.
– Хорошо, Кто тебя послал?
– Я уже сказал: добрые люди.
– Генрих, давай подвесим его на дыбу – сказал большеглазый своему напарнику, упитанному рыжеволосому парнишке – может дурь из него выйдет.
– Не надо меня на дыбу. Меня послал Фриц Туммель. Уважаемый Фриц Туммель.
– Кто такой Фриц Туммель?
– Откуда мне знать, кто такой Фриц Туммель? Вы видели, чтобы заказчики рассказывали медвежатникам о себе?
– Он твой заказчик? Что ты для него делал?
– Я два раза вскрывал сейфы в государственных конторах.
– В каких именно?
– Один раз я забрался в отдел мобилизации земельной обороны, а другой – в отдел регистрации переселенцев и стырил там учеты.
– Какие учеты?
– Откуда мне знать. Он сказал: сейф номер 3, файлы номер 5 и 6. Много я в них понимаю.
– Как Вы с ним познакомились?
– Мы с ним не знакомились. Он сам ко мне пришел. Я тогда лежал на дне, потому что на мне убитый полицейский. Я лежал на дне, а он ко мне пришел. И сказал: будешь выполнять мои задания. Иначе убитый полицейский встанет и приведет тебя в тюрьму. Вот и все. Я выполнял его задания. А теперь он послал меня к вам.
– Ты знаешь, где он живет?
– Нет, не знаю.
– Как вы встречаетесь?
– У него есть явка в одной квартире в Дрездене. Я прихожу туда по его звонку.
– Ты помнишь адрес?
– Если я выдам адрес, он меня убьет.
– А за то, что ты выдал его имя, он тебя не убьет?
– Клянусь пупком, это имя не настоящее.
– Ты знаешь настоящее?
– Вы принимаете его за дурака? Поверьте, он не дурак. Если вы к нему сунетесь, он вас провернет в мясорубке. Он не дурак. И у него есть ребята.
– Какие ребята?
– Спросите, что полегче. Я их не знаю. Только когда я прихожу к нему на явку, у дома всегда крутится пара мордоворотов. Не чета вам.
– Говори адрес явки.
– Не могу.
– Ну что ж, Ганс, воля твоя. Считай, что первая часть собеседования нами завершена. То, что ты решил нам не говорить, ты скажешь на дыбе. Мы еще раз поставим тебе те же вопросы и посмотрим, как ты на них ответишь. А в тех местах, где у нас есть сомнения, мы будем немного подворачивать колесико.
– Как же так! Я честно на все ответил!
– Не ломай дурака, милейший. Здесь не детский утренник. Ребята, на дыбу его.
Трое мужчин подняли Ганса со стула, перехватили наручниками кисти рук за спиной и подвесили на дыбу. Острая боль пронизала его локтевые и плечевые суставы, хотя он еще мог стоять на полу. Большеглазый подкрутил колесо, укорачивающее веревку дыбы и петля пошла вверх, поднимая тело над полом. Ганс привстал на кончики пальцев, извиваясь от острой боли.
– Так как, говоришь, твоя фамилия?
– Борн, Ганс Борн.
Колесо чуть чуть пошевелилось и пол стал уходить из под ног, а тело потянуло вниз, выворачивая суставы. Голова Ганса упала на грудь от невыносимой, лишающей сознания боли. Он захрипел.
– Скажи свою настоящую фамилию. Или я подниму дыбу еще выше.
– Борн, Ганс Борн. Другой нет.
Большеглазый не ослаблял натяжения веревки.
– И кто тебя послал?
– Фриц Тюммель.
– Адрес явки?
– Не скажу.
Палач еще приподнял петлю. Ганс потерял сознание. Его сняли с дыбы, положили на топчан. Через некоторое время он пошевелился и поднял голову.
– Где я? – спросил он по-немецки.
– Не валяй дурака, ты знаешь, где ты. Сейчас продолжим разговор.
– Все болит. Все болит невозможно. Что вам надо? Я все сказал!
– Нам нужна правда и только правда. Мы не намерены верить всяким идиотским россказням. Мы должны знать правду и мы ее узнаем. Ты скажешь свое настоящее имя, адрес явки или снова хочешь на дыбу?
– Тюркенштрассе 5, квартира Блюма.
– Ты понимаешь, что тебе будет за ложь?
– Да, только не вешайте на дыбу.
Ганс понял, что его партия отыграна. Дальше будет только повторение. Все что нужно было выдать ложе, он выдал. Теперь настало время выбираться.
– Зря надеешься. У нас будет третья попытка. Мы пройдемся по вопросам еще разок.
– Если вы не хотите, чтобы я обделался на дыбе, пустите меня в туалет.
– В туалет? В туалет можно, Но дверь ты закрывать не будешь. Погадишь под нашим присмотром.
– Если вам это нравится…
– Пошли.
Его вывели в холл, где находился туалет. Один из охранников поставил стул напротив двери и сказал:
– Давай, делай. Смотреть на тебя мне противно. Оставь дверь полуоткрытой, чтобы я твои копыта видел. Мне хватит.
Расправляя ноющие от пытки руки, Ганс вошел в туалет. Пошевелил плечами, локтями – все цело, разрывов сухожилий, кажется нет, спасибо тренировкам. Хотя больно. Он прикрыл дверь, сел на унитаз и прикинул ситуацию. В помещении, куда его привезли, похоже, никого кроме двух охранников и двух палачей нет. Судя по длительности поездки, оно не так далеко от виллы Хейли. Значит, это пригород Лондона. Здесь должен быть общественный транспорт и возможность вызвать кэб по телефону. Это ясно. Что не известно? Неизвестно, как выйти из этой тюрьмы. Есть ли на выходе охрана, какова она. Насколько серьезны преграды. Что ж, придется действовать наугад. Первая часть операции выполнена. Противник получил запланированную дозу сведений.
Ганс аккуратно оторвал накладной клапан правого грудного кармана рубашки и положил его в рот.
«Не перепутай, Ганс – вспомнил он фразу «Марка» – та, что на сердце – отрава, та, что справа – спасение». Клапан был пропитан антидотом – нейтрализатором боевого отравляющего вещества. По инструкции антидот разжевывается не более, чем за минуту до активизации отравы. Он жевал клочок ткани и чувствовал, как из него начинает выделяться кисло-горькая, тошнотворная пена. Пена медленно заполняла рот и когда ее набралось с чайную ложку, он с отвращением сделал глоток. В голове сразу зашумело. Теперь нужно быстро активизировать отраву, иначе станет плохо. Ганс оторвал клапан левого кармана рубашки, нащупал в уголке шва крохотную головку запала и ширкнул ей о штанину.
