Андрей Архипов - Поветлужье
— Сей миг ты требуешь невозможного, чужак... — Князь развалился в своем кресле и устало вздохнул. — Не буду я с Новгородом ратиться: не выжил еще из ума...
— Даже ежели они промыслы наши общие на щит взять захотят?
— Ха... чего хочешь?
— Людей твоих ниже речки Вол в дружину сколачивать и обучать их.
— Я подумаю над этим... Не вижу смысла людишек с земли отрывать и делу воинскому обучать — ни тому пользы не будет, ни другому. Однако то, что буртасцев вы наголову разбили и новгородцев... хм, ощипали... в сомнение меня вводит. Может, и велю Лаймыру от охотников кого выделить. Не пойму лишь: для кого ты стараешься? А, воевода?
— Для людишек своих и прибытка их...
— Ну что же... ругал я облыжно соседей своих за жадность, а как выгодой запахло, так сам руки протянул... Так, полусотник? Таков твой чин у воеводы твоего?
— Таков, — кивнул головой Иван. — А ты не к соседям за данью протянул их, князь, а считай, что... союзнику своему пожал, поверил ему.
Лаймыр вдруг наклонился к князю, что-то прошептал ему на ухо, и тот удивленно взглянул на Трофима...
— Коли все так, как он говорит и ты внучку его в жены просишь... Не думал я поутру, после бессонной ночи, что события такой оборот примут... Сей миг понял я, отчего этот старый лис Лаймыр про вас такие хвалебные оды пел... За стол сядем сей миг — такой повод за чаркой крепкого меда обсуждать надо.
— Князь... а соль за столом этим будет? — невинно поинтересовался Иван, несколько секунд потом оглядывая оторопелые лица.
— Прости его, князь, за слова его... — начал извиняться за друга воевода, однако был безжалостно прерван кугузом через Лаймыра:
— Соратник твой все более по делу говорит... на княжеском столе многое есть, полусотник, и соль тоже. С чего вопросил такое?
— Вчера внучка Лаймыра обмолвилась, когда снедать мы вечером сели, что, судя по всему, запасы соли в городе кончаются, вздорожала она в Шанзе... Неужто нет промыслов своих у тебя, князь?
— Хм... есть малые у родичей наших, остальное привозное. Повторяю: с чего спросил, полусотник?
— У Волги приток есть, Костромой ее суздальцы зовут... — осторожно начал объяснять Иван. — Название по тому чучелу, что сжигают...
— Знаю, и что?
— Твои ли это земли?
— Лишь до верховьев доходят, но... не все там мне подчиняются из черемисов. Там же и чуди да мерян родные веси, но леса окрест глухие...
— Про одно место слышал я на той реке... Называлось оно Солигалич, — обернулся к Трофиму Иван. — Только сейчас вспомнил... Соль там есть, и много. Правда, могут и не добывать ныне, хотя и непонятно мне, как можно мимо соляных источников пройти и не заметить... Не менее, чем с Галича или Старой Руссы выход будет, думаю. Если учинить там промыслы совместные... Половину отдашь, князь?
Побледневший кугуз скорым шагом вышел в соседнюю комнату, оборвав прикрывавшую вход занавеску. Вскоре оттуда донесся какой-то грохот. Лаймыр жалостливо улыбнулся и сказал уже от себя:
— Эх... Неужто так доводить князя надо было? Вечор пил, с утра вы на его больную голову... Пока рассола не найдет, не выйдет. Так что стол да чарка хмельного меда пока откладываются. Разговор с этого места нешуточный уже пойдет.
— Это ничего, мы подождем, — успокоил его Иван. — Мы еще про мерян беглых не поговорили... Бегут ведь они не только оттого, что холопят их, но и оттого, что крестят их насильно. И не токмо к вам бегут, но и в Булгар. Ты сам, Лаймыр, о том толковал... Как бы нам их к себе на землю осадить да с суздальцами при этом не поссориться? И к тебе разговор у меня имеется. Крещеный ведь ты... Для чего сие дело учинил? Мыслю, не по своей воле ты на это согласился, раз являешься ближником кугуза... Или, наоборот, наперекор всем пошел?
— Ты не обращай на него внимания, Лаймыр, — вмешался воевода, пытаясь вывести из оцепенения черемиса. — У него такое бывает. Как отходить начинает... после битвы ратной али другого волнения, так такое городит... Вот не пойму токмо, что на этот раз с ним случилось, что слова из него как горох сыплются?
— Что же? — тут же повернулся Лаймыр к Ивану, явно ожидая чего-то недоброго.
— А... не берите в голову, — махнул тот рукой, подмигивая обоим. — Просто поначалу про название соляного место забыл, а затем — как князя вашего зовут... Вот и разволновался, подумал, что мозги перестали совсем соображать.
Глава 25
Река чаек
Утро первой плавки встретило всех участвующих в ней густым туманом, расползшимся по овражкам, прорезающим холм со стороны болота. Шестиметровая домница, построенная в самом широком из них, было накрыта белесой пеленой почти до самой верхушки, которая теперь торчала вверх подобно скале посредине лесного озера. К ней с вершины холма были проложены широкие мостки из расколотых пополам бревен. Временами клубящийся туман пытался их касаться своими щупальцами, словно пробуя на ощупь и пытаясь утащить в свои глубины кусочек рукотворной загадки. Однако потом колышущийся покров отступал, и тогда казалось, что между его клочьями в это мгновение блеснет светлым зеркалом спящая гладь воды.
Пройдя мимо куч обожженной руды, наваленных неподалеку и закрытых от возможного дождя навесами из лапника, троица поеживающихся от утренней прохлады людей вступила на мостки.
— Вот это чудо домницей называется, — продолжил Николай объяснять положение дел Никифору и Петру, заявившимся спросить, что тут за хрень стоит и когда она заработает. Теперь же они оторопело взирали на построенное им величественное сооружение, не скрывая своих чувств. — Верхняя половина зовется шахтой и заканчивается наверху отверстием, называемым колошником. В следующей серии, то есть... когда построим усовершенствованный экземпляр, оно будет закрываться такой хитрой штуковиной... подвижным колошниковым затвором. Это чтобы мы могли шихту, ну... руду подать внутрь, а сами колошниковые газы наружу бы не выходили. Ну, вроде такой затычки в заднице с возможностью клизму сделать. Не знаете, что такое клизма и зачем она? Счастливые люди вы, как погляжу... В общем, газы эти потом будут отводиться в кауперы и там сжигаться, чтобы немного нагреть вдуваемый в печь воздух. Кауперы что такое? Ну... когда их класть будем, сможете пощупать своими руками. Сама шахта напоминает собой слегка усеченный конус с большим объемом верхней части, э... да сами увидите, как развиднеется окрест. А всю геометрию в школьном объеме я вам за утро все равно не успею объяснить... Короче, середина печи — распар, нижняя часть — горн. Через отверстия в нем, доломитом обожженным обложенные и фурмами зовущиеся, в домницу упомянутый подогретый воздух будет когда-нибудь вдуваться мехами. Ныне же только холодный подадим. Разожжем в домнице сейчас костер дровишками и камышом, прогреем ее, а потом через колошник порциями будем загружать древесный уголь и руду с молотым известняком в качестве флюса... Ну, совсем чуть-чуть последнего добавим, чтобы лучше связать пустую породу в шлаки. Вообще эта домница на вагранку для переплавки чугуна похожа, которую вы четверть часа назад видели. Ее тоже с открытой грудью сделали, чтобы, если козла подпустим[31], достать его оттуда... Да нет! Помогать мне резать, а потом жечь в печи неповинное животное не надо. И на петуха я его менять не собираюсь. И вообще он мне там не нужен... Тьфу! Видите же мостки, вдруг забежит... Тоже мне христиане, все бы им жертву какую принести... своим богам.
Последние слова Николай произнес почти про себя, догадываясь, к чему может привести неосторожная фраза. И так уже гости недовольно морщились его непонятным речам. Немного помявшись, он еще раз вгляделся в их озадаченные лица и решил закругляться. Вроде свою порцию скрытого издевательства они уже получили, хватит с них. Разве что последние штрихи нанести... А нечего ходить тут барами!
— Вечор мы внутри печь выше доломитовой облицовки обмазали огнеупорной глиной и набили угольным порошком. Затем произвели обжигание... ну, прогрели кладку дровами и углем и загрузили порцией задувочной шихты. В результате этого стенки нижней части печи покрылись гарнисажем, ну... слоем защитным. Заодно проверили, не накосячили ли чего... Исправность домницы, говорю, проверили. А вот теперь, как солнце встанет и всю хмарь разгонит, можно и первую плавку начинать.
Все это время широкая площадка рядом с основанием доменного сооружения, тянущаяся на десятки метров до самого болота, скрывала расположенные на ней механизмы под толщей белесой мглы. В первую очередь — протянутую ременную передачу от вала водяного колеса, расстояние до которого и повлияло на выбор оврага для постройки домницы. Во вторую очередь — клинчатые мехи, для работы которых мощь воды и следовало передать. Кроме этого, чуть ниже по склону были установлены массивные заготовки для отливки основ будущего экономического благополучия общины, представляющие собой формы для чугунных деталей новых производств. От каждой из них сходящимся веером шли глубокие глиняные желобки почти к самому выпускному каналу домницы. Дальше к ней шел лишь один глубокий поворотный канал, расположенный чуть выше всех остальных. Нехитрым его сдвигом издали можно было выпускать жидкий чугун в любую из форм. Даже в находящуюся чуть дальше россыпь мелких ящиков, в которых планировали отливать посуду.
