Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994
Азербайджан обновленный график просто отклонил по той причине, что в нем не упоминалось ни о Лачинском коридоре, ни о судьбе «миллиона» беженцев. Откуда взялся этот миллион, одному Аллаху известно. Даже в мирное время не жило столько людей во всех районах Азербайджана, над которыми установила контроль карабахская армия к концу октября 1993 года, а в условиях военных действий, готовя собственные удары по армянам и карабахцам, азербайджанские политики заблаговременно эвакуировали значительную часть людей из приграничных и прифронтовых районов, и к беженцам их отнести можно было с большой натяжкой, а свои претензии они должны были бы предъявлять правительству в Баку. Да вот, поди ж ты, пошла гулять липовая цифра и по документам ООН и СБСЕ, превратившись в один из «аргументов» азербайджанской стороны, вполне достаточный, по ее мнению, чтобы торпедировать даже перекошенные в ее пользу планы СБСЕ. Но самое любопытное нововведение в позицию Азербайджана заключалось в том, что азербайджанцы опять стали возражать против «искусственного раздувания статуса армянской общины Нагорного Карабаха» и требовать равноправия на переговорах для представителя азербайджанской общины Нагорного Карабаха, которому давно уже было отведено место в креслах азербайджанских делегаций, поскольку сама эта община с территории НКР эвакуировалась в собственно Азербайджан в первые дни конфликта. Другими словами, произошло серьезное отступление от курса на прямые переговоры с НКР, от признания которой в любом виде Баку категорически отказался. А Гейдар Алиев продолжал между тем пудрить мозги московским деятелям, что он-де по-прежнему не отвергает идею прямых переговоров с руководством Нагорного Карабаха.
8 октября в Ереван явилась делегация СБСЕ во главе с Матиасом Моссбергом, личным представителем председательши СБСЕ шведки Маргариты аф Угласс. С ним приехал и уже известный мне итальянец Форнари. По словам Левона Тер-Петросяна, с которым я виделся 11 октября, от встречи с шведом и итальянцем у него сложилось впечатление: в кругах СБСЕ вроде бы смирились с тем, что миротворческие силы в районе конфликта будут состоять из российских военнослужащих, но ради спасения лица СБСЕ надо, чтобы Россия обратилась именно к этой организации за благословением, которое будет дано. Козырев всегда был за то, чтобы действовать под эгидой СБСЕ, но в Москве боялись, что эта идея будет отвергнута и хотели поставить всех перед фактом. Ну а теперь Россия может спокойно обратиться к СБСЕ. Только важно, чтобы не было преждевременной утечки информации к азербайджанцам. Пусть об этом знает лишь Казимиров. Я сказал, что направлю эту информацию Лобову и Козыреву. И Левон Акопович согласился.
13 октября Казимиров снова прилетел в Ереван и успел повидаться с Робертом Кочаряном перед самым его отлетом в Париж, куда карабахского руководителя пригласила Международная дипломатическая академия, чему поспособствовали послы России и Франции в Ереване. Казимиров встретился и со своими обычными собеседниками с армянской стороны.
А в это время в Нью-Йорке постпреды с подачи своих столиц сработали еще одну резолюцию СБ ООН, которая не внесла ничего нового в развитие переговорного процесса. Более того, была явно ему противопоказана повторением устаревшей формулы «нагорнокарабахский регион Азербайджанской Республики», которую категорически отвергали и НКР, и Армения. В своей реакции на резолюцию № 874 от 14 октября МИД Армении вслед за этикетными комплиментами и приветствиями заявил о неприемлемости для Армении какой-либо формулировки, предопределяющей результаты Минской конференции СБСЕ. Аналогичной была и реакция НКР, изложенная в письме Карена Бабуряна генсеку ООН Бутросу Бутрос-Гали. А в своих посланиях к Марио Рафаэлли он и Аркадий Гукасян предложили конкретные коррективы к обновленному графику «девятки». Все вернулось на круги своя. И это в условиях нового обострения на фронтах.
БРОСОК К АРАКСУ
Вечером 21 октября Аркадий Гукасян позвонил мне и сообщил, что азербайджанские войска начали массированное наступление в Джебраильском районе. Радиоперехват свидетельствует о вероятном участии в боях с их стороны афганских моджахедов. Гукасян потребовал объяснений у Джалилова. Тот обещал ответить. Но азербайджанские власти, как водится в подобных случаях, стали уклоняться от контактов.
Я немедленно отправил краткое сообщение в Москву, в адрес нашего МИДа, где оно утром 22-го уже легло на стол Козыреву и некоторым его замам.
Тем же утром Гукасян снова позвонил мне и сказал, что военные действия продолжаются, а Джалилов так и не прорезался. На фоне агрессивных публичных заявлений Гейдара Алиева и его министра иностранных дел Гасана Гасанова речь явно идет о попытке нового витка эскалации вооруженного конфликта. Карабахские военные готовы дать отпор.
23 октября наступление азербайджанцев в Джебраильском и Физулинском районах продолжалось. По железной дороге к станции Горадиз на границе с Ираном пошли эшелоны с артиллерией и танками, в основном украинского производства. Московские витии как в рот воды набрали. Кое-кто в Москве явно надеялся, что на этот раз азербайджанцам удастся справиться с карабахцами. Их ждало жестокое разочарование.
Ответная атака карабахских войск опрокинула аскеров, азербайджанская армия ударилась в панику и в позорное бегство, несколько тысяч мирных граждан и солдат бросились через Аракс в Иран. Карабахские войска, практически без сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны азербайджанцев, вышли на границу с Ираном на двадцатикилометровом ее отрезке в районе Горадиза, и великодушно дали оказавшимся в окружении азербайджанцам уйти вдоль Аракса на восток.
25 октября Давид Шахназарян в беседе со мной высказал предположение, что Баку вызвал обострение конфликта потому, что Гейдару Алиеву нужна победа, хотя бы маленькая. Поэтому он будет покушаться даже на территорию Республики Армения, в частности, в районе Ноемберяна и Иджевана, граничащем с Казахским районом Азербайджана, и со стороны Нахичевана, где провокаций можно ждать и от алиевцев, и от эльчибеевского «народного фронта», и от «серых волков», подпитываемых из Турции.
Если 21-22 октября в течение суток карабахцам не удавалось связаться с Баку по телефону, то с того момента, как азербайджанские войска обратились в бегство, вновь «прорезался» Джалилов, названивая в Степанакерт и Ереван. В беседах с Давидом Шахназаряном по телефону и с Казимировым, который находился в Баку вместе с миссией мадам аф Угласс, Джалилов фактически признал, что военные действия начались по инициативе азербайджанской стороны, но сделал оговорку, что это было якобы делом рук «неконтролируемых отрядов», действующих по указке Сурета Гусейнова, и что Гейдар Алиев распорядился провести расследование. С армянской стороны Джалилову посоветовали разобраться во всем с карабахцами при посредничестве России, дать событиям объективную оценку, прекратить их пропагандистское извращение, наказать виновных, если Азербайджан всерьез хочет продолжения переговоров.
Карабахцы подозревали, что этого-то азербайджанцы тогда как раз и не очень-то хотели, иначе бы они не требовали длительного прекращения огня без предварительных условий, то есть без деблокады, без наблюдателей, без миротворческих сил, чтобы дать себе передышку и поставить на ноги свою деморализованную армию. А делать это они собирались с помощью западных союзников, проявлявших обостренный интерес к каспийской нефти и планам строительства трубопровода в сторону Турции.
Давид Шахназарян высказал пожелание, чтобы Россия оказала воздействие на Азербайджан в пользу прямых двусторонних азеро-карабахских переговоров.
Как только азербайджанцы начали терпеть поражения, МИД России, наконец, проснулся и 26 октября сделал заявление о своем глубоком разочаровании и озабоченности, проигнорировав тот факт, что инициаторами обострения были бакинские умники и обвинив во всем нехороших «карабахских армян». Вечером 26-го объявившийся в Ереване Казимиров позвонил мне по телефону. В ходе разговора он признался, что является автором этого замечательного опуса родного МИДа и попытался представить свое творение как нечто «сбалансированное», на что я ответил:
– Твоя сбалансированность, когда тебе и всем известен инициатор, лишь поощряет последнего. Почему-то когда били карабахцев, Москва обвиняла их же самих и их армянских братьев. А вот подобного отношения к азербайджанцам я не вижу. Так улещивать азербайджанцев, как делаешь ты, Володя, значит срывать процесс прямых переговоров с твоим же участием.
И еще тогда любили поговорить о «неадекватности» ответа карабахцев на азеро-моджахедские провокации. Я задумался над этим. Адекватно – это как? Подставить другую щеку? Сами собой сложились вирши:
