Василий Головачёв - Запрещенная реальность. Том 2
— Почему? Раз вы можете пересекать границы реальностей…
— О, все изменится. Мечтая о будущем земной реальности, я просто оплакиваю настоящее, у которого будущего нет.
— Не понимаю.
— Не удивительно. У вас все впереди. Но сегодня я пришел не ради философских бесед. - Матфей посмотрел прямо в глаза Соболеву, и в его лице вдруг проступили знакомые черты.
— Инфарх! - прошептал Матвей с суеверным страхом. - Вы.., инфарх!..
— И да, и нет. Я только стану им.., там, в абсолютных планах, и в то же время я уже много тысяч лет инфарх. Но, конечно, с вами беседует только его часть, та, которая известна вам под именем Матфей-Хранитель. Личность, индивидуальная программа Мастера Мастеров в запрещенной реальности.
— Голова кругом!.. Значит, вы все знаете? Знаете все, что произойдет здесь у нас?..
— В какой-то мере. Вам придется все это пережить. Но запомните одно: при любом искажении формы содержание, то есть информационная матрица реальности, сохраняется. Это первое.
Матвей не понял ничего, что хотел сказать Хранитель. Вернее, он уловил смысл фразы, но к чему она была сказана, не понял.
— Второе, - продолжал Матфей, начиная вдруг бледнеть, становиться прозрачным, - верховный координатор Союзов Неизвестных Хуан Франко Креспо санкционировал применение кодонов, особых программ гипервнушения, виртуальных переключателей сознания, созданных когда-то Инсектами. Аморфы пошли на Изменение не в последнюю очередь из-за увлечения Инсектами этим оружием. Кодоновую агрессию, если она начнется, остановить будет невозможно! Эта штука пострашнее атомной бомбы, потому что ломает психику не только отдельных людей, но целых эгрегоров! Кардиналы Союза Девяти уже получили пятиуровневый кодон и даже успели применить одну из копий. Правда, против своего же коллеги.
— Кого?
— Носового. Хейно Яанович теперь в психиатрической клинике и вряд ли оттуда выйдет.
— Что же это, они воюют сами с собой?
— Передел власти штука азартная, в ней правил не бывает. - Фигура Хранителя стала совсем прозрачной. - Прощайте, Матвей Фомич. Даст Бог еще свидимся. Помните, что я вам сказал.
Хранитель исчез.
Матвей, задумавшись, пересел на свое место, потом решительно настроился на переход в меоз для контакта с менталом. Через несколько минутой вернулся в самолет, узнав почти все, что было нужно, и приступил к реализации возникшего плана.
В результате этого самолет сел не в аэропорту Шереметьево-2, в Москве, а в рязанском аэропорту, в три часа ночи.
Бабуу-Сэнгэ, ожидавший Соболева в Шереметьеве, никак не выразил своих эмоций, когда диктор объявил об изменении пункта посадки парижского рейса, но это обстоятельство подвигло его на ответный ход, и прямо из Шереметьева он на вертолете вылетел к военному аэродрому в Гущине.
Матвей же, сойдя в аэропорту Рязани и отпустив наконец сознание пилотов, с ужасом осознавших, где они посадили самолет, сел в такси на привокзальной площади аэропорта, внушил водителю желание поспать в зале до утра и выехал по направлению к речному порту. Через двадцать минут он вышел из машины у причала, где стоял теплоход «Максим Горький».
Но еще при выходе из самолета на трап он почувствовал, будто спускается по скользкой тропинке в холодный, без единого проблеска света, застывший ад…
MORTAL COMBAT
Психофизически Рыков и Мурашов были гораздо сильнее Парамонова, Ульяны и Василия. Они почувствовали это при первой же ментальной атаке Посвященных II ступени.
Конечно, они подготовились к виртуальному бою как могли, соединив свои индивидуальные пси-поля в единый щит, но силы были слишком неравными.
До этого момента, то есть до появления Рыкова возле теплохода, все шло нормально. Василий и Иван Терентьевич спустились в трюм, обезвредили семерых боевиков, охранявших два люка в машинное отделение, и Парамонов вошел в мысленный контакт с Кристиной, сообщив, что пришла подмога. Переговоры длились минуту: раненный в плечо Валера Шевченко не сразу опознал голос Василия и не хотел открывать дверь. Наконец загремели кремальеры на железной дверце, и в коридоре появились бледные, измученные пленники. Обняли освободителей. Кристина всплакнула. Василий, удивленный и обрадованный встречей с бывшим коллегой по «Чистилищу», считавший его мертвым, с чувством пожал ему руку.
— Не думал тебя встретить, дружище! Правда, тебя не сразу узнаешь. Как ты здесь оказался?
— Стреляли, - улыбнулся Шевченко. - Долго рассказывать. Я сейчас в команде Юрьева, слыхал о таком деятеле?
Вася присвистнул:
— Ну и занесло же тебя в зверинец!
— Я не знал, что он из того же сволочного сословия, что и Рыков. Со мной всегда вел себя по-джентльменски.
— Ну, этого у них не отнять, - скривил губы Вася. - У джентльменов все честно: мухи отдельно, котлеты отдельно. Тебе он говорил одно, а делал другое. Ладно, с ним мы еще разберемся. Давайте выбираться отсюда.
Бегом поднялись на палубу: впереди Василий с Иваном Терентьевичем, сзади Шевченко, вооруженный двумя автоматами. Плечо у него болело, но, перевязанное Кристиной, стрелять не помешало бы.
И в этот момент Ульяна, ждущая их на берегу возле металлического ограждения стоянки с дверью, которую охранял один из рыковских легионеров (Уля его усыпила), подала сигнал опасности. Впрочем, Парамонов, видевший приближение противника, не нуждался в предупреждении и вовремя поставил паранормальный блок, защитивший его и Василия от первого пси-удара. Для защиты Валеры Шевченко этого блока оказалось недостаточно. Затем для Василия начался самый странный и страшный бой, жутко реальный, несмотря на то, что проходил он в психоинтеллектуальном, иллюзорном пространстве, и полный невыразимого драматизма и напряжения.
Пси-удар, нанесенный Рыковым и Мурашовым, мгновенно парализовал Кристину, Стаса и Шевченко, пробил мысленный соединенный щит Парамонова, Ульяны и Василия и вогнал их сознание в непостижимые ими самими глубины психики, глубины родовой памяти…
Пришел в себя Василий среди гигантских валунов на вершине плоского холма. Он был одет в шкуру какого-то зверя, подпоясан веревкой, на ногах имел нечто вроде кожаных чулок, а в четырех (!) лапах-руках держал целый набор метательных ножей странного вида.
В нескольких шагах от него стоял четырехрукий Парамонов, но одетый иначе: в кольчугу, латы, шлем с шишаком, сапоги с поножами, - и вооруженный арбалетом и длинным, чуть ли не двухметровым мечом, лезвие которого «дышало» - то удлинялось языком прозрачно-стального «пламени», то укорачивалось. Другой парой рук он держал необычной формы щит - звездообразный, перепончатый, испещренный узором жилок. Ульяна стояла поодаль, пригнувшись, глядя вверх, экипированная примерно так же, как и Иван Терентьевич, но вместо меча второй парой рук она держала шпагу с огоньком на конце.
— Держитесь! - крикнула она, прикрываясь щитом.
Зеленая молния ударила сверху в щит, отразилась, задев один из валунов, и тот развалился надвое, расплылся алой лужицей. Василия сбило с ног, он откатился за камень, посмотрел в небо и обмер.
Чуть в стороне, над соседним холмом, всего на высоте девятиэтажного дома висело удивительное ячеистое сооружение цвета бутылочного стекла: два гигантских крыла, напоминающих крылья самолета, держали три складчатых башни разной высоты, но одинаковой длины, образуя как бы трехпластинчатый фюзеляж самолета. Сложный узор рытвин и каверн на поверхности «фюзеляжа» создавал впечатление гармонии и эзотерического иероглифического текста. Рисунок же отверстий на днище корпуса и на крыльях точно воспроизводил форму пчелиных сот, хотя каждая ячейка была размером с футбольный мяч. Это был зоэрекс, летающий замок-гнездо древних разумных ос - Веспидов.
Но не он поразил Василия.
На кромке ближайшего крыла стояли, вытянувшись вверх, два кошмарных существа, похожих на гигантских тараканов с человеческими лицами, затянутые в сетчатые, отсверкивающие золотом «скафандры». Но оружие в их руках-лапах было гораздо современнее того, чем были вооружены люди на холме. Рыков («таракан» черный) держал нечто вроде огнемета, Мурашов («таракан» лиловый) - громадный «пистолет» с длинным решетчатым дулом. И Вася понял, что разница в вооружении отражает уровень противостояния Посвященных I и П ступеней. Сам же он и вовсе был практически безоружен по отношению к врагу со своими ножами.
Мурашов поднял пистолет, из дула которого вырвалась знакомая зеленая молния. Но за мгновение до этого Парамонов и Ульяна подняли щиты, удивительным образом соединившиеся в единый зонтик из полупрозрачной перепончатой пленки, который накрыл всех троих. Молния вонзилась в зонтик, пробила его, породив оглушающий треск, и погасла в почве холма, проделав в ней оплавленный шрам. Ульяна и Парамонов на ногах устояли, Василия же швырнуло в сторону на несколько метров, едва не вмазав в камень.
