Алексей Переяславцев - Клыки и когти эскадрильи
Среди магистров встречаются такие, которые интересуются лишь своей специальностью, отличаясь глухотой и слепотой ко всему, что выходит за ее рамки. Но Курат к таким не принадлежал. Разумеется, он не мог помнить времена создания драконов, но читал и слышал об этом порядочно. Главный сделанный им вывод совпал с тем, что был сделан в умных книгах: разумом драконы были наделены не по прихоти, а из чистого прагматизма. Только разумные создания могли наиболее эффективно сражаться за своего создателя… или хозяина? Неважно. Первый вариант расы драконов был полностью уничтожен: они оказались чересчур тупы, чтобы надежно различать своих и чужих. Последовало создание второго варианта: весьма разумные бойцы, но на цепи (если выразиться фигурально). Выжить без помощи мага или магов жизни их раса не в состоянии: так задумано. В той книге было вскользь замечено: разум очень похож на человеческий… Предсказатели среди драконов рождаться не должны, поскольку таковые совершенно не нужны хозяину. Но и среди людей сходная ситуация: мало того, что способности к предсказаниям встречаются чрезвычайно редко – их появление абсолютно не поддается прогнозированию. То есть сработала случайность?
Конь чуть сбился с шага: ему передалось нервное состояние всадника. Но маг жизни не обратил на это внимание. Его аналитический ум искал другие варианты.
Что, если пятнистому дракону помог предсказатель-человек? Вполне возможно. Только откуда бы появиться такой заботе о не слишком хорошо известном магистре магии жизни? Заочной заботе. Не верится. Значит, все же предсказатель-дракон, как бы ни чудовищно это не звучало.
Мысли свернули на весьма актуальную проблему "Что делать?" Как раз тут выстроился вполне логичный план.
Первая задача: пробить все же защиту диссертации. Гибель Великого – препятствие, конечно, но преодолимое: докторский совет никуда не делся.
Второй элемент: исследование доставшихся кристаллов. То, что о них рассказал Стурр – пока лишь слова, которые надо проверять экспериментально. И проверять самому: материала мало, его надо беречь.
Магистр магии (с перспективой вскорости стать доктором) не был наделен способностями к предсказаниям. Ему еще предстояло удивиться тому, насколько стойкими могут быть кристаллы с такими гладкими гранями. Сейчас же этого никто из людей не знал, в том числе Курат.
Так, что еще? Если сведения об увеличении силы подтвердятся – тогда… тогда предстоит практическое опробование предмета диссертации – между прочим, опасное дело. На самом себе, понятно; опыты на посторонних пациентах прямо запрещены этическим кодексом.
Дополнительно: помалкивать пока что обо всем вышеназванном – кроме защиты докторской, конечно. Пестрый ученик, разумеется, прав в политическом смысле, но выпускать в свет недостаточно проверенные данные неприемлемо даже в чисто научном аспекте.
И, конечно же, всеми силами поддерживать хорошие отношения и обмениваться информацией с этим драконом.
Курат был, без сомнения, настоящим ученым.
* * *
Удача одарила широчайшей улыбкой в совершенно неожиданное время: зимой. Так не должно было быть – но случилось.
Не желая себя обидеть, должен упомянуть: принимал в этом участие. Именно я как командир отрядил ребят на исследование пещеры, которую условно назвал "Железной" – очень уж характерным цветом отличался ручей, протекающий близ нее. Правда, сам туда не лазил, но мои это сделали.
Это был тот самый редкий случай, когда четверо драконов не смогли даже вытащить все добытое из пещеры: сумки переполнились. Пириты, но сколько! И какие! Самые здоровенные весили, наверное, килограммов пять. А килограммовых нашли, по словам Согарра, "столько, что хватило бы меня с головой засыпать". Даже если мой зам приврал вдвое – и тогда громадная добыча.
В этот момент радостных размышлений мысль скакнула, как всегда, в неожиданном направлении. Уже принесенных пиритов (не говоря об оставшихся) хватило бы сотне драконов, чтобы перелететь через Великий океан. И это по самому пессимистическому варианту подсчета.
Пускаться в такое путешествие до ужаса не хотелось. Не говоря уж о длительности перелета, пришлось бы нести с собой драгоценный груз: малышей. Лично у меня – кроха Саня (так я ее мысленно называл). Без нее с места не сдвинусь. И у других тоже, причем немало. По соображениям безопасности надо бы драконятам хоть немного подрасти. Но дадут ли нам это время?
Существовала трудность с самими кристаллами. Будь то кварцы или топазы – немедленно отдал бы распоряжение перетаскать наверх все, что удастся найти. С пиритами такое не пройдет: недостаточно они стойки во влажной атмосфере – а у нас в пещерах влажность совсем не нулевая. Вот в той пещере, где их нашли – сухо.
Пришлось поздравить с находкой (обязаловка!), похвалить за отлично усвоенную науку и… велеть оставить на время.
Между делом я просчитал потребность в кристаллах на перелет для себя лично (без груза). Вышло, что даже уже имеющихся в моем браслете кристаллов вполне хватит на четыре перелета. Конечно, если с самого начала зарядить полностью.
Через четыре дня моя бомба сработала. Тысячник Коррг пожелал лично поговорить со мной.
Конечно, интересно было бы знать, какими путями до тысячника Главного штаба дошла эта новость о возможности и удачном проведении инициации драконочки. Но это не так уж важно. Куда важнее реакция этого высокопоставленного офицера. Полковник не мог не понимать, что я – лицо сугубо заинтересованное. Значит, ему не хватило информации, и это не удивляет.
Я полетел к пещерам Главного штаба.
– Сударь тысячник, десятник Стурр по вашему приказанию прибыл!
Вопреки ожиданиям, старший офицер не стал сразу задавать вопросы. Он вытягивал информацию.
– Десятник Стурр, вы провели успешную инициацию драконочки.
– Так точно, сударь тысячник!
– Вы проделали это в присутствии человека, мага жизни. Как понимаю, он лишь наблюдал за вашими действиями.
– Так точно, сударь тысячник, и еще он был готов исправить мои ошибки. Но их не было.
– Следовательно, вы овладели магией жизни.
Вопросительная интонация даже рядом не проходила.
– Никак нет, сударь тысячник, работа с иглами не относится к магии жизни. Наставник утверждал, что этим искусством может овладеть человек без способностей к магии. Требуются лишь известные природные способности, не связанные с магией, а также обучение. То же относится и к драконам.
Ну, задавай же вопросы!
– Сколько времени длится обучение?
– Не могу знать, сударь тысячник. Осмелюсь предположить, это зависит от способностей.
– А в вашем случае?
– Примерно год, сударь тысячник.
Полковника не интересует, чем я расплатился за магические услуги. Почему? Уже доложили?
– Вы сможете обучить других драконов?
Вот это и есть тот вопрос, ради которого меня вызвали.
– Только тех, у кого есть способности, сударь тысячник.
А наличие таковых определять буду я.
Разговор после этого свернулся очень быстро. Подробности, видимо, мало интересовали полковника Главного штаба. Зря это он. Видимо, не знает, кто прячется в деталях.
Зима окончательно сдала позиции. Дочка научилась не просто болтать в воздухе лапками и хвостиком, но и переворачиваться со спинки на животик. Ползти, правда, она еще не могла.
Еще у меня появился новый племянник: сын Ррумы. Замужество и появление на свет малыша, похоже, полностью излечили сестрицу от легкомыслия. Она стала до смешного похожа на старшего брата Саррода: такая же серьезная и положительная.
Но семейные заботы не снимали обязанностей преподавателя. Моим срочно надо было получить способность к инициации. Это умение было до последней степени необходимо. Пришлось сознательно пожертвовать связностью курса практической магии жизни и урезать (временно) курсы, связанные с кристаллами, ради скорости усвоения именно этого навыка.
* * *
(в Гильдии магов,столичное отделение)
Сенсационными эти события никто бы не назвал. Ну скажите: что может быть экстраординарного в защите докторской диссертации? Да ничего, если не принять во внимание, что чисто теоретическая работа в магии жизни все же редкость.
Второе событие было интересно только группе магов жизни (в ранге доктора, конечно), а также доктору магии воздуха и электричества Румир-эду. Правда, следует оговориться, что этот последний был лицом крайне заинтересованным. Будучи в поездке, он сильнейшим образом разболелся. Хуже всего была невозможность получить квалифицированную магическую помощь немедленно. А когда он достиг университетской клиники, было, по мнению абсолютного большинства магов жизни, уже поздно.
