Игорь БЕЛЫЙ - Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА
— Железка не зашевелилась? — Это он имел в виду пулю в легком, которую я получил в Чехословакии и носил ее в левом легком с 1968 по 1982 год.
— Да иногда, — сказал я, — стала напоминать о себе.
Когда наше короткое совещание закончилось, то Брежнев попросил нас с Андроповым задержаться. Когда все ушли он, не долго думая, предложил:
— Как вы смотрите, Георгий Петрович, на то, чтобы возглавить КГБ? Пора подумать о себе и о своем будущем, я даже не представляю, как вам удается везде успевать, не гражданский, не военный, и, как мне рассказал Николай Анисимович, вы вынуждены даже от своих родственников скрывать свою основную работу.
Я поблагодарил Брежнева за доверие, но пока попросил оставить этот вопрос.
Надо сконцентрировать внимание на намеченной программе проведенного Ю.В. Андроповым совещания.
— Если возможно, то позвольте мне позже к вам подойти с этим вопросом, Леонид Ильич. — Я здесь же сказал, что мне в ближайшее время надо побывать в КНР, Индии, Пакистане, Афганистане и Иране. — Есть не очень хорошие намерения США по поводу Ливии, Ирака и Сирии. Поэтому я прошу разрешения на вылет.
Леонид Ильич обратился к Андропову:
— А что, разве появились какие-то ограничения для Георгия Петровича?
— Никаких ограничений нет, но, наверное, мы свои поездки должны с вами согласовывать? — сказал Юрий Владимирович.
— Знаете, признаюсь вам, что мое здоровье не ахти какое, — сказал Леонид Ильич, — поэтому прошу вас, решайте все вопросы, как вы считаете нужным. Вам верю, что вы сделаете для страны только пользу.
Я слушал Леонида Ильича и ушам своим не верил — тот ли это Брежнев, который из-за Чехословакии чуть меня не изгнал в тартарары и до 1981 г. пытался меня поселить в психушку на постоянной основе? Что же, — подумал я, — хорошо и то, что хотя с опозданием, но люди, наделенные громадной властью, понимают свои ошибки, а главное — то, что исправляют их в подходящее время.
После майских праздников я отправился в кругосветное путешествие. 19 мая я уже был в Пекине, встречи мои проходили в особенно теплом гостеприимстве.
Поездили мы по просторам Китая целых 16 суток. По договоренности с индийским правительством 6 июня я уже был в Дели, и также был очень тепло принят Индирой Ганди и ее правительством. Как в Китае, так и в Индии я ознакомил руководство страны с происками и разработками воинственно-разрушительного империализма США против Китая и Индии, как и против всего Востока. Побыл в гостях у Рерихов на Гималаях, мы объехали те места, население которых мы спасали в годы засухи по просьбе Джавахарлала Неру. Посетили почти все города Индии, в том числе и двухъярусные сады Бомбея. Планы перелететь из Индии в Пакистан были сорваны Пакистанской стороной, а потому я из Индии перелетел в Иран. Там я также был тепло встречен, по-мусульмански, в том числе у аятоллы Хомейни. Обговорили и обсудили все вопросы, которые, как Индия и Китай, были в разработке детей дьявола в США. Из Ирана я перелетел в Ливию, где также провел не без пользы дела 11 дней. Из Ливийской Джамахирии я вернулся в СССР в г. Ташкент.
Там в это время находились Андропов, Огарков и Ахромеев. В спокойной обстановке обсудили мою длительную командировку и вместе из Ташкента 12 сентября вылетели в Москву.
В самолете я спросил у Андропова:
— Как идут дела, не мешает ли в работе Брежнев?
— Нет, — сказал Юрий Владимирович и добавил: — Брежнев очень изменился и вел со мной разговоры насчет того, чтобы вам вернуть заслуженные награды за Венгрию и Чехословакию. А как вы сами на это смотрите, Георгий Петрович? — уточнил мое мнение Андропов.
Я чистосердечно сказал Юрию Владимировичу:
— После драки кулаками не машут, к тому же носить я их не ношу, лежат они и пусть лежат. Я откровенно толком и не знаю, сколько и каких там наград, да в принципе, разве в наградах дело? Я государственный человек, принадлежу стране социализма и советскому народу. Я без наград горд собой, что с 1948 г. — и вот уже к концу 1981 г. — я не совершил ни одного прокола в своей деятельности, а это для меня самая дорогая награда!
— Надо же, как мы с вами стали понимать друг друга, — проговорил Андропов, — я Леониду Ильичу почти слово в слово сказал то, что вы сейчас мне сказали.
За разговором мы не заметили, как объявили, что мы подлетаем к Домодедову, поступила команда «пристегнуть ремни». Из аэропорта мы поехали на разных автомобилях. Андропова и его спутников встречала охрана с автомобилями, я же как рядовой гражданин, несмотря на уговоры Андропова, уехал домой на обычном такси. 14 сентября я уже был на гражданской работе и, что бы ни говорили, а мне она нравилась и я просто отдыхал на ней и телом и душой. Позвонил я заместителю начальника Главка товарищу Сычеву В.К., говорю:
— Все, подлечился и приступил к работе.
— Ну и ну, — протянул Владимир Константинович, — по полгода курортничать.
Как здоровье? — спросил он.
— Как у младенца, — ответил я, — только успевай пеленки менять.
— Значит, не все в порядке? — переспросил Сычев.
— Да нет, все нормально, это я пошутил. Хотя откровенно сказать, чешская железка в левом легком нет, нет да заколет…
По капризам Брежнева я с 1962 г. по 1982 г. — до прихода Андропова на работу вместо Суслова — не повышался в звании и только в 1982 г. получил звание генерала армии.
До Нового года я оставался в Москве и никуда далеко не уезжал. Информация шла со всей планеты, и среди всей информации был очень неприятен неудержимый и непрерывный воинственный зуд западных «активистов». Шпионы как лезли, так и лезут как тараканы в любую оставленную нами для них щель. А дальше, как говорится, дело техники.
Леонид Ильич с каждым днем дряхлел и мало что порой соображал, но за кресло держался цепко — не оторвать! Но мы уже и не обращали на этот феномен внимания. Начали наводить порядок во всех сферах обитания советского человека, и особенно в Москве. Фактов из рук вон выходящих было везде полно! Например, в кинотеатре «Октябрь» на Калининском проспекте в рабочее время наши люди обнаружили четырех министров республиканского уровня, приехавших в Москву «в командировку» вместе с семьями за государственный счет сроком от 10 до 15 дней.
Шестнадцать заместителей министров по тому же методу и форме. 74 директора предприятий разных размеров также с семьями все в ту же «командировку», сроком от 10 до 25 дней за государственный счет. 2 министра с пенсиями союзного значения, 19 работников Госплана и 34 работника Госснаба. О прогулах рабочих, смотревших дневные фильмы, в основном это были москвичи, я уж и не упоминаю. И таких безобразий было полно.
Был установлен контроль за «черными» ходами в крупные магазины, куда «начальство» или их жены протоптали постоянную дорожку. Разумеется, эти меры не всем были по душе, особенно работникам ЦК КПСС, Совмина, Госплана и Госснаба. Именно те люди особенно возмущались, от которых зависели все негативные явления социалистического государства! Взвыли диссиденты и прочие дезорганизаторы. «Ежовщина, Бериевщина», — вопили они, но мы не обращали внимания на этот гвалт, а намеченные и подсказанные нам учеными меры мы неукоснительно выполняли! В районах новостроек раскапывали «могильники» железобетонных конструкций, сантехнических изделий и других материалов, которые гнили в земле, но были списаны на строительные объекты. 27 февраля 1982 года мы пресекли первое покушение на Ю.В.Андропова, покушавшиеся на его жизнь три болвана были на месте уничтожены. Западная про¬ паганда из кожи вон лезла, говоря о нарушении свободы в Советском Союзе.
Откровенно признаюсь, мы тогда по сравнению с некоторыми нынешними высшими чиновниками России (горе-руководителями) анализировали результаты наших действий по реакции наших противников из США и Англии. По принципу: за что нас склоняют, значит, это мы делаем правильно! Если же появлялись нотки похвалы с голоса «друзей», мы сразу искали ошибки и поправляли их, быстро обнаруживались наши недоработки.
13. ЧТО НАС ЖДЕТ В НЕВЕДОМОМ ПРОСТРАНСТВЕ?
27 июня 1982 г. я отправился в путешествие, с заездом, в том числе и в гнездо ядовитых пауков США. Встретились мы там с Иваном Прониным, Евгением Литовченко, Ирисматом Кадыровым и другими товарищами. Обсудили нашу дальнейшую работу, но менять в ней что-либо не было никакой необходимости. В голове каждого контрразведчика порой вмещались мысли и выводы целого боевого полка, в сердце, при любых обстоятельствах, как и в душе, было одно: Советский Союз, советский народ и его интересы!
Прокатался я два с половиной месяца и, по-видимому, постоянная смена климата взбудоражила мою железку в левом легком, из-за боли в котором я не всегда мог заснуть. 12 сентября я вернулся в Москву и сразу попал на больничную койку. Перед операцией, когда мой вес опустился до 64 кг, Рауль Кастро и Фимани Гонсалес приехали с предложением полететь мне на Кубу: сделать там операцию и избавиться от инородного тела.
