Алексей Махров - Период полураспада. В ядерном аду
Глава 7
И снова дорога, дорога, дорога… До чего же ты велика, Россия! Даже врагу не хватило боеголовок, чтобы засеять всю твою территорию ровным ковром.
Расставшись с «Пираньями» на самой дружеской ноте, разведчики снова выступили в путь. Ехали довольно быстро – дороги, хоть и сохранили практически только название, были вполне «по зубам» красноармейским «Тиграм», а Катерина Матвеевна прекрасно знала все повороты и развилки. Красноармейцам никто не мешал, никто не нападал. Да и откуда бы взялись дураки, набравшиеся храбрости напасть на броневики, вооруженные тяжелыми пулеметами? Изредка по пути следования попадаются живые деревеньки. Крестьяне живут спокойно – здешние бредуны уже давно осели на землю, предпочитая «крышевание» в виде налога-десятины прямому грабежу.
Уже на второй день отряд прибыл к сгоревшим развалинам Михайловки – последней деревни перед территорией, контролируемой «подземными». Дальше путь лежал по вражеской территории, поэтому технику пришлось оставить и двигаться дальше пешком.
Красноармейцы пошли не тем маршрутом, на котором отметились пять лет назад, а загнули большую петлю с севера, подбираясь к Бункеру со стороны глухих лесов. А это почти сто километров пути по местным буреломам. Ножками… ножками… И так три дня! Устали все страшно, Катя хоть и крепилась, но явно держалась лишь на остатках гордости. Да и лейтенант едва переставлял внезапно потяжелевшие ботинки.
«Надо идти вперед! Останавливаться нельзя! Иначе нам просто не хватит воды на обратную дорогу! А взять ее здесь негде, все приходится на себе тащить. Повернуть прямо сейчас, сделать куда больший запас и вернуться? Сейчас, когда, по всем прикидкам, до цели осталось всего ничего? Вот уж хрен! Дойдем! И вернемся! И принесем сведения, которые позволят покончить с Бункером одним ударом, малой кровью! Тогда, и только тогда, мы ходили к Бункеру не напрасно. У Красной Армии в Подмосковье не так много сил, чтобы раз за разом посылать отряды в никуда и безо всякого результата. Блин, еще и спина разболелась! Говорил ведь Сухов не брать рюкзак, даже легкий… Не послушал старшего товарища, «держал марку», и вот результат – разбередил рану от осколка».
– Товарищ командир!
Перед Скорострелом возник, как чертик из табакерки, лейтенант Кублицкий.
– Разрешите доложить? Концевой дозор сообщил, что по нашим следам движется боевая группа. Судя по обмундированию и вооружению – «подземные». По лесу идут очень умело, грамотно, осторожно.
– Количество? – перебил заместителя Скорострел.
– Штыков двадцать пять…
– Солидно! Командуй привал и зови товарища Сухова – будем думу думать!
Красноармейцы компактно расположились на отдых, посменно карауля и принимая пищу, а комсостав уединился под густым кустом дикой малины.
– Все-таки они поставили охранение с северного направления! – обронил Сухов.
– Вопрос в другом – они на нас случайно вышли или какая-то сигнализация сработала? – задумчиво сказал Паша. – И второй вопрос, вытекающий из первого, – в случае случайного обнаружения они успели о нас командованию доложить? Если «да», то скоро здесь станет очень тесно. В Бункере хоть и не очень много боеспособных людей осталось, но это «немного» относительно отряда Виссариона. А нам и того хватит!
– Надо устроить засаду, перебить их и взять языков! – бодро предложил Кублицкий. – Практика показывает, что против нас они не танцуют!
– Нашумим! – угрюмо сказал прапорщик.
– Дык, товарищ Сухов, мы уже засветились! – скривился Скорострел. – Нам бы теперь хоть какую информацию из данной ситуации выжать! Сам что предлагаешь?
– Разделиться! – твердо сказал Сухов. – Большая часть будет водить преследователей, а небольшая группа, заметя следы, продолжит выполнение основного задания – дойдет до Бункера и все там разведает.
– Хорошая идея! – похвалил Павел и задумался. – Так и сделаем! Товарищ Сухов, отбери трех бойцов и иди к Бункеру. Ты лучше нас всех с этой задачей справишься! А мы начнем хоровод водить! Лейтенант, ты тоже возьми несколько ребят – самых-самых, и устрой засаду на головной дозор противника. Думаю, их там не больше двух-трех человек будет, чисто возьмете в ножи – главные силы и чухнуться не успеют. Главное – хоть одного «языка» живым приведи! А лучше – парочку, чтобы показания сверить.
Офицеры синхронно кивнули головами, подтверждая получение приказа. Уже через десять минут три группы красноармейцев разошлись в разные стороны. Причем две из них старательно заметали следы, а самая большая, наоборот, усиленно топала ногами, старательно приминая мох и с хрустом давя сучья.
Лейтенант Красной Армии Петр Кублицкий был лучшим выпускником на спецкурсе Ростовского общевойскового училища. И всего через три года несуетливой службы в крупной войсковой части попал в элитный разведотряд майора Сапожникова, проводящий операции в Подмосковье. Здесь, в самом сердце выжженной земли, лейтенант провел полгода. Повидал всякого – и полубезумных «диких» бредунов, и забитых крестьян, ездил на развалины городов. Несколько раз принимал участие в боях, но особо выделиться, как ему мечталось, так и не вышло. И уже чуть ли не личной пощечиной Кублицкий посчитал назначение командиром штурмовой роты какого-то бывшего бандита с пустошей, милостью генерала Третьяка получившего гражданство и даже неизвестным способом сумевшего дослужиться до звания лейтенанта. Ведь должность ротного просто обязаны были доверить ему, Петру, отличнику боевой подготовки. То, что назначенный его командиром Скорострел, несмотря на одинаковый с Петей возраст, воюет больше десяти лет, прошел через огонь и воду, хлебнул лиха и закалился как златоустовский клинок, «домашний» юноша Петя Кублицкий предпочел не заметить. Однако, хоть и затаив обиду, лейтенант все-таки не стал гадить исподтишка, а продолжил честно исполнять обязанности взводного, а после формирования разведгруппы – заместителя. И выполнял их довольно грамотно. Крайнее задание Петр воспринял как возможность отличиться, поэтому подошел к организации засады со всем прилежанием. Он сделал только одну ошибку – недооценил противника, привыкнув за последний месяц к крайне низкой подготовке солдат из Бункера. Поэтому Кублицкий «пожадничал», решив брать живьем обоих идущих в головном дозоре.
Но преследующие разведгруппу красноармейцев солдаты оказались егерями – особым, заточенным на действия в лесу против РДГ подразделением. Самым-пресамым элитным спецназом «подземных». Все егеря имели великолепную боевую подготовку и за прошедшие с момента «выхода» из Бункера пять лет успели получить немалый практический опыт, постоянно участвуя в стычках с мелкими группами бредунов.
Засада, в принципе, удалась. Идущие в головном дозоре егеря заметили красноармейцев, только когда те упали им на плечи. Но в завязавшейся рукопашной схватке быстро скрутить их не удалось, а от главных сил, идущих всего в пятидесяти метрах за дозором, на шум драки моментально выслали подкрепление. И рукопашная сразу переросла в перестрелку, в которой численное превосходство оказалось на стороне егерей. Красноармейцев спасло бы мгновенное, без оглядки бегство – отрыв всего на пару десятков метров и рассредоточение могли лишить противника всех козырей. Тут Кублицкий сделал вторую ошибку – ввязался в огневой бой, личным примером удержав на месте своих бойцов. На то, чтобы окружить их и забросать гранатами, у егерей ушло больше часа, потери составили пять человек убитыми и восемь ранеными. Но даже разменяв «три к одному», красноармейцы погибли впустую, не выполнив задание и засветив свою принадлежность к Красной Армии. Ведь егеря сразу догадались, что на этот раз имеют дело не с бредунами, и удвоили бдительность. Мало того – вызвали по рации подкрепление, практически всю роту.
И это подразделение начало стягивать петлю окружения вокруг предполагаемого места нахождения разведгруппы. Пашка узнал об этом, только когда дозорные наткнулись на солдат противника на том направлении, где их быть не должно. Резко уведя группу в сторону, лейтенант уже к вечеру принимал доклад о третьем отряде противника. Красноармейцев обкладывали, как медведя. Свободным казался только путь на восток, уводящий в сторону от подземного города.
Каким-то чудом через кольцо сумел пробраться Сухов со своими людьми. Но основные силы уже через два дня попали в отлично организованную засаду. Потеряв в бою треть личного состава, Паша, словивший две пули в плечо и руку, сумел увести оставшихся на север, избежав встречи с загонщиками. А «подземные» плотно сели разведчикам на хвост. Еще два дня красноармейцы, связанные полудесятком раненых, пытались оторваться, кружа по болотам. Тщетно – егеря крепко держали след.
Утром третьего дня Скорострел, поняв, что им не уйти, связался по рации с майором Сапожниковым, известив его о провале экспедиции. Выход в эфир был воспринят командованием «подземных» чуть ли не как сигнал к общему нападению. На ликвидацию прорыва бросили все резервные силы, частично оголив дальние посты. Именно это позволило прапорщику Сухову, виртуозно просочившись мимо оставшихся «секретов», пройти к самому Бункеру. Сухов со своими бойцами провел над подземным городом два дня, срисовав линии обороны и местоположение внешних сооружений – вентиляционных камер и выходных шлюзов. В финале своей эпопеи прапорщик умудрился взять ценного «языка» – офицера из «дружины». Который, под угрозой пыток, обозначил на карте минные поля и долговременные огневые точки, а также рассказал много интересного об устройстве сигнализации и организации охраны. Вскоре товарищ Сухов благополучно покинул территорию бункера и через несколько дней вышел к Михайловке.
