Алексей Кулаков - Магнатъ
Александр же, покосившись на опустевший стол, звучно щелкнул пальцами. И вполголоса распорядился, почти не глядя в сторону подскочившего официанта:
— Голубчик, на площади перед ресторацией люди стоят. Ты уж организуй им по порции горячего, но без излишеств. Надеюсь, у вас найдется что–нибудь подходящее?
— Как–с не быть! Бульон куриный, говяжий и свиной–с, щи с гусятинкой, кашка гречневая с салом…
— Вот и отлично. Арсений, проследи.
На поверхность стола упала пара сотенных банкнот.
Уже у гардероба (место встречи не изменить, ага), троицу мужчин догнал поручик лейб–гвардии Преображенского. Подошел, чеканя шаг, и «казенным» голосом уведомил:
— Князь, как вы понимаете, так дело не окончится.
Не обращая никакого внимания на переглядывания своих спутников, оружейный магнат улыбнулся, и вполне серьезно ответил:
— Понимаю.
***
Так славно начавшийся одна тысяча восемьсот девяносто третий год — чем дальше, тем больше не радовал его сиятельство князя Агренева. Началось все со смерти Савватея Вожина. Пусть тот и не играл какой–либо заметной роли в княжеских планах, но все же был верным соратником — а таких никогда не бывает слишком много. Вернее, их всегда очень мало… Затем аристократ–промышленник узнал, что в девяти губерниях империи имеет место быть сильный голод — такой, что терпеливые к нему крестьяне подъели даже семенное зерно и дворовую живность, включая кошек и собак. А так же о том, что всего год назад он умудрился вообще не заметить сильнейший неурожай за последние двадцать лет, произошедший в семнадцати губерниях разом и ставший причиной настоящей голодной чумы, осложненной эпидемиями холеры и брюшного тифа. Оценочные потери от таких «радостей жизни» по всем губерниям составили не меньше полумиллиона крестьянских душ!
«А я ведь еще и сетовал на зачастивших просителей, считая их скорее вымогателями от благотворительности. И ведь ни строчки в газетах про неурожай и голод!.. Впрочем, сам дурак — нашел, кому верить…».
Пока Александр, звбросив все текущие дела (да пошло оно все!) организовывал помощь для голодающих, из Санкт–Петербурга пришло известие о кончине князя Юсупова. По прибытии в столицу его «порадовали» известием о том, что один из цехов в Кыштымском пороховом заводе решил немного полетать — пусть невысоко, зато во все стороны разом. А вместе с ним в небытие улетели три инженера и семь слесарей–наладчиков — то есть все, кто присутствовал при пробном запуске оборудования. Первым же его порывом было немедля выехать на место, но желания разбились о реальность в виде срочного вызова в Гатчину, где нездорово выглядевший император Александр Третий довольно жестко (но в рамках, да) выразил свое недовольство манерами аристократа–промышленника. Мало того, он буквально вынудил князя дать обещание — не устраивать более никаких глупостей. Напоследок же государь еще и настоятельно порекомендовал принести свои извинения Альфреду Вендриху.
— Да пошел он!
А по возвращении из резиденции императорской семьи в хмурую Пальмиру и так не шибко веселое настроение добила еще одна новость из Кыштыма — с первого химкомбината. Слава богу, там никаких взрывов не приключилось, а всего лишь лопнула труба высокого давления, выпустив наружу аммиак. Да, люди сильно потравились, а некоторых пришлось возвращать буквально с того света — но все же, погибших нет. Чудом, не иначе…
— Ваше сиятельство?
«Интересно, что покажет расследование — что по Савватею с Марысей, что по неприятностям на заводе и химкомбинате. Все само по себе, или все же помогли?».
— Ваше сиятельство?..
По–прежнему погруженный в свои мысли, оружейный магнат отвернулся от окна, перед которым стоял уже долгое время.
— Н–да?
Увидев в руках горничной серебряный поднос с одинокой визиткой по центру, Александр прямо с места глянул на вензель ее владельца. После чего хмыкнул и распорядился:
— Проси.
Пару минут спустя, когда незваный гость в форме лейб–гвардии Преображенского полка перешагнул порог кабинета, гостеприимный хозяин вместо обычного приветствия дружелюбно заметил:
— Признаться, я уже порядком заждался вас, граф.
Штабс–капитан Татищев, слегка поколебавшись с тем, какую именно манеру общения ему выбрать, чуть дрогнул лицом в намеке на улыбку и вернул упрек:
— Попробуй вас найди, коли вы с место на место разъезжаете!
— И то верно. Позволите предложить вам вина? Или, быть может, чего покрепче?
— Кхм. С вашего позволения, я сразу к делу.
Помолчав и в некотором затруднении потерев подбородок, гость все же не стал разводить долгих церемоний, выложив перед собой два белоснежных конверта — и сообщив затем хозяину дома о том, что имеет честь передать ему двойной вызов на дуэль. Первый от штабс–капитана второй роты первого батальона лейб–гвардии Преображенского полка по фамилии Навроцкий — того самого, что так неудачно схватился за шашку в привокзальном ресторанчике. А второй от всех офицеров первого «царского» батальона. Разом.
— Оригинальный вызов — вы не находите?
— Кхм?.. Во втором случае вашего противника определит жребий.
— А вот это уже лишнее, Николай Иванович.
— Э–ээ?
Встав, граф Татищев поинтересовался насквозь официальным тоном:
— Князь, следует ли понимать ваши слова как отказ принимать картель?..
Медленно, и как–то очень внушительно встав на ноги, Александр холодно улыбнулся:
— Мои слова следует понимать так, дорогой граф, что я дам удовлетворение всем желающим.
Кивнув с видом «я в вас и не сомневался», аристократ деловито поинтересовался личностью тех, кто будет представлять интересы князя — с тем, чтобы секунданты офицеров–преображенцев могли как можно скорее их увидеть.
— Я еще не определился в этом вопросе, дорогой граф.
Придвинув незапечатанные конверты к себе, оружейный придавил их ладонью.
— Думаю, на этом ваше дело можно считать исполненным? Прекрасно. Не желаете ли отужинать?
От такого плавного перехода преображенец немного охренел. То есть — на пару мгновений впал в глубокую задумчивость. Затем в самых вежливых выражениях отказался от предложения, выразил сожаление, намекнул на свою невероятную загруженность делами и поспешил откланяться. Оставшись в одиночестве, аристократ–промышленник прошелся по кабинету, остановившись напротив стеллажей с книгами. Медленно, словно бы в нерешительности, провел кончиками пальцев по корешкам книг и задумчиво протянул:
— Действительно, забавный вызов.
Вернувшись за стол, Александр плодотворно поработал: для начала еще раз перечитал свое новое завещание, затем написал десяток распоряжений для Совета директоров, оставив напоследок самое трудное. Полдюжины писем тем, кто был ему особенно близок и дорог. Оренбургский казак Григорий Долгин, купеческая дочка Ульяна Вожина, царский сын Михаил Александрович, обрусевший немец Валентин Греве, собственная тетя Татьяна Львовна, и конечно же — любимая дочка Саша. Натуральная блондинка четырех лет от роду, взявшая от матери всю ее красоту, а от отца редкий цвет глаз…
«А если взять во внимание кое–какие доклады от внедренной в дом милой Софи агентуры, то дочка у меня еще и большая умница!».
Конечно, он вовсе не собирался умирать — но предусмотреть все, что можно и нужно, был просто обязан. Закинув всю свою писанину в сейф, князь привычными движениями разжег камин, и основательно устроился напротив. Вернее, хотел это сделать — но отвлекся от созерцания изменчивого танца огня, услышав за окном глухое ворчание приближающейся грозы и первые удары тяжелых дождевых капель. Прямо на глазах свинцовые небеса разорвала изломанная линия ослепительно–яркой молнии, спустя всего пяток секунд стекла задрожали от раскатистого грома — а вдали уже полыхал новый разряд, на краткое мгновение осветивший чуть ли не все небо разом.
— Прямо как тогда…
Позабыв обо всем, Александр покинул кабинет, спустился на первый этаж и вышел на крыльцо. Постоял, вдыхая влажный воздух, затем шагнул под косые струи теплого майского ливня, запрокинув к плачущему небу лицо.
«А может, вся моя жизнь за последние семь лет — это всего лишь горячечный бред умирающего? И лежу я после удара молнии на земле, а вокруг беспомощно прыгают и суетятся приятели, с которыми приехал на злополучную охоту».
Против воли тряхнув головой от капель, попавших сразу в глаза, нос и уши, он направился в поле, расстилающееся за высокой поселковой оградой. Мутные струйки воды на мощеной дороге, прямо на глазах складывающиеся в настоящее ручейки, удивленные лица охранников при входе в поселок, моментально потяжелевшая от влаги одежда — и четкое ощущение двух внимательных взглядов за спиной. Телохранители…
