Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Слушаюсь, сир. Две недели назад, в научном городке Нью-Счелково русские с помпой открыли Институт внеземных культур. Это большое четырехэтажное здание с уютным внутренним двориком. Мои люди были на презентации, затесавшись в толпу газетчиков и телевизионщиков… Не стану вас утомлять перечислением увиденного, но восемь мумий рептилоидов, образцы инопланетной древесины, «объекты невыясненного назначения»… — Дирлав покачал головой. — Русским будет, чем заняться в секретных лабораториях ИВК, куда прессу, разумеется, не пустили.

— Так… — тяжело обронил Виндзор.

— А два дня назад, сир, — неторопливо излагал директор МИ-6, — в ИВК завезли большой контейнер. Мы предположили, что это научное оборудование, но буквально вчера агент «005» передал ценную инсайдерскую информацию — русские в самом деле доставили оборудование… только внеземного происхождения! Тайно переправили с Луны три артефакта общим весом в восемьсот фунтов.

Принц Уэльский похолодел. Снова проблема выбора… Снова ответственность… Но кто еще примет решение, кроме него?

— Ричард, — заговорил он негромко, — вы верите, что эта дурацкая инициатива Блэра… насчет интернационализации лунной Зоны Посещения… стоит той бумаги, на которой написана?

— Нет, сир.

— Следовательно, нам не оставляют выхода, — лицемерно вздохнул Чарльз. — Получить артефакты с Луны мы не можем, но и допустить, чтобы русские распоряжались ими, изучая технологии пришельцев, нельзя. — Помолчав, он заключил с непримиримостью Катона Старшего: — ИВК должен быть уничтожен!

— Да, сир, — поклонился Ричард Дирлав.

Воскресенье, 24 августа. Утро

Московская область, район Балашихи

Алекс Уоррен, он же Лёха Воронов, он же агент «005» человеком был осторожным и весьма умеренным. То есть, он знал и чувствовал меру во всем — в еде, в выпивке, в отношениях с женщинами, в опасной ситуации. Как раз последнее и объясняет, почему Алекс стал вдруг работать на правительство, да еще полевым агентом — он всегда просчитывал риски, а смекалка вкупе с изворотливостью досталась ему от русских предков.

Ходили такие слухи в его семье — дед по матери, Мередит Блейк, утверждал, будто некий русский моряк, причем дворянин, угодивший в плен еще во время Восточной войны, женился на Элис Уоррен, разогрев жидковатую кровь угасавшего рода.

Было ли это правдой или стариковскими выдумками, Алекс не слишком интересовался. Он-то жил здесь и сейчас! И, если уж искать причину его поступления в МИ-6, то кроется она в том романтическом флёре, что окутывал тайные миссии «двойных нулей». Недаром же он выбрал для своего оперативного псевдонима кодовый номер «005»! Начальству без разницы, а ему приятно. И пускай «лицензия на убийство» всего лишь ловкая побасенка от Йена Флеминга, та самая романтика все еще не облезла. Греет душу, так сказать…

…Алекс докурил дешевую, но забористую «Приму», и обошел новенький «КрАЗ». Стиль «вестерн». Самая удобная модель для дальнобойщиков, что там не говори.

Бесспорно, «КамАЗы» катят мягче, но у «кразистов» есть большое преимущество — просторная кабина. Проберешься между сидений, за узкую дверку, а там и койки откидные, и холодильничек, и плитка. Хочешь — готовь немудреный обед. Хочешь — спи, пока сменщик рулит. А магистраль «Москва — Владивосток» длинна…

Уоррен пошлепал по капоту тягача — кабина отливала агрессивным красным лаком — и протер ветровое стекло.

— Воронов! — послышался визгливый голос тети Кати. — Держи!

Капитальная тетка, чьи необъятные телеса распирали синюю униформу, протянула ему путевку.

— Распишись, — буркнула она. — Бегай тут за вами…

— Забыл совсем! — Алекс покаянно приложил пятерню к сердцу. — Но я исправлюсь!

— Ну-ну… — проворчала тетя Катя. Человеком она была отходчивым. — Езжай. Время уже…

— Всё-всё! — засуетился Уоррен.

Наскоро вытерев руки ветошью, он боязливо обошел прицеп — огромный 40-футовый контейнер пугал его. От стальных гофрированных стенок как будто исходила потаенная угроза.

Еще вчера место на трейлере занимал точно такой же синий гробина с броской белой надписью «Совтрансавто». Ночью его перегрузили на «КамАЗ» и куда-то увезли, а вот этот бережно опустили на «трал». Сопровождающий — мужик средних лет, налитой здоровьем, — опустил до глаз капюшон и прогудел: «Тоже оборудование. Научное. Хрупкое. Понял? — В этом слове он ставил ударение на второй слог. — Так что не гони, и не тряси. Доставишь в Ново-Щелково, в Институт внеземных культур, прямо во внутренний двор. Понял?»

«Понял», — буркнул Алекс, ударяя на букву «О»…

…Хмурясь, Уоррен залез в кабину. Сегодня он едет без болтливого напарника, и слава Богу. Рейс короткий, до Ново-Щелкова, и обратно. К вечеру вернется. Да раньше…

И все же непонятная суета вокруг ИВК напрягала. Понятно, что лондонское начальство нервничает, боится — а вдруг русские откопают на Луне что-то такое… Тако-ое!

«Им бы по ИВК прогуляться, — кисло усмехнулся Алекс, — сразу бы дошло!»

Ну, что «такого» может сохраниться со времен динозавров? А те замысловатые детальки из гафния или циркония, или кристаллы с редкоземельным напылением… Лежат себе, полеживают за толстым стеклом. Только вот… Какой от них толк?

Вот, скажем, разбился самолет, где-нибудь в горах Новой Гвинеи. И от его навороченного турбореактивного двигателя отлетел патрубок. И что? Ну, наткнется на него местный папуас, покрутит, дунет в дырку, понюхает… Прихватит, конечно же, с собой — вдруг, да пригодится в хозяйстве? Вот только сможет ли он, даже собрав всех сородичей, додуматься до идеи ТРД?

А русские ксенологи находятся в том же положении, что и дикари — вертят артефакты с умным видом, строчат статьи по закрытой тематике, а что за детальки перепали им от рептилоидов, понятия не имеют…

Приободрившись, отогнав смутные тревоги, Алекс выжал кнопку стартера. Мощный дизель ворохнулся, и взревел, клокоча лошадиными силами.

Улыбаясь от удовольствия, Уоррен погонял мотор, и тронулся. С ворчанием «КрАЗ» покинул гулкий гараж, пропахший соляркой, и выехал за ворота автобазы.

Еще немного… Пара поворотов — и трасса.

Тягач поднял обороты, и разогнался. Красный капот с места водителя казался носом корабля, гонящего асфальтовые волны.

Алекс, не глядя, щелкнул клавишей магнитолы, и бойкие детские голоса зазвенели в кабине:

Взлетая выше ели, не ве-едая преград,

Крыла-атые качели летят, летят, летя-ят…

Тот же день, позже

Ново-Щелково, берег озера

Мои «грации» умотали на «Мосфильм», прихватив с собою Настю и Марину-Сильву. Сестричка чмокнула меня мимоходом, а «малышка из Рио» целовалась до того самозабвенно, что я даже забеспокоился. Зря. Просто Марине-Сильве не с кем было оставить Наталишку…

«О, Мигел! — страстно выдохнула она, юркнув в Ритин „москвичонок“, и посоветовала, умильно улыбаясь: — А вы сходите на озеро! Погода такая хорошая… Пока-пока!»

И мы дружно помахали красоткам вслед — я, Наталишка и моя младшенькая…

* * *

— В Крыму было так классно, папочка! — оживленно повествовала Лея, помогая себе руками. — Настоящая киностудия! А какие там декорации… О-о! Я сидела в кресле… в самой настоящей пилотской кабине «Темного пламени»! И два передних обзорных экрана, а вот так, на вертикальной перегородке между ними, как бы в вершине дуги пультов — четыре огромных круглых шкалы! Та-ак здорово! А у тети Насти были пробы… Она стояла, такая красивая-красивая, вся обтянутая пластиком, будто статуя, и грудь такая больша-ая! Высокая! Как у мамы, даже больше!

К озеру мы шагали дворами, не выходя на жаркий проспект. Лея шла впереди, постоянно оборачиваясь и жестикулируя, а я, ведя за руку прелестную внучку, любовался дочерью.

Она здорово вымахала за лето, скоро Талию догонит. Девичьим округлым бедрам было еще далеко до амфорной крутизны, как у мамы, да и длинные ножки, хоть и ровные, худоваты, зато груди под маечкой догнали и перегнали третий размер.