Жека (СИ) - "Arladaar"
— Нокдаун! — захохотал Лёха.
— Слышь ты! Бери своего дружбана и валите отсюда! — негромко сказал Жека второму. Тот сразу же подхватил первого, поднял на ноги, и кое-как потащил его в сторону дворов. Жека ногой откинул нож обрыгана в сторону, в снег.
— Неслабо ты его приласкал! — Славян проводил взглядом нож, хотел взять его, но Жека не дал.
— Не трогай никогда ничего такого! Они может, недавно кого-то прирезали им, а ты хватаешь. Потом найдут твои отпечатки — вовек не отмоешься. Это прямое доказательство.
— Да прогнал чё-то, — по-деревенски прямолинейно признался Лёха.
Примерно через двадцать минут всё смешалось. Пацаны, девчонки стали выходить покурить, просто подышать воздухом. Можно было уже не торчать тут.
— Чё, пойдём, посмотрим? — предложил Жека. — Чё торчать-то тут.
— А.. Пошли...
В актовом зале открытая двер, из которой то входит, то выходит народ. Грохочет музыка. Как Жека и ожидал, за столом с приставкой и усилком сидел Владимир Станиславич, и на свой вкус ставил музыку. В основном, ту же, что и раньше, днём. И ставил по своему вкусу. То, что нравилось только ему. Молодёжь хотела бы потанцевать под что-нибудь современное. Зарубежку — Фэнси, Джой, Блю Систем, или хотя бы Комиссар, Стеллу, Андрея Державина. Хороших групп стало великое множество, но комсорг выбирал музыку по личным предпочтениям.
— Королевствоооо кривыых зеркаал! Бум! Бум! Бум! — надрывались колонки.
Жека внимательно огляделся, чё почём.
Глава 42. Новый 1991 год
В актовом зале полумрак. Горит только ряд светильников над крайними дальними рядами сидений, где в кучу сбросаны куртки, дублёнки, и прочая верхняя одёжка. Средние и первые ряды заняты праздно сидящими. Танцуют пока ещё мало, как это всегда бывает, пока трезвые. Да и то в основном девушки. Куража особо нет, но компании ходят туда-сюда, наверное, разогреваясь принесённым и затаренным бухлом где-то в глубине технаря.
Владимир Станиславич сидит прямо за столом с аппаратурой, включая и выключая её на свой вкус. Захотел — включил кассету. Девчонки с подтянувшимися парнями начали танцевать. А комсоргу не понравилось — на середине песни вырубил, и похер, что люди танцуют, давай другую кассету искать. На сцене мигает четырьмя лампочками принесённая кем-то цветомузыка, но в целом в этом районе очень темно, да и на комсорга мало кто смотрит, ожидая от него какой-нибудь пакости.
Жека пошёл проверить выход на аллейку, где намеревался мочить Владимира Станиславича. Идти-то всего-ничего, метров 30. Вышел из актового зала, повернул налево, мимо шумной компании у входа в общагу, прошёл двадцать метров, снова повернул налево, и вошёл в тёмный лабораторный корпус. Света здесь не было, но в глубине слышалось какое-то то ли шуршание, то ли шушуканье. Или пили втихоря, или трахались. Справа виднелась дверь на улицу, на аллейку. И была она закрыта на засов, как и ожидалось.
Жека отворил засов, открыл дверь, и выглянул на аллейку. Освещение на ней отсутствовало. Ходили редко, а ездили машины и того реже. Да и была дорога для машин за стеной густого кустарника, через который даже зимой, в темноте, мало что увидишь. Увидев, что всё в ажуре, Жека вернулся на дискотеку, лишь слегка прикрыв дверь.
А там всего буквально за несколько минут произошли изменения. Обратно стали возвращаться подбухавшие компании, уже более прогретые, более раскованные. Раздались крики, танцующих стало намного больше, к девчонкам присоединились парни. Уже трое парней стояли перед комсоргом, и поясняли ему за то, что он включает какое-то говно. Естественно, многие пришли со своими кассетами, надеясь похвастаться записями перед знакомыми. Комсорг сначала отбрёхивался, потом махнул рукой и плюнул — ставьте сами чё хотите. А потом и вовсе стал выходить из-за стола. Жека глянул на часы — почти 8. Решил, что надо приступать. Одел перчатки на руки. Оставлять следы ни к чему.
Комсорг почти вышел из двери, когда Жека шепнул ему на ухо, перекрывая грохот музыки:
— Владимир Станиславич!
— Чего тебе, Соловьёв? Тоже пришёл нервы мотать? — комсорг недовольно глянул на Жеку.
— Да не! Там какие-то левые мужики Воронкову насилуют! Раздели уже!
— Чтооо? — округлились глаза у комсорга. — Она что, здесь? Я её не видел тут! Она сказала, что не пойдёт.
— Ну, наверное, решила идти! Они там! Быстрее! Уже раздели!
Жека махнул рукой, и вышел из актового зала. Комсорг с неожиданной для него быстротой пошёл следом. Жека вышел на улицу, достал из кроссовка кривой нож, и спрятал руку за спину.
— Ну, где тут кто кого насилует? — комсорг вышел на улицу и огляделся. — Соловьёв! Что это за шуточки?
Жека подошёл, схватил комсорга за шею, и ударил ножом в сердце, потом ещё раз, и ещё. А после чиркнул по шее, по сонной артерии. Потом толкнул тело захрипевшего комсорга от себя, прямо в кусты. Его конечно, было видать вблизи, да и кровь на снегу, но вдали, метрах в 20, уже нет. Пора идти дальше по плану. Жека вытер рукоятку ножа перчаткой, чтобы стереть возможные отпечатки, и бросил его в снег. Пусть мусора думают, что убийца потерял нож в снегу. Потом быстро пошёл в сторону входа в общагу с улицы. В технарь заходить не стал.
А у входа кильдым, как и ожидалось. Несколько компаний своих же парней уже поясняют за жизнь. Базары идут на повышенных тонах. Ещё немного, и до мордобоя дойдёт. Тут же несколько хихикающих девчонок с сигаретами стоят. Жека закурил в небольшом отдалении от скандалящих, и увидел как прямо к входу подходят Митяй со Славяном. Бухие парни, конечно же, видя что какие-то чужие мордовороты хотят пройти на дискотеку, и никто их не тормозит, решили вкупиться сами — сила требовала выхода.
— Э! Вы кто такие? А ну стоять?
— А чё? — Митяй подошёл, потирая кулаки. — А ты чё такой наезжий?
Лица пацанов было трудно разглядеть — на глаза надвинуты шапки, олимпийки натянуты до носа.
Дальше никто ничего не говорил. Завязалась драка. Жека тут же забежал на дискотеку, и крикнул в зал:
— Там на улице наших бьют!
Потом соскочил со сцены, и опять выбежал на улицу. Тут уже Митяй со Славяном сбежали, а парни свистели им вслед, но Жека ударил ближайшего в ухо, тот упал, и в это время выбежала разгорячённая толпа парней с дискотеки. Жека предусмотрительно свинтил в сторону, справедливо зная, что будет дальше.
Дело в том, что на дискотеку часто приходили не только студенты. Приглашали знакомых, те своих. Шли в надежде оттянуться, бухануть, потусовать с девчонками. И со стопроцентной вероятностью никто друг друга не знал. А если и знал, то мозг уже отягощён алкоголем, молодостью, и желанием почесать кулаки.
А дальше началась всеобщая массовая драка. Кто, с кем, и за кого, было без разницы. С дискотеки раздался клич, что наших бьют, и драка только разрослась. Надо было валить отсюда, прихватив Маринку.
Получив пару случайных тумаков, Жека забежал в актовый зал, и увидел Марину. Она растерянно одевалась, не зная что делать дальше. Попался на глаза Лёха. Был он подбухавши, но голову не потерял, в драку не лез.
— Пойду в общагу к себе! Пусть метелятся, долбаки! — пожал руку Жеке, и пошёл прочь.
— Ты же меня спасёшь? — Марина с лёгкой усмешкой смотрела на Жеку. Видела она в нём уверенность и силу. Давно ещё увидела, на лыжной базе.
— Без проблем, Марин! Пошли! — Жека взял девушку за руку, и повёл следом. Пошли направо, в тёмный главный корпус. Дверь главного входа там явно закрыта снаружи на ключ, но на чёрном входе столовой был лишь засов изнутри. Жека надеялся пройти там, где как-то дрался с Максом. Через лабораторию идти было неохота — там у входа лежал мёртвый комсорг, а от этого места следовало держаться подальше, иначе затаскают. У входа в общагу была драка — там тоже идти не фонарь. Могли толпой наброситься, да и Марине досталось бы.
К выходу пришлось пробираться в полной темноте, почти наощупь. Хорошо ,что не было никаких лестниц. Крепко держал Маринку за нежную ладошку и почти тащил её за собой. Нащупал дверь, открыл засов, толкнул, и вышел наружу. Здесь уже было посветлее. От звёзд, от домов, от уличного освещения.
