Чингисхан. Пядь земли (СИ) - "RedDetonator"

— Деда, я сделяль, — донеслось со стороны Альвомира.

Эйрих обернулся и увидел завершённое творение гиганта. При детальном рассмотрении стало ясно, что Альвомир повторил в снегу образ Альбоины, правда, в домашней тунике, но с мечом, направленным в землю.

«Красиво, но жаль, что недолговечно», — подумал Эйрих.

Он полюбовался на снежную статую и посмотрел на гиганта.

— Молодец, Альвомир, — похвалил он его. — Мастерская работа.

— Спасибо, деда, — довольно улыбнулся Альвомир, отряхнув руки от снега. — Идём?

— Идём, — кивнул Эйрих.

Они двинулись по заснеженной улице, сопровождаемые взглядами детворы, переставшей играть.

— Деда...

— Да?

— Когда уходим?

— Куда уходим?

— Уходим ваивать.

— Скоро.

Отношения Альвомира к боевым действиям Эйрих до сих пор не понял. Упиваться смертью он может только когда распалится в бою, вкусив крови, но в обычной жизни агрессии он не проявляет. Очень странный человек. В чём-то простой, но в чём-то загадочный.

«Что же происходит внутри твоей головы?» — подумал Эйрих.

Они добрались до хибары Зевты. Эйрих коснулся оберега, мысленно попросил хранителя дома о благословении, после чего вошёл внутрь.

У каминуса, на шкурах, сидели отец, Руа, Мундзук и сыновья последнего. Они грели руки у огня и о чём-то тихо беседовали.

— Эйрих, сын, — Зевта увидел вошедшего. — Садись с нами, согрейся и выпей вина. Альвомир, ты тоже давай, не стой столбом.

Мальчик и гигант уселись на шкуры и приняли от Фульгинс, второй жены Зевты, кубки с подогретым вином.

— Мы только что были на состязании, — сообщил отец. — Всё-таки, хорошая это вещь... Показывает настоящий воинский дух.

— Кто победил на этот раз? — поинтересовался Эйрих.

— Аравиг и Синяя команда, — ответил Зевта. — Правда, Эйнгар упал в свалке и получил копытом в грудь. Лекарь говорит, что если не умрёт до утра, то выживет.

— Жаль слышать, — вздохнул Эйрих. — Это опасное состязание.

— Тем ценнее победа, — усмехнулся консул. — Кстати о победах.

— Что-то случилось? — спросил Эйрих.

— Прибыл гонец от Ултзиндура, — сообщил Зевта. — Но Мундзук объяснит всё лучше.

Гунн почесал подбородок, после чего поднял взгляд на Эйриха. Взгляд его не выражал ничего, будто он находится где-то не здесь.

— Ултзиндур — это верховный шаман всего гуннского народа, — сообщил Мундзук. — С самого начала он не принимал ничью сторону, желая посмотреть, кто покажет себя лучше других, но теперь, когда воинство Руа стало сильнейшим в степи, всем понятно, кто возьмёт верх в борьбе за титул и лишнюю кровь лить не имеет смысла. Верховный шаман потребовал у Дариураша прекратить борьбу, а Руа призвал прибыть в отцовскую ставку, дабы принять титул царя.

— Значит, обязательства готского народа перед тобой, Руа, выполнены? — уточнил Эйрих, посмотрев на фактически состоявшегося рейкса гуннов.

— Да, — кивнул тот. — Я думал, что мне придётся вести вас в степь и сражаться против войск недружественных кланов, но в этом больше нет необходимости.

— Это хорошие новости, — усмехнулся Эйрих.

— Я хотел бы предложить тебе, Эйрих Ларг, поехать с нами, — произнёс Руа.

— Зачем? — спросил Эйрих.

— Ты показал себя отличным полководцем, — ответил Руа. — Да, между нами не всё гладко, трудно забыть, что ты убил моего отца, но я буду глупцом, если это станет причиной отказа от воителя, способного нас побеждать.

— С чего ты решил, что я умею побеждать вас? — усмехнулся Эйрих.

— Я видел бой, — Руа перевёл взгляд на пламя в каминусе. — Мундзук считает, что это случайность, но я разглядел в твоих действиях точный расчёт. Ты будто знал, как будет действовать Дариураш, но мне известно, что ты сходился с гуннами в бою лишь дважды в жизни. А выглядело всё так, будто ты думаешь и действуешь как кочевник. Как мы.

Руа сделал паузу. Иронично, но поступи такое предложение два года назад, когда Эйрих был никем, он бы без раздумий согласился. В гуннах видится потенциал, они, как чувствуется, способны сокрушать всех встречных врагов, при правильном обращении.

Но сейчас, когда Эйрих узнал слишком многое о римлянах и переоценил собственную прошлую жизнь, это предложение не выглядело таким уж соблазнительным. Сокрушать империи легко, но построить вместо них что-то своё, более долговечное — вот задача, которая высосет из тебя все жизненные силы. У него есть свой рецепт создания устойчивой державы, способной выдерживать даже самые ужасные удары судьбы.

— Мне лестна такая оценка, — с благодарностью кивнул Эйрих. — Но я вынужден отказаться от твоего предложения.

— Жаль... — вздохнул Руа. — Но у тебя есть достаточно времени, чтобы подумать.

— У меня есть просьба к тебе, Руа, — произнёс Эйрих.

— Ну так проси, — усмехнулся гунн.

— Я хотел бы нанять около полутора тысяч ваших конных лучников, на очень долгий срок, — озвучил свою просьбу Эйрих. — Плачу по три силиквы в день. Воевать придётся против римлян, как ты понимаешь.

— Мне какая выгода от этого? — поинтересовался Руа.

— Тысяча солидов, — ответил Эйрих.

— Это предложение мне следует обдумать, — произнёс гунн.

/23 февраля 409 года нашей эры, провинция Паннония, зал заседаний Сената/

— ... сим поведёшь их к победе и славе, — закончил торжественную речь сенатор Торисмуд и надел на шею Эйриха бронзовую цепочку.

Военный трибун — это важная, но не самая важнейшая должность в остготском войске. Ведь существовала должность легата, которую не давали ещё никому, так как она пусть и учреждена, но не вписана ни в одну из существующих воинских структур.

Сделано это было намеренно, с подачи Эйриха, который собирался использовать должность легата в своём легионе, легатом которого собирался стать сразу же, как будет завершена подготовка новобранцев.

А касательно военных трибунов — тут ситуация несколько иная. Изначально Сенат назначил военными трибунами всех мало-мальски значимых вождей, с ограниченным сроком службы, чтобы постепенно низвести их власть до минимума, а затем и полностью устранить.

Вожди, к счастью для всех, оказались неспособны объединиться и противостоять такому произволу, творимому сенаторами, поэтому лишение полномочий прошло почти без эксцессов, хотя Эйрих только слышал смутные слухи о том, что кто-то в какой-то деревне громко возмущался и всё.

Теперь же военный трибун имеет то у же форму, что и раньше, но с совершенно иной формой. Нет никакой роли дружины, потому что уже состоявшихся вождей больше на эту должность назначать не будут, а в будущем, когда Сенат примет соответствующий закон, военному трибуну вообще будет запрещено иметь собственную дружину и как-либо участвовать в денежном содержании легионов. Потому что кто платит воинам зарплату, тот и есть военачальник. И платить должен только Сенат, в ином случае войско — это готовое топливо для смуты и вооружённых смен власти, а там и до деспотии можно докатиться.

Эйрих внимательно изучил историю римлян и прекрасно понимает, что именно разрушило республику, а также всегда шатало империю почти с самого момента её появления. Личная верность легионов легатам. Эту ошибку повторять нельзя вообще никогда, потому что она неизбежно ведёт к краху государства. Ну или к весьма жалкому существованию, как можно увидеть на примере Западной Римской империи.

А ещё Эйрих очень внимательно читал о временах после падения Северов, когда императоры едва успевали сесть на трон, как их смещали новые императоры, зачастую избранные легионерами их легионов.

— ... военному трибуну предстоит отправиться в Италию и помочь нашему собрату, рейксу Алариху, одолеть римлян! — продолжал вещать Торисмуд.

— Да пребудет с ним Господь Бог наш! — вторил ему отец Григорий. — И благодать Его! И воинство Его!

Священник сегодня с утра огорошил Эйриха новостью, что вместе с ним в поход идут божьи воины, то есть отряд из верной паствы, собранный за счёт средств прихода. Их пять сотен, не каждый из них оснащён кольчугой, но зато среди них много кто имеет опыт набегов и даже участия в боевых действиях. Это не стоило Эйриху и Сенату ничего, поэтому он был рад такому бесплатному подспорью.