Евгений Беляков - Вызов небесам
- «Мы засадили!» Ты тоже, что ли, сажал?
- Угу. Пойдем, покажу!
- Это куда еще, в лес, что ли?
- Не, тут недалеко, в городской парк.
Гриша повел ребят на другую улицу, перпендикулярную первой. Вскоре впереди по ходу показались купы деревьев, а там и символическая парковая ограда. Пройдя в ворота, ребята стали петлять по ухоженным аллеям парка. Гриша упорно тащил их все дальше, пока не привел на широкий луг.
- Смотрите под ноги, не раздавите!
- Да объясни, что именно! — недовольно выкрикнул Боря.
- Сейчас покажу.
Гриша пару минут одному ему знакомым маршрутом шел по лугу, что-то выглядывая в траве, затем вдруг присел:
- Смотрите, какой хороший!
В выполотой лунке среди высокой травы в окружении трех колышков торчал росток высотой в четверть метра, распушивший длинные зеленые иголки. Две его веточки с более свежими иглами торчали в виде латинской буквы «V».
- Кедр… — почти любовно вымолвил Гриша, нежно погладив росток по встопорщенным иголкам, — три года назад мной самим посаженный… Самый настоящий сибирский. Видите, у него из каждой мутовки по пять иголок торчат? Уже куститься начал…
Прошло еще два дня. Боря, нагулявшийся накануне и продрыхший в своей комнате на третьем этаже безлепкинского терема до восьми часов, спустился в гостиную на завтрак. За столом спиной к нему сидел голый, наголо стриженый пацан и с аппетитом уписывал жареную картошку. Это еще кто такой? Боря обошел стол, чтобы заглянуть в лицо новому обитателю терема.
- Эрик?!!
Мальчик оторвался от тарелки.
- Боря? А я и не знал, что ты тоже тут живешь!
- Три дня уже… А вы что, сегодня рано утром приехали? Катька тоже с вами?
- Ага. Катька со своей семьей и я с продюсером.
- А почему с продюсером? А мать твоя где?
- Мой продюсер — мировецкий мужик! Его, кстати, зовут Павлом Бояринцевым. А мама… Наверное, еще приедет сюда потом… может быть. Понимаешь, мой отчим отказался покидать Архангельск, а она так в него влюбилась, что не хочет расставаться. Я теперь ее редко вижу: она все время в Архангельске, а я то в Питере с Павлом, то где-нибудь на гастролях… Когда нам от Олесина телеграмма пришла с предписанием ехать сюда, Павел сказал, что меня не бросит и отвезет до самого Кедринска. У него самого-то семья в Питере да и работа тоже… Но он уже привык по командировкам мотаться, да и со мной по гастролям, обещал, что станет регулярно сюда наезжать, тем более, что здесь могут иметь спрос некоторые разработки его института.
- Ладно, тебя где поселили?
- В одну комнату с Васькой.
- Это он подучил тебя голым ходить?
- А что, здесь и хозяева так же ходят… Да мне-то почти не привыкать, я, когда на публике выступаю, в одних плавках на сцену выхожу, да и те, бывало, прогорали… Знаешь, в Архангельске я как-то стеснялся, а здесь — ничего.
- Ну-ну… А волосы ты зачем сбрил? У тебя же такие красивые волосы были!
- А, это, — усмехнулся Эрик, погладив себя по лысому черепу, — понимаешь, когда я выступаю в своем огненном шоу, волосы на мне все равно сгорают, приходится парики регулярно менять. Если не буду выступать, думаю, отрастут.
- Привет, мальчики!
Борис поднял голову: по лестнице к ним спускалась Катя, и тоже в чем мать родила. Боря стремительно покраснел, словно это он сам вышел на люди голым. Где-то в глубине души он еще в Кесареве мечтал когда-нибудь увидеть Катюшу в таком вот виде… но даже и самому себе бы в этом не признался. А она вон как быстро усвоила здешние порядки! Может, к тому надо особую предрасположенность иметь?
Игнорируя смущение Бори, Катя подошла к нему, обняла и чмокнула в щеку, с трудом преодолев свою скованность, Боря ответил ей тем же. Все же целый год не виделись!
- Ну, Борька, ты все такой же! — засмеялась Катя. — Я уж думала, встречу тут такого всего из себя супермена! Мы в Питере уже наслышаны о твоих подвигах.<
- Да уж, — неловко улыбнулся Борис, — Петра прогнал, Влад специально меня дожидался, чтобы с крыши спрыгнуть… хотя все думают, что это я его столкнул. Жалко его… да и Корнейку тоже…
- Ага, — погрустнела Катя, — мне тоже… А еще плохо, что пришлось мою диагностическую клинику в Питере закрыть. Знаешь, сколько людей ко мне на прием приходило!
- Ну, теперь тут откроешь, — попытался утешить ее Боря.
- Открою, наверное… Только ведь здесь людей мало, а специально в такую глушь мало кто поедет…
- Почему, из Екатеринбурга могут приехать, из Тюмени, из Нижнего Тагила, — не согласился Борис, — да и Челябинск не так далеко.
- Что гадать-то, посмотрим, как получится, — кончила разговор Катя.
На следующий день в Кедринске появились еще одни знакомые Бори — семья Николаевых. Они сняли пару комнат на втором этаже частного дома на соседней улице. Об их приезде Боре сообщил Вадим. Мальчик, конечно, поспешил нанести визит вежливости. К его удивлению, Витя был какой-то не такой, на самого себя не похожий, подавленный, что ли. На все попытки Бори вовлечь его в веселую возню он отвечал отказом. Кое-как Борису удалось выяснить, что Николаевы прибыли в Кедринск не прямо из Москвы. По пути их на неделю занесло в какой-то Преображенск, и там с Витей и Леночкой сотворили что-то нехорошее. Витя никак не хотел признаваться, что именно, но, наконец, уступил настойчивым расспросам Бори и приспустил трусы: «На, смотри!»
Борис присвистнул: вся поверхность ягодиц Вити была покрыта густой сеткой тонких, уже заживших рубцов.
- Уже не болят, только зад жутко чешется, — пожаловался Витя. — Может, сойдут скоро…
- Кто это тебя так? — сжал кулаки Борис.
- А я даже не знаю, не видел. У меня голова на одном этаже торчала, а ноги где-то внизу болтались. И какой-то поп местный, отец Павел, кажется, все вещал о божьей каре, что нас с Ленкой постигает. Вот и покарали…
- Гады такие… Что у них там за порядки! За что хоть выдрали-то?
- Да за яблоко, что мы из церковного сада сперли.
- И всего-то?! Надо будет будет спросить у Алешки, неужели в храмах за такую мелочь так дерут!
- Да там не православный храм-то, у них какая-то своя собственная церковь, называется Церковь Преображения.
- Ладно, я спрошу у отца, пусть узнает, кто это такие…
Вадим рассказу Бори весьма удивился, о Церкви Преображения он услышал впервые. Вечером он отозвал в сторонку хозяина дома, чтобы выяснить, что тому известно о соседней общине.
- Да, есть тут поблизости такие, — подтвердил Василий Безлепкин, усевшись в кресло и покачивая ногой. — Они называют себя истинными православными, но никакие это, конечно, не православные, просто одна из новомодных сект, отпочковавшихся от Катакомбной церкви. Сейчас таких сект — что собак нерезаных, и все норовят застолбить за собой место на Урале или на юге Сибири… Ну что про них еще сказать? Ханжи, лицемеры, числят себя чуть ли не «серыми голубями», как ныне уже вымершие «хлысты»… Нас они почитают гнездом разврата, чуть ли не Содомом. В Кедринск они никогда не заезжают, да и нам у них делать абсолютно нечего. Заправляет там всем группа религиозных фанатиков во главе с неким епископом Марком.
- Это что, еще один новоявленный пророк, желающий обогатиться за счет паствы? — спросил Вадим.
- Да нет, это ж не «белое братство», этот Марк, похоже, искренне верит в свою миссию спасти мир от разврата, да и способы для этого избирает вполне библейские. Раз в Библии прямо-таки предписывается наказывать детей розгами, как же «истинным православным» не взять их на вооружение! Говорите, ваши знакомые случайно к ним туда попали и опомнились, только когда их детей жестоко высекли? Жалко, конечно, детишек, но все же их счастье, что они быстро сумели оттуда сбежать. Мальчик, говорите, до сих пор не может отойти от шока? Ничего, детская психика способна переварить и не такое. Через неделю ему идти в школу, а у нас здесь замечательные учителя, детей любят по-настоящему и понимают их лучше любых психологов, думаю, они ему помогут. Посоветуйте своим знакомым отдать сына в ту же школу, в которую ходит наш Григорий, она здесь совсем недалеко.
Закончились последние летние дни, и настало время приступать к учебе. Чтобы не разлучать кесаревскую компанию, всех восьмерых записали в один класс, тот же самый, кстати, в котором учился и Гриша. Перед первым сентября юный Безлепкин расписывал приятелям достоинства своей школы и особенно любимых учителей.
- Математик наш — классный мужик! — восторженно говорил он. — Объясняет понятно, ни к кому не придирается, помогает, если что не поймешь, и даже голоса не повысит! Вот увидите! У него ребята-старшеклассники областные олимпиады выигрывают, даже сами научные работы пишут, у него самого ученая степень есть, его, говорят, даже в какой-то университет звали преподавать, а он отказался и все здесь с нами возится!
- Он тоже, что ли, натурист? — поинтересовался Боря.
