Андрей Посняков - Гладиатор: Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)
– Нет, господин. Просто разбогател.
– Разбогател?! – в маленьких бесцветных глазках Сульпиция промелькнула заинтересованность. – Позволь же спросить – как? Небось, убил какого-то богача?
Ага! Господин центурион изволит шутить! Хороший признак.
– Убил? О, нет, нет, – Беторикс замахал руками. – Никого я не убивал, клянусь, в том не было никакой нужды. Просто я жил с одной матроной… о чем не стесняюсь поведать, она была чудо, как хороша.
– С какой, с какой матроной? – оживился Сульпиций. – Расскажи-ка подробнее, я знал в Нарбонне если не всех, то многих.
Напустив на себя смущение, Виталий почтительно поклонился и, скосив глаза на воинов, прошептал:
– Я бы, господин мой, многое тебе поведал… только вот боюсь, как бы мой рассказ не повредил потом многим женщинам.
– Ах, вот ты о чем, – центурион засмеялся и обвел легионеров строгим и чуть насмешливым взглядом. – А вы что тут столпились, любезные? Ждете чего?
– Охраняем, господин центурион! – браво доложил вояка в сверкающем анатомическом панцире. – Эти проходимцы… кто знает, что у них на уме?
– А не надо тут стоять, выйдите-ка вон. Что у вас, больше никаких дел нет?
Сульпиций едва нахмурил брови, как шатер сразу же опустел, словно тут никогда никого и не было вовсе.
– Они стоят на улице, – на всякий случай предупредил центурион. – Впрочем, если б ты собирался меня убить, так давно бы это сделал, и никто бы тебя не остановил. Верно, гладиатор?
– Да не гладиатор я, господин. Просто торгую лесом.
– А-а-а! Подался в лесопромышленники! Наверное, на деньги той самой матроны… Как ее имя, кстати?
– Э-э-э… Эрмедия. Такая замечательная женщина… но себе на уме, поэтому мы с ней и…
– Эрмедия? – Сульпиций всплеснул руками и посмотрел на задержанного чуть ли не с симпатией. – Как же, как же, знаю! Симпатичная такая провинциалочка. А у тебя губа не дура, Тевтонский Лев! Ишь ты, к такой женщине прислонился… Постой! А как же ее муж?
– А муж умер, – поспешно соврал Беторикс. – Нет, нет, я его не убивал, он сам по себе умер, видать, от старости.
– И мужа ее я помню, уважаемый человек, кажется, виноторговец… старый хрыч! Помер, говоришь? Ну-ну… Ах, Эрмедия, Эрмедия… Значит, она тебя все же выгнала? – Сульпиций вдруг резко хохотнул и погрозил пальцем. – Ой, не лги мне. Я знаю, что было… ты ее просто ограбил, плут! Иначе с чего б тебе скрываться в Галлии? Тебя же здесь задержали.
– Здесь, – вздохнув, Беторикс развел руками. – Я просто хотел продать вашему легиону лес. Очень хороший лес.
– Не сомневаюсь, что хороший. Но – явно не твой! Откуда у тебя галльский лес? Ты, видать, чужой хочешь продать, точнее сказать – бесхозный. Так вот – ничего с этим не выйдет, лес мы и сами возьмем, сколько надо, и никому ничего не будем платить.
– А вот это, осмелюсь заметить, очень плохо, мой господин, – хитровато прищурив глаза, молодой человек сделал пальцами такой жест, словно бы считал деньги.
– Так-так, – насторожился центурион. – И что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказал. Я знаю, некий господин Фелиций сейчас строит дорогу… нужны сваи доля мостов, хорошие крепкие сосны, каких здесь нет. Зато я хорошо знаю то место, откуда их сплавляли вниз по реке. Место это, конечно, не мое, да… оно ничье… однако ведь можно представить дело так, словно оно мое, и пусть финансист легиона выделит на это средства, а мы их… того. Попилим малость.
Сульпиций, похоже, обалдел от подобной наглости. Впрочем, быстро с собой справился и даже удовлетворенно кивнул, вскользь заметив:
– Я всегда знал, что ты плут.
– Все люди хотят заработать, мой господин, – тут же подыграл Виталий. – Просто у одних получается, а у других – нет.
– Так-та-ак, – снова протянул начальник стражи, на этот раз уже куда более задумчиво и явно с какой-то задней мыслью – молодой человек хорошо себе представлял – с какой. Именно к этой мысли он и подталкивал центуриона всей своим поведением и словами.
– Финансист, конечно, может выделить деньги, – немного помолчав, негромко промолвил Сульпиций. – Особенно – если я его попрошу. Но у тебя должны быть документы на землю, заверенные римским нотариусом.
Задержанный озабоченно почесал бородку:
– Документы сделать немудрено, господин. Вот только где здесь найти нотариуса? Сам посмотри – леса кругом, да болота, да горы эти дурацкие.
– А это уж твоя забота, гладиатор! – хмыкнув, воскликнул центурион. – Тут я тебе помочь не смогу. Хотя… Ты сказал, что знаешь Фелиция? Так вот, у него здесь, в соседнем легионе, есть знакомый юрист. Правда, этот Фелиций, как бы тебе сказать… какой-то он не такой, непонятный, смурной. Но с юристом он, верно, может помочь. Только все это надобно организовать поскорей. Лес спилить и доставить уже сейчас… это сделают мои люди, а ты тем временем займешься юристом.
– А-а-а…
– А если у тебя не получится – будешь казнен, как вражеский соглядатай! – Сульпиций жестко ухмыльнулся и сдвинул брови. – Видишь, я с тобой откровенен.
Молодой человек зябко повел плечом:
– Что ж, придется согласиться на твои условия, господин.
– Вот не надо строить из себя овечку! – прищурившись, хохотнул Сульпиций. – Ты ведь тоже неплохо заработаешь на этом дельце, а?
Кто бы говорил, – опустив глаза, подумал про себя Беторикс. В общем-то, пока все шло так, как надо… кроме одного – эта вот вывозка леса, поиск юриста… все нужно было как-то задвинуть, причем – побыстрее. И столь же быстро уносить ноги – ведь все, что нужно, разведчики уже узнали. Теперь бы вернуться, доложить… А вот с этим могли возникнуть проблемы! И, прежде всего, нужно было вызволить своих амбактов – Виталий все же привык отвечать за зависимых от него людей, а как же иначе!
– Очень рад нашей встрече, господин Сульпиций, Без тебя бы, наверное, ничего у меня не сладилось.
– Да уж вряд ли! – Сульпиций поднялся со складного креслица. – Там с тобой парень.
– Да, мой слуга.
– Вот он и поведет моих людей за лесом. Ты же пока будешь действовать здесь.
Беторикс задержался у выхода:
– Осмелюсь тебя попросить, господин. Я бы послал своего человечка, предупредить остальных – чтоб спокойно ждали. Они там, в лесочке.
– Знаю я, где они, – махнул рукой Сульпиций. – Тессарий доложил. А посылать к ним никого не надо. Туда сейчас отправляется смена. Они и передадут.
– Понял тебя, господин. Могу я приступить к написанию бумаг на лес?
– Идем. Все необходимое получишь на складе. Его начальник – мой человек.
– Могу я взять с собой слугу?
– Бери. Но имей в виду, за вами обоими будут присматривать.
– Кстати, а кому мне сказать о слугах?
– Я покажу, кому.
Минут через пять молодой человек уютно расположился в тени большой складской палатки, за раскладным столиком, на котором стояла небольшая чернильница из яшмы, а рядом лежали листы папируса и каламус – палочка для письма.
«Антибию – Тит Манлий» – подумав, вывел Беторикс. И дальше приписал только одно слово – «Отпусти». И нарисовал оскаленную волчью морду. Ну, как же – тессарий-то – Волк – Лупус!
А затем подошел к тому легионеру, что командовал новой караульной сменой – они как раз собирались уходить.
– Господин Марк Сульпиций сказал…
– Да-да, я знаю, – вежливо наклонил голову легионер. – Так что передать?
– Передай, что со слугами я встречусь потом на вилле. Они знают. И… чуть было не забыл – вот еще. Я тессария попросил написать, чтоб мало ли… Он такой, коренастый…
– А, Тит Манлий.
– Да-да, именно он, – улыбаясь, Виталий протянул свернутую в трубочку записку. – Вот.
– Ладно, – небрежно сунув записку за пояс, легионер обернулся к воинам и махнул рукой. – Пошли, ребята.
С запиской, конечно, молодой человек рисковал, да только тут уж ничего другого не оставалось делать – угодивших в плен амбактов надо было выручать.
Мечи и все прочее оружие у задержанных, естественно, отобрали еще в перелеске. Тит Манлий Лупус и отобрал, однако, несмотря на это, Сульпиций приставил к Беториксу двух дюжих воинов, вооруженных короткими мечами – гладиусами – и дротиками-пилумами, кои верзилы гордо несли на плечах. Перестраховался центурион – понимал, с гладиатором, даже бывшим, связываться опасно, даже у легионеров против опытного циркового бойца слишком мало шансов. Солдат ведь учили держать строй, действовать вместе, а гладиатор все же индивидуальный боец, причем – очень высокого класса.
Выйдя за ворота лагеря, задержанные и сопровождавшие их воины спешно зашагали по новой римской дороге, широкой и замощенной серым окатистым камнем. С обеих сторон дороги виднелись аккуратные, выложенные щебнем, обочины, а за ним – кюветы для стока дождевой воды. С этой же целью средняя часть тракта была устроена чуть ниже краев – чтобы не было никаких луж. Идти по такой дороге – в Галлии их еще долго именовали «римскими» – было легко и приятно, как и ехать в повозке, даже в большой, груженной щебнем, телеге, которую путники нагнали уже минут через пять.
