Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий

Глава 2

Как же отвратительна Франция! По словам местных, уже почти лето, но Гванук невольно жался к огромному камину, где полыхали толстенные сучья. Ему не нравилось здесь всё: мрачный темный замок с прокопченными стенами, мерзкая вонь дерьма и грязи на улицах Руана. Не нравились люди, бледные от нехватки солнца и с какими-то гротескными чертами лица. Не нравилось, как они коверкали тайный язык. Не нравилась их страсть заматываться в десять слоев одежды. Что у мужчин, что у женщин. Нет, конечно, в родном Чосоне тоже одевались с избытком… Но Гванук вдруг понял, что почти полжизни провел в совсем иных землях. И, если честно, ему больше нравилась манера одеваться в Сингапуре или на Цейлоне.

Здесь же не нравилось всё. Особенно, женщины. Вообще, последние интересные женщины бригадиру О попадались только на Цейлоне. Искусные выдумщицы. На Мадагаскаре ни одна из местных девок так и не научилась смотреть на Гванука без мистического страха. Черные женщины Африки сочны, но ленивы. Ну, а здесь… Французы и англичане оказались на диво странными и некрасивыми. Их женщины прятали свое естество под многими слоями одежды. Глазу упасть совершенно не на что. Нечему зажечь сердце.

Стоило ли пересекать полмира (про полмира говорил сиятельный, а он, кажется, в этом понимает больше других), так вот, стоило ли пересекать полмира, чтобы попасть СЮДА? Даже после Цейлона Гванук видел четыре моря и четыре разных берега: первый — Мадагаскар, второй — страна черных людей Африка, третий — острова светлых дикарей… И вот четвертый — Франция, Нормандия.

Четвертый берег.

Самый худший из всех берегов. Хотя, плыть вдоль Африки ему тоже не нравилось. Долгое, бесконечно долгое плавание. Месяц за месяцем. Люди изнывали от тоски, начинали ненавидеть и соседей и весь свой корабль. Даже от Сингапура до Цейлона доплыть было непросто, а тут… А еще грязь, зараза, болезни. Генерал Ли требовал следить за чистотой, сам регулярно инспектировал корабли, но помогало мало. Портилась вода, портилась еда, люди болели, выблевывали внутренности, умирали.

— Нет ничего паскуднее, чем умирать вот так, — пробурчал Гванук и поднял вверх руку с тяжелым серебряным кубком грубой работы — за тех, кому не повезло погибнуть в честном и славном сражении.

Скривился. Это пойло местные называют вином… Как же здесь всё плохо!

Хотя, не всё. Несмотря на общую дикость, европейцы (Гванук уже знал, что всех местных — французов, англичан, кастильцев и ряд других — можно называть европейцами) знают толк в военном деле. Они, кажется, помешаны на войне. Крепости и замки понатыканы всюду и сделаны они с умом. Видно, что такие решения породил опыт многих войн. Увы, эти укрепления были не рассчитаны на массовую артиллерию… Да, у них тоже есть артиллерия! Франция с Англией находятся бесконечно далеко от империи Мин, но Гванук нигде не видел столь развитого пушкарского дела. Хотя, рядом с орудиями Пса Чахуна местные поделки смотрелись убого и уродливо.

Гванук за остаток дня успел рассмотреть парочку. Единственное их достоинство — они здоровенные. Но во-первых, железные. Кажется, здешние литейщики еще не способны лить большие объемы бронзы (про чугун и говорить нечего). Пушки (бомбарды, по-местному) собраны из полос железа, сваренных и стянутых обручами. Каналы стволов… Нет, если Чахун в них заглянет, то либо обоссытся от смеха, либо умрет от остановки сердца. Ни о какой точности стенок каналов и речи нет! Прилегание ядра крайне плохое, сила пороха выходит в щели. А еще у них и порох не гранулированный! Они стреляют мякотью. Потому их ядра летают недалеко и неточно. Пушки лежат на колодах — никаких колесных рам, никаких приспособлений для наводки. Кажется, их просто невозможно использовать в полевом сражении. В лучшем случае, для осады. Положить колоду в сторону крепости — и долбить в одну точку. Хотя, с такими стволами в одну точку не получится.

Зато холодное оружие… Тут Гванук невольно развел руками. Здесь европейцы — одни из лучших. Доспехи… они бывают разные. Но способны защитить практически всё тело! Вплоть до пальцев ноги — бригадир О сам такое видел. Конечно, в Сингапуре или на Цейлоне в таком за 40 вдохов сваришься… Но здесь-то холодно, как в царстве смерти! Вот он плюс холода!

Оружие тоже хорошее: мечи, топоры, сложные наконечники на древках — длинных и не очень; булавы самых изощренных форм, шипастые шары на цепях… всего не перечислить! С фантазией тут люди к оружию относятся, ничего не скажешь. Да и пользоваться умеют. Вчера вечером полковник Торо Минэ был крайне неудовлетворен итогами боя и тем, что меч его остался чист. Пошел к пленникам и взял троих, которые являются местными благородными воителями — рыцарями. Так вот ни с кем у него не вышло легкой победы. Третий — кажется, его зовут Бернетт — даже заставил побегать Коротышку. Пока все-таки не получил рану. Но Торо так впечатлился, что оставил его в живых.

— То, что они хорошо воюют — это единственный их плюс, — улыбнулся Гванук. — И как раз этот плюс — лишний повод ехать куда угодно, но только не сюда.

Конечно, он не боялся. Европейцы всё равно выглядели бесконечно слабее Армии Старого Владыки. Но зачем они сюда ехали? Только для того, чтобы доказать, что они сильнее всех в этом мире?

Во время изнуряющего пути вдоль Африки Гванук спрашивал уже не себя, а самого сиятельного. Ли Чжонму долгое время отмалчивался, уходил от разговора, но в один прекрасный день усадил настырного бригадира перед собой и рассказал такое:

«Ты много раз спрашивал меня, О, про волшебную страну. Ты, конечно, сам ее выдумал, но невероятным образом угадал самую суть… Есть в неведомых местах сокрытое место. Называется оно Царство пресвитера Иоанна. И этот Иоанн — святой человек. Он стоит к Богу близко настолько, насколько вообще может быть Рожденный, а не Созданный. К тому самому Богу, о котором вам так много говорит Токеток…И вот именно Иоанн явился ко мне и повелел создать самую сильную армию на Земле».

Вот откуда это всё! У Гванука аж глаза загорелись. Теперь ясно, откуда взялось удивительное оружие, понятным стало еще более дивное омоложение генерала Ли. Святой старец научил и омолодил. Хотя… дело-то не только в этом. Гванук призадумался. Ли Чжонму побеждал не только оружием. Допустим, управлять войсками он умел и до этого. Но уметь управлять новым войском? По-новому вооруженным, по-новому организованным! Гванук уже очень хорошо понимал радикальную разницу между Армией Старого Владыки и… любым другим войском этого мира!

«Этому тоже старец тебя научил, мой генерал?» — не тушуясь, спросил юноша.

Ли Чжонму недовольно скривился. Помолчал и добавил: «Наверное».

«Так и появилась наша Армия Старого Владыки, — продолжил он. — Ты никогда не задумывался об этом названии? Его ведь не я придумал, оно само собой появилось. Это ли не знак? Я же гадал не один год: а для чего нужна такая великая сила? И, наконец, мне стало ясно».

Генерал Ли замолчал.

«Далеко. Мы все живем… жили на восточном краю великого континента. А вот на западной его оконечности — на другой стороне земли — есть королевство Франция. Хорошее королевство… Не идеальное, как и все мы. Но хорошее. И уже давно напал на это королевство его сосед — Англия. Нападает, грабит, жжет села, убивает людей…».

«Я правильно понимаю, что во Франции верят в того же Бога, что и Токеток, и… пресвитер Иоанн?» — с прищуром спросил Гванук.

«Я тебя, наверное, удивлю, — улыбнулся тогда сиятельный. — Но в обоих королевствах ревностно служат одному Богу».

«Почему же тогда хорошая — это Франция?».

Генерал Ли нахмурился.

«Ну, хотя бы, потому что напали на нее. Все долгие десятилетия она защищается. И бог на ее стороне!»

От последней фразы бровь у Гванука дернулась. Это было так непохоже на генерала.

«А это точно, сиятельный?».