Ревизор: возвращение в СССР 34 (СИ) - Винтеркей Серж

Жена энергично закивала. Было видно, что она до сих пор не может смириться с тем, что Ирина Леонидовна, которой она до недавнего времени практически всецело доверяла, может запросто руку на детей поднять.

— Как я сама про такой вариант не подумала? — С энтузиазмом воскликнула жена и, чмокнув меня, помчалась к телефону.

Вернулась минут через десять очень довольная.

— Маша с бабушкой нас в гости завтра вечером позвали, на чай. Там все и обсудим с ними, — радостно сообщила Галия.

Договорились с женой, что завтра тогда встречаемся прямо у дома Шадриных после работы, чтобы время не терять и не слишком поздно домой вернуться. Прикинул, что освобожусь по-любому раньше Галии и предупредил ее, что по дороге сам забегу в булочную и прикуплю чего-нибудь к чаю, чтобы Галия ехала прямо к Маше и ни о чем не беспокоилась. Галия тут же метнулась наверх и договорилась с отцом, что он с детьми посидит во время нашей вылазки. Здорово мы все же устроили, что в одном доме с нами столько родственников и свойственников теперь живет…

Глава 4

Москва.

Оба отправленных на слежку сотрудника вечером подъехали к Мещерякову доложить об итогах дня. Бочаров сразу повинился, что утром заблудился в новостройках и упустил Дружинину, слишком поздно приехал, чтобы проследить за ней и узнать, где она теперь работает. Аккуратные расспросы соседей ничего не дали, оказывается, жильцы туда совсем недавно заселились, никто еще никого и не знает. Встретил с работы в районе начала шестого, после этого из дома уже не выходила. Обещал завтра быть на месте ни свет, ни заря, и точно отследить объект.

— Смотри, Чара, завтра последний рабочий день, провалишь дело, до понедельника все придется откладывать, — нахмурился Мещеряков.

— В этот раз не подведу, Андрей Юрьевич!

У Пани все вышло. Он отследил Регину до кафе, в котором она встречалась с неизвестным мужчиной.

— Счастливая такая туда шла, а оттуда вообще летела, как на крыльях.

— Счастливая, говоришь? — озадаченно переспросил Мещеряков, у которого концы с концами не срастались. Из МГУ отчислили, из комсомола тоже… Не та ситуация, когда люди как на крыльях летают обычно…

— Ну да, тут без ошибки.

— А что за мужик?

— Серьёзный такой мужик. Строгий очень. Костюм, галстук, все дела.

— За руку держал, в щечку чмокал?

— Ничего такого, было больше похоже на встречу отца с дочерью. Он еще ей какой-то небольшой пакетик передал. Совсем небольшой.

— Похоже, Регина наша нового возрастного хахаля себя нашла, чтобы он ее содержал, — успокоился Мещеряков, — ни к чему этой прохвостке учеба, вот она особо и не переживает. Ей, главное, чтобы денежки капали. Небольшой пакет, значит…

Обидно вышло, что Чара свою задачу завалил. Пока что, получается, и сообщить Ивлеву особо нечего. Нет, точно не стоит сейчас его тревожить, надо дождаться информации по Дружининой… А то он же обязательно спросит, когда про Регину сообщишь, а что по Дружининой? И что ему говорить, что его кадр просохатил слежку? А если он кому еще скажет, тому же Захарову? Не для того он репутацию в организации нарабатывает, чтобы ее на таких вот поворотах под откос спускать…

К девяти утра был уже в главном здании КГБ. Соловьева не узнал, он ко мне сам подошел. Провел в кабинет Румянцева.

— А где сам Олег Петрович? — решил полюбопытствовать у него, — говорил, что пару дней еще будет в городе…

— Уже все не так, — уклончиво ответил офицер, — значит так, товарищ Ивлев. Мне поставлена задача исправить ранее допущенную ошибку.

— Какую же? — спросил добродушно я.

— В вашем деле отсутствует обязательство о сотрудничестве. Непорядок.

Я удивленно посмотрел на него. Ну почему время от времени ко мне подходят с тем же самым, давно решенным, казалось бы, вопросом? Румянцев куда-то подевался, и вот началось. Кот из дома, мыши в пляс…

— А почему бы вам, товарищ старший лейтенант, не задать этот вопрос майору Румянцеву? Может, он бы вам сразу и разъяснил, что никакой ошибки вовсе и нет.

— Нет такой необходимости. У меня приказ от офицера повыше Румянцева.

— Ну, в таком случае, ответ — нет.

— Не будете, значит, подписывать? — прищурившись, посмотрел на меня офицер.

— Не буду.

— А почему?

Хотелось, очень хотелось ответить ему в стиле Булгакова — просто потому что не хочу, но удержался. Булгаков в этом здании далеко не самый популярный автор…

— Я кандидат в члены КПСС. Работаю в Кремле. Скоро буду членом партии. Считаю, что мой патриотизм и польза для родины доказываются моей деятельностью. Какие еще обязательства о сотрудничестве? Я и так делаю много для Комитета.

— Так если вы и так сотрудничаете, то в чем проблема?

Вздохнув, посмотрел на Соловьева. Потом сказал:

— Моя позиция по данному вопросу точно не изменится.

— Тогда мне поручено вас проинформировать, что ни о какой поездке на Кубу не может быть и речи. Как, кстати, и о половине ставки в НИИ, которую вы сейчас занимаете…

Вообще не задумываясь, я равнодушно пожал плечами:

— Ну нет, так нет. С НИИ вы меня сами уволите, или мне где-то там заявление подавать?

Очень недовольный такой моей реакцией Соловьев, у него аж лицо покраснело, немного замялся. Я так понял, он и сам не знал ответа на этот вопрос, а признаваться не хотелось. Наконец, он выдавил из себя:

— Я вас по этому вопросу отдельно проинформирую…

— Да, и насколько я понимаю, мне можно с лекциями у вас больше не утруждаться? Раз я без этого согласия на сотрудничество с вами теперь сотрудничать никак не могу?

И опять старлей откровенно подвис. Глаза стали совсем беспомощными, как у ребенка, у которого учитель спрашивает на уроке то, о чем он понятия не имеет. Захотелось его погладить по голове и сказать — ну-ну, не переживай ты так! Но нет, этот ребенок официально давно вырос, так что нечего, дедушка Ивлев, ручонки свои тут распускать…

Немного собравшись с мыслями, он сказал:

— И по этому поводу я тоже дам указания позже…

На этом наша странно протекающая беседа и завершилась. Он молча проводил меня до выхода. Вахтенный дружески кивнул мне, когда я выходил из здания на глазах у доставившего меня Соловьева. Ну вот, я тут уже прижился, а меня вдруг решили выгнать на улицу.

А в целом не все так и страшно. По поводу НИИ вот вообще не переживал. Не так и важны эти деньги за полставки, если я регулярно забываю за ними вообще в кассу прийти… А вот по Кубе было обидно. Не могло все это произойти до того, как я Галие пообещал. Неудобно перед женой. Она привыкла рассчитывать на то, что мое слово кремень. А сейчас же все иначе, чем при рынке — многие вещи просто не купить, чтобы жену порадовать… Хотя… А почему я решил, что мне не удастся купить путевку на Кубу? Может, сначала стоит того же Сатчана хотя бы спросить? Он прожженный жук, если есть такая возможность, то все мне сразу и разъяснит… И как ей воспользоваться, и кому сколько заплатить.

Лишь бы, не разобравшись, что я не со зла ничего не хочу подписывать, не начали в КГБ ерунду пороть. Всякие там списки невыездных они же составляют. А то обидно будет приобрести эти путевки, а потом от них разрешения на выезд не получить. Могут жизнь и по другим направлениям подпортить, если вдруг захочется. Ну, скажем, помешать меня принять в КПСС вряд ли решатся, едва узнают, кто за меня поручителями выступил. А вот по дальнейшей карьере после окончания вуза подгадить могут. Хотя… Думаю, вмешательство на уровне Межуева или Захарова их заставит немедленно сдать назад. Еще никогда для меня не звучали так приятно слова — «Партия — наш рулевой». Главное, держаться обоих… И дай бог им здоровья!

Вот… надо запомнить это ощущение защищенности и комфорта, которое я испытал, подумав о том, как видные деятели КПСС могут прогнуть под себя КГБ при необходимости в моих интересах. Пригодится припомнить на очередной лекции по линии «Знания» по Компартии и ее роли в Советском Союзе, чтобы мои слова звучали предельно искренне.