Боец Арнаутов (СИ) - Берг Александр Анатольевич
Батальонный комиссар Ильичёв удобно устроился в тени дерева, на опушке леса и временами попивая уже остывший чай, смотрел на дорогу. От жары его клонило в сон, не смотря на то, что ночью он нормально выспался. Кстати и Арнаутов тоже устроился со своими бойцами в тени дерева, что росло у самой дороги. Каждый раз, как появлялись немцы, Ильичёв напрягался, а Арнаутову похоже это было совершенно безразлично. Несколько раз к нему даже подходили немцы с проезжающих колонн, но тот просто спокойно с ними разговаривал, несколько раз даже смеялся, ну просто вылитый немецкий офицер, да и его боец, еврей Шниперсон, тоже временами говорил с немцами, если с Арнаутовым говорили офицеры, то со Шниперсоном солдаты или унтер-офицеры. И ведь вот ирония судьбы, глядя на Шниперсона, ни за что на свете не скажешь, что он еврей, ни малейших семитских черт в нём не наблюдалось. Сам он, как оказалось, был из Москвы, скорее всего среди его предков были смешанные браки, вот и был он очень похож на немца, даже его немецкий, хоть и с небольшим акцентом, но был очень хорош. Вскоре после полудня, на дороге в сторону фронта показалась одиночная машина с прицепленной к ней нашей полевой кухней, и Арнаутов сразу сделал на неё стойку. Когда машина приблизилась к нему, он выйдя на дорогу, сделал водителю знак остановится. Дисциплинировано остановившись, водитель выскочил из кабины грузовика и подбежал к Арнаутову, отдав ему честь. Проверив документы немца, Арнаутов что-то у него расспросил и лишь затем лениво отдал их ему назад, а когда водитель побежал назад к своему грузовику, спокойно вытащил из кобуры свой пистолет и выстрелил водителю в затылок. Немец упал, двое его бойцов, подхватив мёртвого немца, потащили его в лес, а Аргаутов, сев сам в грузовик, отогнал его к другим машинам. После этого он вернулся назад, и как ни в чём не бывало, стал ждать следующую добычу. Ильичёв, заглянув в кузов грузовика, увидел там мешки и ящики с продуктами. Теперь по крайней мере можно было за раз готовить на всех, а не мудохаться с одним небольших котлом.
— Кстати, Арнаутов, а о чём ты немца расспрашивал?
— Да почему он один едет с полевой кухней и грузовиком продуктов.
— И?
— Просто, как оказалось, их колонна снабжения получив боеприпасы и продовольствие, должна была забрать из ремонтных мастерских нашу полевую кухню, но ремонтники не успели её отремонтировать и интендант не захотел ждать. Он с основной колонной уехал, а этому нмцу приказал дождаться окончания ремонта и затем догонять их.
— Ну что, нам остаётся только поблагодарить этого интенданта за хороший подарок.
— Это верно.
Арнаутов вернулся к своему бронетранспортёру и периодически глядел в бинокль на дорогу и уже под вечер вдруг встрепенулся, дав знак всем бежать к нему.
— Бойцы, со стороны фронта двигается колонна наших пленных, наша задача освободить их, по возможности избежав среди них потерь. Сейчас делитесь и занимаете позиции в кустарнике по ту сторону дороги, две трети туда, треть бежит в сторону колонны, что бы потом ударить им в спину. Мои бойцы работают отсюда, что бы через пару минут все уже были на местах, работаете только после того, как я начну, время пошло!
Ильичёв по-прежнемупока предпочитал смотреть за действиями Арнаутова со стороны, и этот не в меру наглый боец ему нравился всё больше и больше.
Колонна пленных медленно пылила по просёлочной дороге, впереди ехала телега с установленным на ней пулемётом Максим, а в ней ехали четверо немцев, причём двое контролировали пленных. Еще по пять человек с винтовками шли вдоль колонны, и в самом конце ехала ещё одна телега с пулемётчиком, только там был ручной МГ-34.
Капитан Борисенко с трудом переставляя ноги, шёл в голове колонны пленных, солнце жарило во всю и абсолютно все зверски хотели пить, даже голод так не донимал их, как жажда. Впереди, у поворота дороги, под большим и раскидистым деревом стоял немецкий бронетранспортёр и несколько немцев у него. Когда они почти в упор подошли к патрулю, Борисенко к своему огромную изумлению узнал в немецком офицере своего бойца, Арнаутова, который несколько дней назад открыто высказал ему неповиновение и отказался идти вместе с ним. Да, если бы конечно можно было бы всё отыграть назад, то он послушался бы Арнаутова, ведь вечером второго дня на дороге они встретились с моторизованной группой немцев, рыпаться на броню, даже в виде бронетранспортёров было глупо, а потому пришлось сдаться. Однако на этом поводы для удивления не закончились, за рулём мотоцикла Борисенко узнал бойца Ефимова, а за пулемётом в бронетранспортёре Петрова. Ничего сделать Борисенко не успел, в этот момент телега как раз поравнялась с Арнаутовым, и тот резко вскинув руку с пистолетом, открыл огонь.
Четырьмя выстрелами из пистолета, он застрелил четверых немцев в телеге, причём начал с пулемётчиков. Одновременно с этим Шниперсон, который сидел в коляске мотоцикла за пулемётом, одной длинной очередью скосил всех пятерых немцев, которые шли с их стороны колонны. В то же время выстрелы раздались и с конца колонны и с противоположной стороны. С момента первого выстрела прошло не больше минуты, а живых немцев уже не осталось. Те из пленных, кто был рядом с конвоирами, сразу бросились к ним за оружием, но наводить их на Арнаутова не рискнули, так как пока не вполне поняли, что произошло. С одной стороны вроде немцы, а с другой стороны, эти немцы уничтожили их конвоиров.
— Арнаутов! Что здесь происходит?
Борисенко решил сразу всё выяснить, но тут вдруг появился батальонный комиссар, который спокойно подошёл к бронетранспортёру.
— Граждане пленные! Я батальонный комиссар Ильичёв! Вы один раз уже нарушили свою присягу, сдавшись противнику в плен, но я готов дать вам шанс искупить свою вину. Сейчас вы идёте с нами, а позже мы вас перепишем и сформируем подразделения. Раненые и ослабевшие вперёд, их отвезём на машине, остальные со мной пешком.
Когда колонна пленных приблизилась, я с немалым удивлением узнал шедшего в ней одним из первых, моего ротного, капитана Борисенко. Ну вот, всё, как я и предполагал, не будь нас, капитан Борисенко в лучшем случае написал бы на меня рапорт только через несколько лет, после освобождения из концлагеря и это при условии, что он выжил бы там. Был конечно вариант с успешным побегом, но в этом случае ему потом было бы уже не до меня. Кстати, он меня тоже сразу узнал, не смотря на то, что я был переодет в немецкую форму, я это увидел по удивлению на его лице, но ничего сделать уже не успел. Заранее достав свой трофейный Вальтер, и взведя его, я спрятал руку с пистолетом за спину. Как только подвода с немцами поравнялась с нами, я сделал пару шагов к ней, и резко вскинув руку, принялся быстро стрелять. Благодаря занятиям в стрелковом клубе, с пистолетом я управлялся довольно неплохо, так что на всех четверых немцев мне понадобилось 4 выстрела и три секунды. В глаза бросилось неподдельное удивление ездовых, когда они увидели направленный на них пистолет. Дальше всё завершилось уже без меня, меньше минуты и все немцы уничтожены. Затем была короткая речь Ильичёва, которая всё разъяснила освобождённым, а то они как-то нехорошо поглядывали на меня и моих бойцов в немецкой форме. А меня, как торкнуло что, я подумал, зачем идти пешком, если можно ехать, время ещё не позднее, так что наверняка ещё будут немецкие машины, вот я подошёл к Ильичёву.
— Товарищ батальонный комиссар, а зачем вам пешком идти, мы до этого пропускали пустые машины шедшие с фронта за ненадобностью, так теперь можно и экспроприировать их. Зачем ноги попусту бить, пусть сейчас бойцы после тяжёлой дороги отдохнут, а мы покараулим, думаю наверняка немцы пустые машины с фронта ещё погонят, вот мы их и перехватим, а пока вон кухню затопите, людей покормите и кухню опробуете. Тут по карте в километре отсюда небольшой прудик имеется, пускай все вместе с кухней туда идут. Думаю людей еще и жажда мучит, вот там напьются, помоются, поедят, а если чего сегодня не достанем, так там и переночевать можно, зато все отдохнут хорошо. Заодно и с пленными разберётесь, выясните, кто это и какие у них воинские специальности, можно будет сразу начать формировать подразделения. Кстати среди них есть и мой бывший ротный, капитан Борисенко.
