Старуха (СИ) - Номен Квинтус
— Я смотрю, вас тут все знают и уважают.
— Да нет, не все. У этого я сестру в том году к университету готовила, а денег он мне за уроки так и не отдал.
— И что вы с него их не спросили? Давайте вернемся, я с ним поговорю… заплатит!
— Не стоит. Девочка-то умница — но за университет-то платить надо! Да и у него голова светлая — но они вдвоем с сестрой живут, сироты. Он в жилконторе за комнатушку работает, дали им… в подвале, а на учебу ей он еще где-то с раннего утра зарабатывает — им и на жизнь едва хватает, куда ему за уроки-то платить! Я ему тоже учиться идти предлагала, а он ни в какую, сестре, говорит, на учебу зарабатывать нужно…
— Да уж… ладно. В среду учеба начинается, а пока у меня никаких дел нет… давайте пир устроим! Чай у нас китайский еще остался, сейчас зайдем в ту лавку на углу и колбасы купим, сала еще, картошечки нажарим — вкуснота!
— Варвара… я боюсь, что это будет… дорого.
— А это как раз нестрашно: мне же денег для оплаты учебы выдали, а получилось так, что учебу обком оплачивать будет и деньги у меня остались. Каждый день пир, конечно, устраивать мы не станем — а сегодня-то у меня точно праздник должен быть! И у вас тоже, раз вы меня приютили. И не спорьте: вы же математик от бога, а мне, химику… будущему, без математики никуда и у меня на вашу голову большие планы. На сытую и довольную голову. Так, любезный, нам картошки с полпуда, сала вот такой кусочек… колбаса хорошая? Подумай прежде чем ответить: наврешь — пристрелю не задумываясь… тогда круг колбасы и… да, и лука фунтов пять. Где бы еще яйца купить… Что, тоже есть? Тогда еще яиц дюжину… нет, нести не в чем будет… что, корзинку за пятак? Давайте и корзинку. Вы теперь будете самым моим любимым продавцом, как вас по имени-отчеству?
Когда они покидали магазин, Вера Андреевна услышала, как продавец тихо поинтересовался у Доры Васильевны:
— Родственница из провинции приехала?
А вот ответа нестарой старушки она уже не услышала.
За оставшиеся до начала учебы дни Вера Андреевна обзавелась всем, что по ее мнению для жизни в столице было необходимо. В пятницу в знакомой еще по прежней жизни небольшой столярной мастерской она заказала деревянную кровать (от покупки железной со скрипящими пружинами она благоразумно отказалась), в каком-то магазине приобрела разных тканей для пошива «столичной» одежды, разных мелочей вроде зубной щетки, расчесок и полотенец подкупила. Щетка, правда, ее вообще не впечатлила: деревянная, и щетина свиная была прошита простой стальной проволокой — но такой ей пользоваться уже доводилось, так что ничего ужасного в этой конструкции она не увидела. А пришлось ей все это покупать потому, что в котомке (куда она сложила без разбора все из обеих, взятых из вагона) ничего подобного просто не было. То есть «женских мелочей» не было, да и из одежды нашлась лишь одна пара белья (такие же панталоны, какие на ней и надеты были и что-то, напоминающее майку), пара валенок с галошами (судя по размеру, они достались ей как раз от Варвары, «на вырост»), пальто, явно перешитое из офицерской шинели, с трудом застегивающееся на груди и кофточка из белого с синими цветами ситца. Вера Андреевна подумала, что вопрос продавца в лавке в основном из-за ее одежды возник: синяя в мелкий цветочек юбка «в пол», светлая (но давно уже не белая) кофточка…
Однако часть покупок явно оказалось «преждевременной»: Дора Васильевна на вопрос ответила сильно смущаясь:
— Была у меня машинка, но пришлось ее продать…
Этот вопрос Вера Андреевна явно упустила: в ее-то время у каждой уважающей себя женщины швейная машина дома имелась, даже если ей почти и не пользовались — но до того светлого времени было еще очень далеко. Поэтому понедельник и вторник Вера Андреевна моталась по рынкам — и в конце концов ей все же повезло: удалось ей приобрести довольно свежо выглядевший «Зингер». Очень дешево удалось его купить, но низкая цена объяснялась просто: к машинке ни одной иголки не прилагалось. А с иголками, как уточнила Дора Васильевна, было совсем плохо.
Так что в среду Вера Андреевна в университет пошла все в том же «сельском обличьи». И, немного своей «не городской» одежды стесняясь, не смогла не обратить внимание на забавный факт: скучившиеся во дворе университета первокурсники физико-математического факультета в целом выглядели именно «группой горожан», а студенты остальных факультетов производили впечатление «толпы работяг на заводском митинге». Но это было так, мимолетным наблюдением…
Собравшихся во дворе первокурсников сначала поздравил какой-то незнакомый Вере Андреевне мужчина в строгой темной тройке, застегнутый, несмотря на довольно теплую погоду, на все пуговицы, а затем студентов развели по аудиториям. Химиков разделили еще по кафедрам — и какие-то другие товарищи рассказали им о том, какие выдающиеся перспективы сулит им упорство в изучении столь важной науки. Все это заняло часа два, а затем, сообщив, где студенты могут посмотреть расписание занятий, всех отпустили по домам.
Изучив вывешенное на стене расписание, Вера Андреевна решила, что поскольку дел на сегодня вроде не намечается, что было бы неплохо и с общежитием ознакомиться. Идти туда недалеко, погода стоит хорошая… И в коридоре она столкнулась с той женщиной, которая у нее документы принимала:
— Варвара? Ну и как вам у нас?
— Пока никак: узнала, что химия много чего натворить может, а вот что конкретно творить, нам пока не рассказали.
— Расскажут еще. Варвара… а можно я вас буду Варей называть?
— Верой, — машинально поправила Вера Андреевна, а затем, спохватившись, пояснила:
— Меня дома все Верой звали всегда, а Варвара — так это по святцам в церкви записали.
— В декабре родилась? Семнадцатого?
— В январе, одиннадцатого. А теперь я вот думаю, можно ли официально имя поменять.
— Можно, в любом ЗАГСе за пятнадцать минут поменяют. Только я бы на твоем месте не спешила: придется кучу документов исправлять. Вот перед окончанием обучения как раз и поменяешь, документы тебе сразу на Веру и выпишут. А пока… никто же у тебя здесь документы проверять не будет, скажешь всем, что тебя Верой зовут — все и будут так звать. Только в ведомости на получение стипендии… хотя там тоже, вроде бы, только инициалы пишут.
— Спасибо. А где вообще все? Студенты-то по домам разошлись, а преподаватели?
— Сегодня все на кафедрах, собрания как раз преподавателей идут. Там опять новые инструкции по обучению пришли, решают, как их исполнить… Ты когда на семинары на факультет по расписанию приходишь?
— В пятницу, а что?
— А то, что после семинара я лабораторную для вашего потока провожу. Но там много чего быстро готовить придется, ты не зайдешь пораньше помочь?
— А что на лабораторной?
— Определение pH растворов, ну это кислотность или…
— Я это знаю. И обязательно к вам зайду помочь. А то пока что только скучаю… ладно, побегу я.
До общежития Вера Андреевна дошла где-то за полчаса — и сразу, как только она зашла внутрь знакомого здания, она глубоко осознала, что времена нынче отнюдь не прекрасные. Внутри большого красивого здания царил специфический и довольно сильны запах, который учительница химии могла бы охарактеризовать как «запах деревенского сортира, в который вылили ведро прокисших щей». А сидящая у входа суровая женщина противным голосом поинтересовалась:
— Чего тебе надо? Уходи, нет тут ничего интересного!
— Вообще-то у меня ордер на проживание в этом общежитии, — ответила ей Вера Андреевна, демонстрируя студенческий билет. — И я пришла уточнить где я жить буду.
— Что-то ты поздновато… и тебе к коменданту надо. Вон туда иди, видишь дверь сбоку? Только постучаться не забудь!
За указанной дверью обнаружилась крохотная каморке, в которой восседал как раз комендант — довольно молодой еще мужчина в гимнастерке и почему-то в кремовых чесучовых брюках. Посмотрев на выписанный ордер, он внимательно осмотрев девочку со всех сторон, глубоко вздохнул:
