Дарья Кононенко - Ответ большевику Дыбенко
Хозяйка хаты при виде такой картины поспешно поставила ведро воды на пол и отволокла прогрессора на лавку. На повязке проступила кровь. Лось, из уважения к женскому полу, попытался не материться. Получилось плохо. Да и тряпка для новой перевязки была подозрительно серой. Как бы гангрену не заполучить. Хорошо еще, что она в рану никакой гадости не пихает, вроде лука сырого, мелко нарезанного. А в самогонке хоть спирт есть. А у хозяйки очень красивая задница, Дженнифер Лопес бы обзавидовалась. Да еще и готовить умеет. И, кажется, вдова. С ребенком, правда, но вдова.
Прогрессор икнул после обеда, вчерашней гречки с салом, и ужаснулся своим мыслям. Еще этого не хватало! Тут непонятно что на улице творится, а он про личную жизнь думает. Оружия в хате нет, к примеру. А хата небедная. Если ее еще никто не спалил, то значит она что-то такое делает, что выгодно всем воюющим сторонам. Шпионаж в стиле Мата Хари? Нет, фигура у нее замечательная, но это слишком рискованно. Тогда что?
Во дворе кто-то разговаривал с хозяйкой. Все. Приехали! Хотя - люди добрые и недобрые, да она самогонщица! Бывший студент дорого бы дал за возможность увидеть покупателя.
- Анна Петровна, а кто это был?
- Бандит.
- Нет, это понятно, а кто? Зеленый? Или еще какой-нибудь?
- А я знаю? Заплатил вот, - кума показала горе-прогрессору обрывок золотой цепочки и три золотых коронки.
Митеньку тошнило за сараем уже пять минут. Уже насухую. Головы на плетне были очень даже настоящими. Наткнулся Ворон на продотряд, вот и украсил тын. А нечего у людей зерно отбирать! Да и голову срубить - то легкая смерть, ой легкая.
В бывшей экономии немцев-колонистов кипела жизнь - хлопцы расслаблялись после удачного налета на продотряд. Самогонка лилась широкой реченькой - столы на улице, колбасы и сала завались! Ворон, в отличие от своих людей, был трезвым и злым. Впрочем, злым он был аж с войны с японцем.
Два сына у крестьянина было. Ни один не пришел, и могил у них тоже не было. Снаряд в батарею попал.
Эсер тоже злился. Все слухи оказались преувеличенными. Пятьдесят человек, сабли да винтовки. И Климов со своим клятым аккордеоном. Дюже противно у него выходит. И никакого пулемета. И как с таким войском выделять землю коммунистам? Да еще и Крысюк масла в огонь подлил - Терентьев командир умный, у него теперь пулемет есть, положит усех в пять минут.
Ситуация была распрекрасная - командиры трезвые, хлопцы пьяные, немец Штосс, который в четырнадцатом году малость тронулся- когда мобилизацию объявили, подпалил себе хату и ломанулся в степь, на полицейских охотился, коноплю курит и другим отсыпает.
Ну хоть гимназиста тошнить перестало. Студент Крысюка трясет. А тому уже без разницы, пока не проспится, то хоть ты его на куски режь, ничего не скажет.
- А где все наши? - вид у Крысюка был потрепанный.
Махновец аккуратно поставил кружку самогона на землю, развел руками.
- Я не понял, где все наши? - Паша уже догадывался, но верилось с трудом. Ну живые сильные люди, ну не могут же их...
- В раю сметану едят, - Крысюк был пьянее, чем казалось.
Паша аккуратно взял пулеметчика за воротник, вздернул на ноги.
- А автоматы тоже?- прошипел студент.
Крысюк кивнул. Паша разжал руки. Хуже ситуации придумать было просто нельзя.
- И Вадим тоже?
- Хто?- Крысюк мало что соображал, но никакого Вадима он не знал.
- Ну Лось, звали его так.
- Живой был. Недавно. Вчера точно, - Крысюк, изрядно шатаясь, все же увел с ближайшего стола еще одну кружку самогона, ткнул в руки Паше, разлив при этом половину ему на шинель.
- За помин души.
Паша машинально заглотил самогон. Он не хотел. Действительно не хотел. Он же не знал, что так будет. Поверил художественной литературе.
Угробил безобидного человека, который только монстров компьютерных убивал. Студент потянулся за ближайшей закуской. Закуской оказалась чесночина. Тьху, дрянь какая. Паша понуро оглядел довольную пьяную толпу. Вот за этих он должен сражаться? Вот за этих, которые другого развлечения, кроме мордобоя, не видят? За этих разносчиков блох, вшей и другой мерзости? Он застрял во времени, где даже нет радио приличного! Вот за этих садистов? Продотрядовец глядел куда-то еще не выклеванным глазом.
Хотя был один выход из ситуации. Радикальный. И раньше Паша о нем не задумывался. А сейчас - да почему нет? И наган есть, и сарай стоит.
Паша полюбовался на мирно спящего под столом Крысюка и направился к сараю.
Тощая свинья с надеждой посмотрела на входящего и заверещала. Громко, противно, самозабвенно.
- Тебе девок мало? - Палий. Как ни странно, трезвый. Лыбится. Тупой звериной радостью.
- Уйди.
- Телихенция страдает? Телихенцию тошнит? Ты ще поплачь по бедным коммунистам.
- Ублюдок.
- Да.
Паша слегка удивился. Что б это значило?
- Застрелись, раз ты такое нежное. Увидел мертвяков, уже жить не можешь.
- Мне, - прогрессор икнул, - продотрядовцы до задницы.
Палий замолчал. Подошел к свинье, почесал ее за ухом.
- И зачем все это? Красные уничтожили отряд Якименко, вы, возможно, сможете за них отомстить, но все равно не сможете их победить.
Махновец продолжал чесать блаженно хрюкающую свинью.
- Хорошая тут самогонка, кто б говорил. До нее еще б кровянки. Вот был на свете один офицерик. Маленький, сопливенький, с биноклем. Он точно так же говорил. А потом застрелился. И спортил мне личную жизнь.
Паша прикинул, как именно покойный офицерик мог это делать и покраснел по уши.
- И вместо того, чтоб завалить сестру милосердия на сеновале, я как дурак, копал ему могилу.
- И к чему это?
Махновец не ответил, просто сунул под нос бывшему студенту его же наган.
- А с какой стати ты мне указываешь? - Паше ситуация категорически не нравилась. Палий не вызывал у него никаких положительных эмоций. Во-первых, у него были и блохи, и вши. Во-вторых, он обладал патологической живучестью. С переломанными ребрами по селу шастать - это не каждому дано. В третьих, долговязый махновец был у командира отряда кем-то вроде адьютанта.
- Бо ты - дурень. Хоть и студент, а все равно дурень. Малой еще воевать.
Паша только вздохнул. А ведь прав этот бандит лохматый. Только ему уходить некуда. И улица не проложена, и дом не построен. Это местные - степняки, хрен их найдешь, если что.
За мыслями Паша не заметил, как вышел из сарая. Навстречу попался шатающийся и плюющийся кровью Гвоздев. Вырвали-таки человеку два зуба сразу. Ну ему хоть не особо больно было, потому что напился повстанец перед этим в дугу. Или даже хуже. А зубы свои вырванные мне под нос совать зачем? Оба гнилые, даже неспециалисту видно. Убери, или сблюю. Это еще что за визг нечеловеческий? Тетка Палажка тоже про зубы вспомнила. Так она же трезвая, в отличие от некоторых. А зуб, судя по сопению командира, засел в десне на совесть. Ну зачем же Демченка пинать? Он молотобоец бывший, и не таких удержит.
Митенька стоит, папиросу курит, на резиденцию Ворона поглядывает. Разочарован гимназист в атамане. Ничего демонического в нем нет, даже и клички какой. Ворон - то фамилия у него.
К вечеру командир заработал макитру глиняную, новую, с узором, шмат сала, кастрюлю новую, железную, и рогатку-куробойку, от одного маленького мальчика, который от большого ума колол прошлогодние орехи зубами.
Утро выдалось отвратительно ярким, а птички премерзко щебетали. Отряд неспешно ехал в направлении деревни Лозняки, где, по словам местных жителей, квартировал удачливый Терентьев. Командир про атаку не говорил ничего конкретного, отделывался фразами "не спешим особо, до ночи успеем". Паша недоумевал. Гимназист трусил рядом и норовил заткнуть уши. Ну понятно, что у человека хорошее настроение, вот только слуха музыкального нет напрочь. Да и песня кошмарная, про Галю.
- Интересно, а почему именно к ночи? - гимназист жаждал боя. А тут едь себе шагом, слушай ругань товарищей. Да и как-то домой тянет, к любимому креслу абрикосового цвета и Жюлю Верну. И не надо чистить чужих лошадей, выслушивать пакостные байки про жену раввина и цадика из Житомира, или там как прапорщик Сазонов попал в спираль Брено и сутки орал диким голосом. Или как генерал-губернатора Москвы бомбой разорвало, нога на крыше оказалась. Или как батальон австрияков вырезали... . Маменька такие разговоры не одобрила бы.
- Потому что кончается на "у" , - Демченко был не расположен к задушевной беседе.
Гимназист взглянул на остальных. Угрюмые похмельные рожи. Гвоздев вот шапкой обзавелся, вместо своего шлема. Палий, байстрюк сельский, зубы скалит, о чем-то с Коганом говорит. Наверно, не про то, как краску разводить. И как такого земля носит? Или этот, который вчера пришел. Брр. И обычный же человек, на кухаркиного сына похож - такой же жилистый и волосы темные. Вот только кухаркин сын под Перемышлем остался, а Крысюк ходит себе по земле, людей убивает. И жену такую же взял - как она австрияка вареничками накормила, слушать тошно. Особая начинка в тех варениках - иголки патефонные, поломанные. Ну и мясо, чтоб вражина не догадался сразу.
