Антон Шаффер - Арт-Джаз
Арт, все еще сонный, как мог, успокоил мать, сказав, что от усталости и пережитого за день так физически истощился, что заснул как сурок.
– А что за таблетки у тебя на столе? – Насторожилась родительница.
– Это успокоительное, – улыбнулся Арт. – Вот от него и спал как убитый. В милиции посоветовали, чтобы психику не перегружать переживаниями.
– Ну, раз в милиции…
Мать покрутила пузырек в руках, пару раз пробежалась по инструкции к применению, приговаривая при этом что-то вроде «так…так…да..», а потом, поставив лекарство обратно на стол, потрепала сына по волосам и сказала, чтобы он потихоньку просыпался, так как ужин уже почти на плите, а ходить голодным целый день нельзя, тем более принимая такие сильные лекарственные средства.
Арт со всем согласился и бодро вскочив, направился в ванну. За весь день он так вымотался, что душ сейчас был бы совсем не лишним. Включив воду, он с наслаждением снял с себя потную футболку, сдернул джинсы и встал под теплую струю воды. Закрыв глаза, он несколько минут блаженствовал, позабыв обо все на свете, но вскоре черные мысли вновь посетили его сознание. По сути, размышлял Арт, волноваться практически не о чем. На бульваре его накрыл самый обычный глюк – тут и говорить не о чем. Вот и Коротков так и сказал: не переживай, все будет в порядке. Не стоит волноваться и из-за этой странной женщины – ну ведь и правда, как она его найдет? Откуда она знает, где он живет? Конечно, он опасный свидетель и видел смерть двух человек. И главное – видел ее. Но так ведь она же просто стояла у машины и даже слова не сказала. Чушь все это.
Арт подставил лицо под потоки воды и снова расслабился. Через десять минут, взбодрившийся и повеселевший, он вышел из ванной и пошел на кухню, откуда уже тянуло чем-то безумно вкусным – мама явно расстаралась, чтобы порадовать его.
Поев с аппетитом, Арт ушел в свою комнату, врубил музыкальный центр и принялся листать последний номер журнала «Мир искусства», который он выписывал уже несколько лет, собирая подборку. Номер оказался не очень интересным, так что просмотрев его пару раз, Арт отложил журнал в сторону, отметив про себя несколько статей, которые стоит почитать.
Музыка плавно лилась из динамиков стереосистемы, а за окном тем временем окончательно стемнело. Арт включил свет и застыл в нерешительности у двери, раздумывая чем бы себя занять. Решение пришло само собой. Раздался звонок и в коридоре послышался разговор. По голосу Арт сразу понял, что пришла Оля.
Оля была его однокурсницей по Строгановке. Вместе они учились с первого курса и с того же времени между ними завязались странные, весьма двусмысленные отношения. Оля была влюблена в Арта, но сам объект внимания не проявлял к девушке особого интереса. Да, она была ничего, но не в его вкусе. Вся какая-то маленькая, волосы светлые, но блеклые, глаза вроде голубые, но какие-то водянистые, что ли. Одним словом, не нравилась она Арту. Впрочем, на курсе Оля пользовалась популярностью, и у нее был далеко ни один ухажер. Но она всех отвергала, стараясь проводить все свое свободное время с возлюбленным, который совсем не возражал против ее присутствия. Арту нравилось, что Оля умела быть незаметной – она не навязывалась, не донимала его рассказами о своих чувствах и переживаниях, не закатывала истерик. Напротив, она старалась сделать все, чтобы быть просто тенью, ничем не тревожа Арта.
Кроме прочего, Оля была ярой поклонницей таланта Арта. Она видела в нем большого художника и всячески поощряла его занятия живописью. В то время, как большинство их однокурсников после окончания учебы подалось кто куда, главное подальше от безденежной живописи, Оля настояла, чтобы Арт не бросал творчество и продолжал писать. По большому счету, идея с иностранцами тоже принадлежала ей.
Близость случилась между ними лишь однажды. Один особо изощренный гость столицы пожелал, чтобы на картине с изображением храма Василия Блаженного, которую он заказал Арту, обязательно на первом плане присутствовала обнаженная девушка. Ну, Оля и вызвалась позировать. Не на Красной площади, конечно, а дома, на фоне уже написанного храма.
Оля сидела на холодном полу, полностью обнаженная. Ее тело было покрыто мурашками, но они с Артом то и дело прикладывались к бутылке с ромом, который нещадно мешали с колой, и девушке становилось теплее. Арту же выпивка в тот день была нужна для того, чтобы расслабиться – голая Оля была для него далеко не повседневным зрелищем.
Короче, и допились, и дорисовались… Секс получился скомканным и каким-то нелепым, но как показалось Арту, Оля была на седьмом небе от счастья. После, когда они пытались отдышаться, она всем телом прижалась к Арту, обхватив его ножками и обняв, а он не знал как встать и вообще как себя теперь вести. Но она все сделал сама. Поднялась, юркнула в душ, а вернувшись, просто уселась на прежнее место на полу и тихо сказала:
– Я готова.
За все это, да и за многое другое Арт был ей по-настоящему благодарен. Пожалуй, Оля была его действительно лучшим другом.
Арт вышел в коридор и, раскрыв руки для объятий, двинулся на встречу подружке.
Глава 7
– А я вот мимо проходила и решила зайти, – улыбнулась Оля, подставляя Арту щеку для поцелуя. – А заодно и посмотреть, как продвигаются твои дела с высоткой.
Арт был безумно рад, что она пришла. Сейчас это было как раз то, что надо. С Олей можно было отвести душу, поговорить, не волнуясь, что она поймет превратно или поднимет на смех.
Они прошли в его комнату, устроились на диване и он начала неспешно рассказывать ей о столь трудном для него дне. Эмоции улеглись и теперь Арт говорил о случившемся так, словно это было когда-то давно, а то и вовсе этого не было – так, приснилось. А ему и правда начиналось казаться, что это был всего лишь дурной сон . Арт начинал испытывать то обычное для людей чувство, когда реальность, страшная и пугающая, словно покрывается в сознании пеленой тумана, исчезает в дымке, из-за которой намного удобнее, приятнее, и, главное, безопаснее наблюдать за происходящими событиями.
Где-то посередине повествования в комнату вошла мать и принесла поднос с чаем и сладостями. Арт как раз переходил к своим галлюцинациям, о которых он матери ни слова не сказал, чтобы не пугать и не расстраивать ее еще больше. Арт примолк и дождался, пока она выйдет из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, он продолжил:
– Представляешь, я стою, и вдруг она появляется на том же самом месте. Стоит и смотрит на меня. Я еще от глюка с рисунком не отошел, а тут такое. Короче, сначала я только ее видел, а потом она со мной заговорила…
– Подошла что ли к тебе? – Уточнила Оля, которая с интересом слушала и почти не перебивала.
– Да нет, – махнул рукой Арт. – Если бы. Так бы я ее хотя бы разглядел. Ну, то есть не ее… Ну, ты поняла в общем. Она со мной на расстоянии заговорила. Я просто в голове ее голос услышал. Так, как будто она совсем рядом стоит и на ухо мне шепчет. Прикинь?
– Прикинула, – улыбнулась Оля и положила руку ему на плечо. – Бедненький ты мой. Это точно от стресса. Мне бабушка рассказывала, что она когда маленькой была, ей соседка рассказала какую-то жуткую историю про то, что мертвые не исчезают навсегда, а превращаются в куколок, которые потом всяческими путями возвращаются в свои родные дома. Кого-то на улицах находят, кого-то в магазине покупают и так далее. Так бабушка моя после этого всех кукол повыкидывала из дома, а потом ей еще с месяц казалось, что куклы на своих прежних местах сидят и чуть ли не по квартире ходят. Так что прав твой Коротков – это все от перенапряжения. Я бы, наверное, вообще от страха сума сошла по полной программе, если бы на моих глазах такое произошло. Ну, ничего. Ты у нас сильный, большой – все выдержишь.
Она поцеловала Арта в щеку и снова отстранилась. Слишком долгой близости девушка себе не позволяла.
Арт лишь промычал что-то невразумительное в ответ. Действительно, он был не из слабаков, хотя и творческая натура. Художников и музыкантов обычно же как представляют? Личностями высоко духовными, что непременно должно присутствовать и в во внешнем облике. То есть какая-нибудь худоба болезненная, волосы всклокоченные, блеск в глазах нездоровый. Но Арт совсем не подходил под этот типаж. Роста в нем было почти метр девяносто. Плечи такие, словно ломик небольшой в них вставлен, Волосы чуть волнистые, всегда хорошо уложенные. К тому же в детстве он не вылезал из спортивных секций, которые умело совмещал с художественной школой, где поднакачал мышцу. Одним словом, к своим двадцати четырем годам он был настоящим красавцем-мужчиной. А если прибавить к этому не самую дурную физиономию, с римским профилем и темно карими глазами, то картина вообще получалась превосходная. Оля, кстати, ни раз подначивала его попозировать ему, но памятуя об опыте с обнаженными телами, Арт больше не рисковал и всячески отговаривался.
