Евгений Лукин - Миссионеры
– А если бы его не удалось сжечь? Если бы он промахнулся? Если бы ракета ушла выше – по самому острову? Ты что, не знаешь, сколько отказов дает техника? Стоит начаться военным действиям – и наши Детские острова окажутся в самом пекле. Они тоже будут сожжены, тамахи. Случайно. Промахами. Детские острова вечерних, может быть, и уцелеют – они расположены достаточно далеко от нейтральных вод. Но наше будущее будет сожжено…
– Что ты предлагаешь? – повторил Сехеи.
– Эвакуировать Детские острова. За Барьерный риф.
– Там нет незаселенных территорий, ты же знаешь. Там еще работают миссионеры.
– Так пусть ребята сами добудут себе территорию. Их что, не учили владеть оружием?
– Ты сошел с ума! – сердито бросил Сехеи. – Воевать – детям? С дикарями? Ты что, забыл: с дикарями – только лаской. Дикари – это наш резерв.
– Табу… – язвительно выговорил Хеанги. – Опять табу… Однако сам ты не побоялся нарушить табу девять лет назад, когда высаживал десант на Сожженных. Ты не побоялся взорвать Черного Минги вместе с его флагманом… Что с тобой, стратег? Человек! Сехеи тамахи!.. Ведь ты же был для нас легендой! Даже когда тебя отстранили от командования. Даже когда ты руководил миссией. Что с тобой? Ты постарел? Тебя уже может остановить какое-то табу?
– Я чувствую, ты не договорил, – прервал его стратег.
– Я даже не знаю, как ты сейчас со мной поступишь, но кто-то должен сказать об этом первый… Да, наше настоящее обречено, мы сожжем себя, ты прав. Выиграть может только наше будущее. Поэтому, как только Детские острова будут эвакуированы, войну следует начать немедленно. И первый удар нанести не по базам вечерних – они и так обречены, а по их Детским островам… Да-да, тамахи, я в своем уме и понимаю, что я говорю. Уничтожить их будущее, сохранив наше. Это пока единственный шанс…
Сехеи сидел оцепенев.
– Я… я отстраняю тебя от командования, – сказал он.
Хеанги молчал, опустив голову.
– Я знал, что этим кончится, – проговорил он наконец.
– Я отстраняю тебя от командования! – к Сехеи вернулся голос. – Возглавишь группу кораблей «Тень» и завтра проведешь разведку у Ледяного Клыка.
Хеанги удивленно вскинул глаза.
– Вот как?.. Ты даже не отправляешь меня «на тростник»?
– Какой смысл отправлять тебя «на тростник», – буркнул Сехеи, – если не сегодня-завтра война… Но командовать флотом ты не будешь!
– Тогда позволь мне усугубить свою вину, – сказал Хеанги. – Когда-то ты не ладил со Старым. Теперь, я вижу, ты живешь с ним душа в душу! О да. Старые мудры! Они напридумывали множество всевозможных табу, связав нам руки…
– Может быть, это как раз то, что нужно, – хмуро заметил Сехеи. – Связать нам руки…
– Я вот думаю, – не услышав его, продолжал Хеанги, – а чем мы, собственно, отличаемся от хеури? От дикарей?.. Да ничем, кроме техники. У них табу, и у нас табу. У них Духи Атолла, у нас Пророчество о Враге. У них колдуны, у нас Старые…
– Человек! – Сехеи повысил голос.
– Причем странные колдуны, – возбужденно блестя глазами, говорил Хеанги. – Скажи, тамахи, ты никогда не задумывался: как удивительно все складывается! Стоит нам достичь перевеса, как тут же срабатывает какое-нибудь табу или вмешивается сам Старый, или вечерние по волшебству оказываются информированными о наших планах! Личная разведка Старых? Покажи мне хоть одного человека из этой разведки!.. Почему он отстранил тебя от командования, когда ты высадил десант на Тара-Амингу? Не потому ли, что боялся? Боялся перевеса в нашу пользу!.. Так кто же они такие, эти Старые? Кто, тамахи?..
– Человек! – Сехеи встал и выглянул из хижины. – Благодари Источник, – сказал он, снова поворачиваясь к Хеанги, – что мы говорили с тобой наедине. Если бы хоть одна живая душа услышала наш разговор, мне бы пришлось бросить тебя в Акулий залив. Без ножа. Связанным… Завтра выведешь группу «Тень» в разведку. Иди.
Хеанги, осклабясь, поднялся.
– Источник… – повторил он. – Источник Всего Сущего… Мои предки не верили в Источник. Они верили в Праматерь Акулу. Которой ты меня собрался бросить… – Он пошел было к выходу, потом вдруг остановился и резко повернул к Сехеи искаженное лицо. – Я другого боюсь, тамахи. Не Акульего залива, не «тростника»… Другого. Понимаешь, мне все время кажется, что там, в нейтральных водах, – огромное зеркало!.. Что мы и вечерние отражаемся друг в друге, понимаешь?.. И вот сейчас там, по ту сторону, кто-то подошел к Ионги тамахи точно так же, как я к тебе… Но там его не прогнали, не отстранили – там его выслушали и согласились с ним…
Голос его прервался, и бывший недавно Правой рукой стратега быстро вышел из хижины. Казалось, он прихрамывает – настолько неправильной была его татуировка…
И все равно бы у Хеанги ничего не получилось! За ночь Детские острова не эвакуируешь. Но даже если бы такое удалось, далеко бы они не уплыли. Наутро разведка вечерних донесла бы, что Аату-2 – пуст, а корабль, вышедший из зоны Детского острова, уже можно атаковать… Нет, даже от стратега сейчас не зависит почти ничего. Делай глупости, отдавай самые нелепые приказы – и все равно архипелаг будет сожжен. Рано или поздно. Если на место Сехеи придет Хеанги – чуть раньше, если Таини – чуть позже…
Сехеи поднялся и вышел из хижины в сырой, мечущийся из стороны в сторону ветер. Шторм выдохся. Внизу из ночной черноты рвались, трепетали в долине язычки спиртового пламени над керамическими перегонными кубами. Держась за канат, Сехеи спустился по крутой тропинке и, обогнув оставленную для маскировки невырубленной пальмовую рощицу, остановился. Впереди хлопало и бормотало. Сточная канава была в трех шагах. Там, дыша перегаром, медленно, как остывающая лава, ползла самотеком барда. Вниз, в бухту.
Задержав дыхание, стратег двинулся к мостику с двойными канатными перилами. Под ногами зашуршала хрупкая засохшая корка. В прыгающем полусвете забранного сеткой спиртового фонаря ему померещилось вдруг, что из отвратительной ползущей массы выпячиваются горбом человеческий загривок и низко опущенная голова. Но всмотреться уже не было времени – дыхание кончалось.
Перебравшись на ту сторону, Сехеи первым делом заглянул в ангар, где при свете стеклянных трубок разбирали «рутианги». Там ему доложили, что машина захвачена поразительная: редкой маневренности, скоростная, возможный радиус действия – практически весь архипелаг. Да что там говорить – шесть принципиально новых узлов, а наших дикарей из конструкторского «на тростник» пора гнать всей командой…
– Где Хромой? – спросил стратег.
Ему доложили, что Хромой беседует с вестником в укрытии. Пройдя коротким, продолбленным в скале коридором, Сехеи приоткрыл входную циновку и заглянул внутрь. Да, беседовали…
– Все равно глупо ты тогда сделал, глупо! – с жаром говорил вестник Арраи. – Ты же видел, что я захожу тебе в хвост! Надо было…
Слова у вестника кончились. Но заговорили руки. Правая изображала ракетоплан Хромого, левая – его собственный. А вокруг снова ревело разорванное ракетами небо над Тара-Амингу.
Хромой слушал вестника с восторгом. Его изуродованное ожогами лицо сияло.
– Так мне же только этого было и надо! – закричал он, отводя в сторону руки вестника. – Меня же и подняли с целью утащить вас подальше от транспорта! Изобразить прорыв к авианосцу, понял? И вы клюнули! А пока вы со мной возились, транспорт успел уползти в бухту, под прикрытием! Так что это еще вопрос – кто кого!.. Но таранил ты меня классно…
«Вот и сбылось Пророчество, – с усмешкой подумал Сехеи. – Прозвучало Настоящее Имя Врага, и нет отныне ни утренних, ни вечерних…»
Он вошел, и разговор оборвался. Оба пилота встали перед стратегом. Лицо у вестника снова было надменное, замкнутое.
– А что ты сам об этом думаешь? – спросил Сехеи. – Почему послали именно тебя? И на такой машине?
– Я – вестник, – сдержанно ответил Арраи.
Этим было сказано все. Жги его, прокалывай медленно бамбуком – ответ будет один: я – вестник. И не было еще случая, чтобы хоть кто-нибудь из них заговорил и открыл бы, с какой истинной целью он послан. Да им и не сообщали никогда истинной цели. И не потому, что в мужестве их сомневались, а так – на всякий случай.
– Я знаю, – мягко сказал Сехеи. – И не буду тебя больше об этом спрашивать…
Он повернулся и увидел, что у входа, придерживая циновку, стоит Таини и смотрит на парламентера.
– Я искала тебя, – сказала она, заставив себя наконец повернуться к стратегу.
Они вышли и остановились у стены ангара.
– Я запросила «тростник». Того человека найти нигде не удалось. Видимо, они уже убили его…
– На решетках смотрели?
– Рано… – помолчав, отозвалась она. – К решеткам его вынесет завтра к полудню…
Сехеи оглянулся на вход в укрытие.
– Так ты не хочешь поговорить с ним?
– Не знаю, – сказала она. – Нет.
– Почему?
– Не знаю… – Танки с тоской смотрела на проступающие сквозь циновку тени бамбуковых ребер ангара. – Я сейчас увидела его… Это он, но… Это уже совсем другой человек, тама'и. Он давно все забыл. Мы теперь просто не поймем друг друга…
