Александр Воцензук - Сержантиха
– Война на носу, а этот подселенец, настоящий бездельник и лентяй, только о сне мечтает! – возмущалась она, – А, ну учи гад пулемету!
Мужики, какое счастье просто так лежать на диване, когда тебя никто не теребит. Не голосит, не заставляет выносить мусор, пылесосить, идти в магазин. Лежишь себе, плюешь в потолок, глупо улыбаешься. Можно в носу ковыряться. Похрапеть полчаса. Кайф! Настоящая нирвана. Блаженство. Диван и ты. Ты и старый проверенный и проеденный временем диван. Цените эти минуты тихого счастья мужики. Я не знаю, по какой причине Лелька не могла управлять своим телом. Я искренне хотел, чтобы она опять стала полновластной хозяйкой. Могла ходить куда угодно. Делать, что захочешь. Но после титанических усилий она стала владеть только своей левой рукой. И немного голосовыми связками. Правда сильно уставала. Мне было забавно смотреть, как рука безо всякого усилия с моей стороны действовала. Мы даже начали руками на скорость хватать разные предметы. Чаще всего Лелькина рука опережала мою правую. Шустрая, однако. А в шахматы играть с ней было одно удовольствие. Она левой рукой свои фигуры двигает, а я свои. Я наивно думал, что довольно крепко играю в шахматы. Однако Лелька меня почти всегда разносила в пух и прах.
– Нечестно с твоей стороны. Ты мои мысли подслушиваешь,- возмущался я.
– Да, ты чего! – неискренне протестовала Лелька, – В мыслях не было твои мысли смысливать, то есть читать. Больно надо. Признайся сразу, хуже меня играешь, и оправдание себе ищешь. Боишься признаться, что мы, женщины, лучше вас мужчин в шахматы играем.
– Вот бы в карты сразиться, тогда да. Я бы тебя в два счета вокруг пальца обвел.
– И, на чего играть будем?
– На раздевание. Я выиграю – ты раздеваешься. Я проиграю – моя очередь раздеваться. Все по честному.
– Интересно. И, как ты себе это представляешь? – ехидно спросила Лелька. Ешкин кот. Я же совсем забыл. Как говорит наш дорогой шеф, если человек идиот, то это надолго.
– Вот именно – идиот! – рассмеялась Лелька. – Наконец – то ты осознал свой естественный уровень умственного развития. Ох, бедный, бедный Лелик! Ха – ха…Эх, ты – сержантиха! Теперь мне понятно, почему в вашем времени армия развалилась. Пойдем от обратного. Уровень развития сержанта прямо пропорционален развитию, как там у вас, бывшего министра обороны, специалиста по деревообработке, его мыслительных способностей. Типичный сексуальный отклонист – гаремщик. Какой ужас. Теперь все окончательно встало на свои места. Бедная армия…
Я не знаю, что с нашим, теперь общим телом, происходит, но военврач Галина Петровна не скрывала своего удивления.
– Воронцова. Это просто фантастика. Твои гематомы рассасываются на глазах. Это первый такой случай в моей практике. А видела я немало. Покажи язык. Так, дыши – не дыши. Замри. Присядь. Вытяни руки. Глазами влево – вправо. Закрой глаза. Коснись кончика носа. Да, не языком. Ничего не понимаю. У тебя все в полном порядке. Была бы моя воля, отправила бы тебя в исследовательский институт в Москве, и изучила бы необычный феномен до последней пяточной кости.
– Не надо! – в один голос испуганно закричали мы.
– Ну, ничего Воронцова. Я уверена, что скоро ты опять что – нибудь отчебучишь, и попадешь ко мне. Вот тогда я займусь тобой по настоящему, – пообещала Галина Петровна и хищно потерла ладошками. Мы тихо ахнули. Да, все доктора одинаковы. А, нам что – то становиться мухами дрозофилами не хотелось. Даже ради советской науки. Похоже, наш доблестный военврач решила заняться тайнами мутации. И я был почему – то уверен, что она бы добилась своего, и совершила открытие мирового уровня. Теперь наша главная задача больше в медсанбат не попадать. Мы немного погодя с Лелькой обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что этот феномен напрямую связан с моим переносом в ее тело. Мощность двух сознаний дал такой поток энергии, что белковые структуры приобрели новые свойства, скорость регенерации возросла в разы. На следующий день нас выписали, и мы, под задумчивым взглядом военврача спустились в новый, лично для меня, мир.
Признаюсь. Меня от страха трясло. Мы предстояло сдать экзамен на идентичность прежнему образу Воронцовой. Лелька меня, разумеется, муштровала и гоняла, как сидорову козу на капустной плантации. Мы отрабатывали вариант синхронного перевода. Мне предстояло слушать ее, чувствовать все характерные для нее движения, мимику, жесты, а потом моментально отображать в этом мире. Для этого я должен частью своего сознания находиться, как бы внутри себя, а другой во внешнем мире. Задача сложнейшая, и совсем для меня необычная. С подобным раньше сталкиваться не приходилось.
– Не дрейфь. Пролезем, – заверила меня Лелька,- ты только лицо сделай посимпатичней и подобрей. Также желательно и поумней. Да и не такая я страшная, чтобы всех пугать. Я, между прочим, в любимую спецшколу иду.
Не успел я сделать несколько шагов, как ко мне подскочило несколько курсантов.
– Наша Лелька вернулась! Как ты себя чувствуешь?- радостно закричали они. Да, видать девчонка здесь в авторитете.
– Все ништяк, братишки! Фиг ли мне будет! Солнце высоко, до дембеля далеко, а кухня всегда рядом! А где кухня, там всегда и мы! – неожиданно вырвалось у меня. Стресс, понимаете – ли, проявился.
– Ух, ты! Ну, ты, даешь Лелька! – восхитились курсанты. – Мы обязательно афоризм запишем.
– Ты чего несешь, придурок?- зашипела Лелька, – я тебе подсказываю, подсказываю. Вообще, это не наш метод.
– Растерялся я. Из головы все выскочило, – бросил ей в ответ.
– Лель, я ту схему вчера до ума все таки довел,- меня схватил за руку симпатичный смуглый парень. Блин, ну так все неожиданно. Даже неприличные сравнения с нашей попсовой тусовкой промелькнули, – пожалуй ты права, вторичный контур надо усилить, а резистор поставить другой…
– Господи! Горе мое луковое! Что за идиотские ассоциации у тебя, – застонала Лелька,- У нас вашей заразы и в помине нет. Улыбнись же. Это Сережа Гегечкори. Я тебе рассказывала о нем. Наш гений радиотехники. Из хлама радиопередатчик соберет. Замечательный парень. Мой лучший друг. Ну, отвечай же, не стой истуканом. Вот навязался на мою шею!
– Серый, братан, нет базара. Идею дарю. Без проблем. Ты же знаешь, я фуфло толкать не буду. Зуб даю. Понты корявые кидать не в моем вкусе…
– Мамочка моя! – Лелька стонала, – дайте мне в руки карданный вал. В крайнем случае, кривошипно – шатунный маханизм с домкратом в придачу. Я сегодня кого – то хочу убить. Просто желаю убить! Ледоруб мне, ледоруб! Насмотрелся идиотских фильмов. Господи, за что ты меня так! Жила себе спокойно, никого не трогала…
Я был в полной растерянности. Я и сам не мог понять, откуда у меня взялся этот ужасный лексикон. Наверное, правы те, кто утверждает, что просмотр фильмов не так безобиден, как кажется. Тупые диалоги, дешевый сленг, вся эта псевдо уголовная феня записывается на нашей подкорке, и в определенной ситуации выскакивает. Хотя, как я заметил, курсанты смотрели на меня с восхищением. Да, теперь мне понятно, кто уродует в данный момент великий и могучий русский язык, и развращает юных дедушек и бабушек спецназа.
– Как и следовало ожидать, с возвращением курсанта Воронцовой из медсанбата, нас ждут новые приключения. – К нам подошла старший лейтенант. Молодая женщина, высокая, симпатичная, с приятным, но строгим лицом. Е-е мое, ахнул я. Как ей идет форма НКВД. Ни дать ни взять фотомодель. Так и просится для рекламного плаката на тему – служба в НКВД почетная обязанность по обезвреживанию тайных и явных врагов. А как сексуально гимнастерка обтягивает грудь. Почти, как у меня, тьфу, у Лельки. И ремень подчеркивает красоту фигуры. Сексапилочка! Отпад!
– То ли еще будет…- Господи! Какую чушь я несу! Это же серьезная контора.
– У-у-у, ну почему я не Отелло! – бушевала Лелька,- этот озабоченный болван у меня отнял уже десять лет моей юной жизни! Придушу! Молись на ночь враг народа недобитый! Ревизионист! По примеру Раскольникова – тюк топором! Пулемет мне, срочно!
– Да, кто бы сомневался,- хмыкнула старший лейтенант госбезопасности,- а, вы драгоценные мои, почему здесь? – обратилась она к замершим по стойке смирно курсантам,- через три минуты кончается перерыв, а вы не в учебном классе. Время пошло.
Курсантов, как корова языком слизнула. Да, армейская дисциплина здесь на высоте. – Ну, а, вы курсант Воронцова, так и будете стоять передо мной. А, вас, это не касается? И занятия вы решили проигнорировать?
– Никак нет. Касается. Виноват. В смысле виноватая я, товарищ старший лейтенант госбезопасности. – Вытянулся я. Ох, и принципиальная девка. Такой в рот не то что палец…
