Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой
Понятно. Он меня запомнил в лицо, но порядок есть порядок. Жду. Через пару минут возник вчерашний старший лейтенант.
— Здравия желаю, товарищ Шахматова. Идемте со мной.
Пришли, как я поняла, в его кабинет с двумя портретами на стене. Один — ясно Сталина. Похожий я видела в фильмах. А вот на втором был изображен какой-то мужик средних лет, в гимнастерке, с залысинами и в тонких очках — кажется, такие очки называются пенсне. Этот мне незнаком. Надо будет втихую косвенными намеками выяснить, кто это. Понятно, что из правительства и что, скорее всего, начальник всего НКВД, только вот как его зовут? Эх, плохо я учила историю. И рассказы отца и деда слушала невнимательно, прерывая их непочтительным: «Не надо меня грузить!» Теперь может аукнуться.
Тем временем старлей предложил мне стул, сам сел за стол и уставился на меня.
— Товарищ Шахматова. Прежде всего не возражаете, если мы перейдем на «ты»? Меня зовут Сергей.
— Хорошо. А меня, как вы знаете, Аня.
— Вот и отлично.
Он откинулся на спинку стула и продолжил:
— Мне Василий вкратце рассказал твою историю. Только сначала хочу предложить сменить твою одежду, происхождение которой мне понятно, на что-то более подходящее для проведения занятий.
Он высунулся в окно и крикнул: «Старшину ко мне!» Возник старшина.
— Товарищ Полищук. Ставлю задачу — подобрать для товарища Шахматовой форму, в которой она будет проводить занятия. И сапоги не забудь.
— Понял, товарищу старший лейтенант. Для такой гарной дивчины обязательно усе подберу по першому разряду.
— Для тебя она товарищ Шахматова, инструктор по физподготовке.
— Да поняв я, тильки все равно она гарна дивчина.
— Иди, — не удержался от улыбки старлей. Я тоже хихикнула. — Ну вот, пока будет решаться вопрос с формой и есть еще время до завтрака, а он у нас в 8.00, давай выясним, что ты можешь? Рассказывай.
— Сначала скажу, что точно не могу. Не знаю штыковой бой — этому меня не учили.
— Понятно. А что все-таки ты можешь?
— Практически любые гимнастические упражнения.
Тут я села на шпагат, потом встала, прогнулась назад в мостик и через руки снова встала в стойку. Затем сделала шпагат в стойке.
— Хорошо, с гимнастикой все в порядке, хотя шпагаты и мостики мы не требуем. А как насчет рукопашного боя.
— Спортивное самбо, боевое самбо — защита от ножа и любых предметов, болевые приемы в стойке и лежа, бой в ограниченном пространстве, спецудары.
— Что за спецудары? Что-то кроме бокса?
— Ну, бокс я вообще не знаю, а один из таких ударов сейчас покажу. Дай листок бумаги, чистый, исписанный — любой.
Он заинтересованно взял со стола тетрадку, оторвал листок и протянул мне:
— Годится?
— Вполне.
Я подбросила листок и, пока он плавно падал, проткнула его указательным пальцем сбоку, а потом догнала и проткнула средним пальцем сверху вниз. Победно посмотрела на Сергея и выпала в осадок!
Он буквально посерел.
— Ну Василий, ну змей! Так мне удружить!
Потом взглянул на меня и буквально прошипел:
— Запомни! НИКОГДА и никому из бойцов не показывай ЭТИ удары. А обучать им будешь только командиров, причем не всех, а по списку, утвержденному командиром нашего отряда.
Затем, несколько успокоившись и приглушив голос, начал говорить:
— У меня есть друг, который служит в НКВД в… ну не важно. Важно, что служит. Пару лет назад он, участвуя в работе очередного заседания Коминтерна, познакомился с одним японским товарищем. И вот тот показал ему такой удар. А когда приятель попросил его научить этому удару, японец быстро увял, начал бормотать, что под угрозой смерти не может этого сделать и что даже если бы и стал, то такому удару нужно будет учиться много-много лет. Потом наши спецы искали методики, но нашли или нет — мой друг так и не узнал. А тут неизвестно откуда появляется, извини, малолетка, которая мимоходом показывает этот удар, причем даже два подряд. Кстати, а Василий про это знает?
— Нет, просто случая не было ему показать.
— И пока не показывай. А кто и как научил тебя этому удару, ты, конечно, не помнишь?
На самом деле я прекрасно помнила. Сэнсэй, у которого я после самбо пару лет занималась карате, натаскал меня на этот удар довольно быстро. «Главное, — как говорил он, — желание и упорство». Вот только про это ТУТ говорить я не могу.
— Кто — не помню, а как, кажется, знаю и готова попробовать провести занятия. И еще уверена, что про много-много лет тот японец соврал.
— Насчет соврал — я тоже так думаю, но про такие удары пока забудь, а рукопашкой — можно со стандартными ударами — займись. И еще… У нас два взвода опытных бойцов, один — середняки, а один составлен из новичков. Планируй занятия соответственно их уровню. Теперь идем завтракать, а потом, пока бойцы будут на занятиях по спецпредметам, успеешь обмундироваться. И еще — тут бойцы НКВД. Штыковой бой для них не является самым важным. Короче, всю первую неделю только гимнастика. Что и как — сама решай. Будут вопросы — заходи.
Глава 7
После беседы я пошла в столовую, расположение которой легко определила носом — уж больно вкусно пахло. Кажется, здесь я могу потолстеть. В Москве я так много каш и с таким аппетитом никогда не лопала. А фрукты весной тут отсутствуют — разве что какие-нибудь моченые яблоки. Где же весной взять витамины? Посмотрела вокруг и увидела бадеечку с квашеной капустой, из которой можно было брать без ограничения. Вот главный источник витаминов весной. Я тут даже вспомнила, что знаменитый мореплаватель Джеймс Кук (которого съели аборигены) ставил себе в заслугу, что первым придумал брать в дальнее плавание бочки с квашеной капустой.[7]
После завтрака — очередной каши с хлебом, кусочком масла и сладким чаем, ко мне подошел старшина Полищук и позвал на примерку. Глазомер у него оказался точный, и еще через полчаса я уже была готова к проведению занятий. Времени до начала занятий оставалось больше часа, поэтому я принялась составлять планы тренировок. Для первых двух взводов со слабой подготовкой упор на растяжки, силовые упражнения и турник. Все это до обеда. Два взвода после обеда — это усиленная гимнастика и проверка базовых навыков по рукопашному бою: захваты, освобождения, работа с обеих рук. Эти упражнения я хорошо помнила, тем более что некоторые из них после самбо я закрепляла в карате.
К началу первого занятия подошел Сергей. Минут пятнадцать посмотрел и, видимо удовлетворенный, ушел. После обеда я ухитрилась найти закуток и поспать — организм продолжал восстановительную работу. Бойцы в это время занимались теорией и политучебой. На занятиях по рукопашному бою особо напрягаться не пришлось. Базовые приемы бойцы уже знали, и я только исправляла некоторые огрехи. В семь вечера, после ужина, появился Василий, зашел к Сергею, минут двадцать там проторчал, вышел задумчивый, помахал рукой, и мы поехали домой. Я уже решила, что все прошло в норме, но дома лейтенант Вася мне устроил очередной допрос:
— Что вы сегодня натворили? Сергей о вас говорил с какой-то дрожью в голосе, но от подробностей отказался. Сказал только, что мы с капитаном ему крепко подсуропили.
— Что сделали?
— Подсуропили. Не понимаете? Ну да, вы городская и, кажется, из интеллигентов. Подсуропить — это значит сделать какую-то гадость. Так что это за гадость?
— Видите ли, товарищ лейтенант. Я просто показывала, что умею. И оказалось, что знаю прием, методика которого в НКВД либо вообще неизвестна, либо известна очень немногим.
— Что за прием?
— Извините, но на этот вопрос мне пока запретили отвечать. Вот Сергей со своим командиром составят список командиров, которым можно будет его изучать, тогда и расскажу.
— Вот даже как!
Он опять как-то странно посмотрел на меня. Как будто решал: сейчас съесть или отложить на завтра. По-моему, решил отложить на завтра. Попробую теперь взять инициативу в свои руки.
— Товарищ лейтенант. Можно мы будем с вами на «ты»? А то живем в одном доме — и все время обращаться товарищ лейтенант?
— Ладно, дома зови Васей. А официально можешь называть Василий Федорович.
— Ой, спасибо, Вася.
Остаток вечера провела, читая единственную книгу, попавшую сюда со мной из будущего. Эх, где мой любимый Интернет! А засыпая, вдруг подумала, что Анна Петровна Северова тоже будет звучать совсем неплохо.
Всю неделю я моталась утром на пепелаце в роту (все время боялась, что забудусь и произнесу это название вслух), а вечером возвращалась на том же пепелаце. Правда, в один из дней домой меня привез Вася.
К концу недели я уже полностью пришла в себя и в субботу провела небольшое показательное выступление. Разбег, пару раз подъем разгибом, потом переход на шпагат, прогиб назад и подъем через мостик в стойку. Прошлась колесом по площадке. Затем вращения на турнике. И в заключение небольшая пробежка на руках, в конце которой три отжимания вверх ногами. Зрители, то есть бойцы, впечатлились. Настало время объяснить всем им важность растяжек и гибкости. Беда была в том, что подавляющее количество бойцов умели только читать, писать и немного считать. Законы физики и тем более анатомия для них темный лес. Поэтому просто сказала, что без упомянутых растяжек они никогда не сумеют в полной мере овладеть всеми приемами. Просила поверить мне на слово. Кажется, уговорила.
