Артём Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее
Суета на дороге приняла более организованный характер: подбежавшие медики оказывали раненым пассажирам автобуса первую помощь, солдаты уже не толпились на обочине, а растянулись по периметру, но ввиду отсутствия явного противника от дороги не уходили.
Мы уже собирались сниматься, как неподалёку от памятного по утренним событиям пригорка началась какая-то непонятная суета.
– Арт, Бродяга в канале. Что это они там задвигались, не видишь? И тут до меня дошло!
– Бродяга, Арт в канале. Это они унтера, которого Люк с утра подстрелил, нашли.
И точно, на дорогу вынесли тело. Одновременно с этим, большинство солдат, «пасших» поле, стали перебираться на другую сторону дороги, а броневичок дал несколько длинных очередей по кустам. Нажав тангенту, я сказал Бродяге:
– Похоже, пора сниматься с якоря.
– А никого подстрелить не хочешь? – ответил тот.
– Нет, я не снайпер, а винтовку эту вообще первый раз в руках держу. И кто говорил, что главный принцип диверсанта: «Тихо пришли – тихо ушли» и «да не было тут никого». Так что пошли потихоньку! В разговор включился командир:
– Фермер Арту и Бродяге. Отходите. Как поняли, отходите. И мы хором ответили:
– Поняли тебя хорошо. Отбой.
* * *
Не буду подробно описывать, как мы добирались до смолокурни. Единственное, что запомнилось – это бормотание Бродяги:
– «А провода они утянули или нет? А то ведь найдут – прочёсывать начнут… Писец котёнку тогда…»
Пройдя метров восемьсот, по еле видимой в траве дороге (судя по всему, по этой просеке в последние несколько месяцев мало ездили), мы были перехвачены сидевшими в секрете Тотеном и Доком. Они сообщили нам, что командир с Казачиной опередили нас буквально на десять минут, и, скорее всего, уже пьют чай на базе.
Так называемая смолокурня, представляла из себя группу из трёх сараев разного размера и двух каменных смолокурен, разместившихся на большой поляне, размером примерно пятьдесят на пятьдесят метров. Здоровенная куча брёвен и сосновых пней возвышалась на противоположной от дороги стороне поляны. Густой запах скипидара висел в воздухе.
Наши разместились в одном из сараев, где люди, работавшие на смолокурне, устроили что-то вроде «комнаты отдыха»: грубо сколоченный стол, три лавки и чугунная печка с плитой, отгороженные от остального помещения щелястой дощатой перегородкой. В большом помещении был, по-видимому, склад для инструмента. На стене я заметил пару ржавых топоров и пил, висящих на деревянных крюках. В углу стояло несколько деревянных же бочек испускающих одуряющий аромат скипидара. Подняв крышку на одной из них, я обнаружил, что она полна старой, уже помутневшей, живицей. Из-за перегородки выглянул Фермер:
– Тоха, хорош, там лазать. Иди сюда – поговорить надо.
– Секунду, Сань. Я только посмотрю.
– Да нафига тебе эта вонялка?
– Эх, товарищ майор, товарищ майор. А огневые фугасы мы из чего делать будем? О, а вот и скипидарчик! – сказал я, найдя в углу стеклянную бутыль литров на двадцать пять – тридцать, до половины заполненную желтоватой густой жидкостью. Скорее всего, качественный продукт со смолокурни вывезли, а этот был или попорчен смолой, или использовался для собственных надобностей, например – для разжигания смолокурен.
– Вот тебе неймётся, а! Товарищ старший лейтенант, а ну иди сюда!
– Всё-всё-всё! Уже иду-иду-уду. – И я отвесил командиру шутовской поклон в стиле куртуазного восемнадцатого века. Правда, я совсем забыл про маузеровский карабин, висевший у меня на плече. Во время поклона эта железяка не преминула сползти с плеча, и грохнутся на землю. Командир непроизвольно зажмурился.
– Не боись, командир! Он на предохранителе! – но по лицу Сани, я понял, что могу, дошутится до выволочки, поэтому смиренно пошёл за загородку.
Кроме Бродяги, командира и Вани, там сидел и наш сержант. На столе, кроме некоторого количества еды и фляжки с коньяком, я заметил карту и планшет.
– Ты садись, Антон – несколько официальным тоном сказал Саша-Раз.
– А что так серьёзно? – спросил я.
– Так дело серьёзное. Первую операцию отметить надо!
– А остальные?
– Они службу несут. А Люк где? – поинтересовался я.
– На чердаке в большом сарае.
– Я ему кронштейн и прицел со своего «кара» отдал, он там снайперку мастырит – вступил в разговор Бродяга. Мне подвинули маленький металлический стаканчик, мужики подняли свои…
– Ну, за Победу! – сказал командир.
– За Победу! – негромко, но слажено откликнулись мы.
* * *
Через пять минут, немного подкрепившись, и по знаку командира, отодвинув тарелки с остатками «однозаразовой» лапши, мы склонились над развёрнутой Саней картой
– Так. Дымов!
– Я, товарищ майор!
– Во время совещания разрешаю не вскакивать и каблуками не щёлкать, – буркнул командир.
– Простите, не понял товарищ майор?
– Во время совещания разрешаю не использовать обращение по званию. Как в старое время говорили – «без чинов».
– Да, понял. А вы и старое время помните, товарищ командир? – изумился Дымов.
– А что, я так молодо выгляжу? – нашёлся Саша, – Да и положено мне. Так, хватит лирики и исторических отступлений! Скажи-ка мне, Алексей Дымов, ты, когда в Заславле в райотделе служил – по району много ездил?
– Много, но не долго. Я ведь всего как полгода назад сюда переведён был.
– Хреново. Ну, а с местными контакты какие-нибудь есть?
– Есть, как не быть. Вот начальника МТС местной хорошо знаю, из Совета местного несколько человек.
– А они не эвакуировались.
– Начальник МТС – точно нет. У них последний месяц танки ремонтировали, так Василь Сергеич на станции всё время пропадал. Ну, а потом немцы прорвались, и уж точно не до того ему стало.
– А он в самом городе живёт?
– Раньше – да. А сейчас – не думаю. Может на хуторе каком, или в деревне. В город ему сейчас, наверное, нельзя.
– Так, посмотри на карту эту и покажи на ней, где ты хутора поблизости знаешь. – и командир собрался протянуть Дымову свою карту.
– Погоди, командир. – Отвлёк я на себя внимание. – Пусть на словах расскажет, там обозначения секретные, а у сержанта допуска нет! – ну ещё бы, Саша, собирался показать Алексею карту, напечатанную в 1996 году! На ней огромное Заславское водохранилище, Минск раза в три больше, чем он есть сейчас. Вокруг города окружная дорога, а тот просёлок, на котором мы немцев подорвали, на карте изображён как асфальтированная дорога.
– Про хутора не скажу, а дорога эта ведёт в Куты – село такое. Южнее по лесу проходит шоссе, которое до Ароновой Слободы, и далее, до Городка-Семкова идёт. Водитель мой, Щёлоков – он все дороги в районе хорошо знал, потому и предложил пробиваться на северо-восток от Заславля, а не к Минску. А хуторов, да и сёл в округе полно.
– Ну что, командир? Может, на шоссе завтра наведаемся?– спросил Бродяга.
– И что мы там делать будем? По кюветам гадить, чтоб враги окна от вони открыть не могли? – зло ответил Фермер.
– Разведку проведём… – уже значительно менее уверенно сказал Бродяга.
– А передавать инфо кому будем, марсианам? У нас связь есть?
– Будет, – Саша-Два понял, что несколько увлёкся, и условия у нас несколько отличаются от тех, в которых он привык «работать» во времена оны. Я обратился к командиру:
– Товарищ майор, вам сержант Дымов сейчас не нужен? А то у меня для него работа есть…
– Нет, не нужен, – ответил Фермер, бросив взгляд на планшет с картами, – а что за работа?
– Справки об освобождении рисовать! Все, кроме Бродяги, изумлённо уставились на меня.
– А что такое? Нам документы прикрытия нужны? Нужны! А что может быть лучше для мотания по здешним вёскам, чем хорошая качественная справка об освобождении?
– Поясни? – спросил Саша-Раз, а Бродяга, давно просёкший фишку, лишь улыбнулся краешком рта и подмигнул мне.
– Элементарно, Ватсон! Фото в справке нет, прописки нет, статью можно «нарисовать» такую, что хоть в полицаи подавайся. А главное… А главное это то, что немцы её проверить не смогут! Архив-то райотдела, которым справка выдана – вон, у дороги догорает!
– Молодец! От лица командования объявляю благодарность! Я встал по стойке «смирно», и тихо сказал:
– Служу Трудовому народу!
Озадачив Алексея, и оставив ему в помощь Казачину, я предложил товарищам командирам сходить пройтись по другим сараям, на предмет инвентаризации доставшегося нам имущества. Когда мы вошли в большой сарай, я накинулся на командира:
– Саш, ты думаешь, что творишь? У тебя на карте водохранилище нарисовано, которое только в пятидесятых построят. Да и Минск на себя не похож ни разу. А уж про надпись «Республика Белорусь», я вообще говорить не буду!
