Павел Дмитриев - Разбег в неизвестность
Не успела погаснуть обида, появившаяся из-за беззастенчивого использования «в темную», как последовало новое приглашение в Совмин. Невозможно отказаться, если лично премьер говорит: «Ваш организаторский дар и математический талант нужен для проведения широкого исследования эффективности использования производственных мощностей в народном хозяйстве». Хотя Глушкову показалось, что этот проект Косыгин затеял, чувствуя свою вину, только из желания восстановить хорошие отношения с академиком. И особых открытий не предполагалось. Но…
Полученные результаты оказались чрезвычайно интересными. После просчета математической модели на ЭВМ получалось, что при существующей системе планирования на каждом производственном звене надлежит резервировать не менее тридцати процентов мощностей для покрытия непредвиденных потребностей. Это непозволительно, даже дико много и уже само по себе должно быть поводом для использования автоматизированных систем управления.
Но при всем том Госплан смело закладывал в резерв лишь два процента, или в пятнадцать раз меньше математически обоснованного минимума. Удивившись столь значительному расхождению теории с практикой, Глушков запросил министерства: как они распоряжаются госплановским резервом. Благо личный контроль премьера открывал любые двери. Ответ обескураживал своей простой логикой – указанные два процента немедленно догружались дополнительными заданиями для покрытия возможных в плане нестыковок.
Окончательно утратив теоретическое понимание практических чудес и засомневавшись в своих способностях ученого, Глушков организовал массовое обследование производственных мощностей предприятий. Естественно, силами своих сотрудников и на условиях анонимности, дабы начальники разных уровней не искажали истину. И тут оказалось, что попавшие под исследование руководители, все до единого, скрывали от своего начальства не менее пятидесяти возможностей вверенного в управление предприятия. Средние показатели были близки к семидесяти![32]
…Наконец Косыгин перевернул последний листок. Тяжело, по-стариковски вздохнул, снял очки и на секунду замер, прикрыв глаза ладонями.
– Ну Виктор… – поднял глаза на собеседника. – Ты ведь понимаешь, что все это означает? Ну кроме систематического вранья во всех эшелонах?
– Существующее планирование неэффективно, – отчеканил Глушков заранее подготовленную фразу. – Необходимо срочно внедрять ОГАС, с его помощью мы в течение одной пятилетки сможем снизить уровень резервирования до десяти процентов!
– А если подумать? Хорошо подумать?!
– Было проведено моделирование, методика и результаты отражены в отчете…
– Ох, Михалыч, – устало перебил Косыгин академика, уходя от официоза. – Давай без этого… Ты мне прямо скажи, головой ручаешься?
– Если все наши условия будут выполнены… – Глушков отвел глаза в сторону, не выдержав взгляда собеседника, добавил чуть севшим голосом: – Все равно производственники найдут способ обойти инструкции. Крепко их научили!
– Понятно… – протянул епремьер. – Ведь я с тридцать шестого на производстве. Директором фабрики успел поработать, понимаю, что к чему.
Мысли невольно перенеслись в прошлое. Тридцать два сорта ткани делала бывшая Сампсониевская ткацкая фабрика под руководством недавнего кооператора Косыгина. Время было суровое, за срыв плана отвечали головой в самом прямом смысле этого слова. Зато карьеры получались головокружительные. За полтора года Алексей Николаевич прошел путь от мастера небольшой бумаго-прядильной мануфактуры до директора крупного предприятия. И, сказать честно, толком вникнуть в тонкости производства при этом не успел.
Однако когда снабженцы смежников начинали всерьез осаждать кабинет, молодой директор завода старался «войти в положение» и «изыскать возможности». Главный инженер, работавший на своем месте еще с тысяча девятьсот одиннадцатого года, грустно опускал глаза[33] и молча шел что-то собственноручно регулировать в машинах, выжимать из них «еще чуть-чуть для народа». В результате годовой план удалось выполнить к годовщине революции.
– Был и тогда запас! – не удержался Косыгин. И сразу поправился: – Но ведь не такой огромный!
– Нарастили жирок директора, – легко согласился Виктор Михайлович. – И потом, плана по валу… валовой продукции не было. Натуральные показатели нельзя гибко перебрасывать по технологическим цепочкам, их резервировать сложнее.
– Может быть, прижать их хорошенько, а? Как раньше? – осторожно намекнул премьер, с легким прищуром разглядывая ученого. – Ты что об этом думаешь?
– При нем все и началось! – не стал отводить взгляд Глушков. – Если за срыв плана к стенке ставить… Жить все хотят, вот и прячут по сусекам все до болтов, чтобы выкрутиться при любом промахе.
– Так что ты предлагаешь по ОГАС? – как-то подозрительно легко сменил тему Алексей Николаевич. – Опять перейти на натуральные показатели? И сколько их нужно сейчас?
– Несколько миллионов, не меньше. – Глушков машинально облизал пересохшие губы и потянулся к чашке чая. – Но это ведь не в одной точке планирования, можно распределить. Основные уложатся в сотню тысяч[34].
– Эх, раньше все было куда проще…
О, как хорошо помнил Алексей Николаевич путь, который прошла советская экономика за прошлые тридцать лет. Жесткое планирование началось еще при Ленине, с двадцати важнейших продуктов. К началу войны их было уже около пяти тысяч, а к моменту смерти Великого вождя количество подобралось к десяти тысячам, сведенным в тринадцать разделов баланса народного хозяйства[35]. И это только на первом уровне иерархии. А ведь в каждом отраслевом министерстве номенклатура как минимум удесятерялась, сколько разных деталей, к примеру, в одном автомобиле!
Будь тогда на вооружении Госплана ЭВМ хотя бы шестьдесят пятого года, уже не говоря о ноутбуке гостя из будущего, вероятно, все ускоряющийся рост показателей продолжился бы и далее. Ведь номенклатура продукции быстро растет, счет уже идет на миллионы. Производство усложняется буквально на глазах. Да что там, любой современный телевизор – воплощенный кошмар планировщика, требующий в реальности для своего изготовления подпорки из небольшой армии снабженцев и центнеров бумаги на согласования.
Но вычислительные машины еще не вышли за рамки экспериментов, поэтому в пятьдесят третьем Госплан сдался. И перешел, по сути, от натурального планирования к валовому. То есть по сумме стоимостей произведенной номенклатуры. Никита Сергеевич вообще любил простые решения. Поначалу это действительно казалось спасением для захлебывающегося в океане бумаг производства. Но директора предприятий быстро нашли лазейки в системе. При выполнении валовых показателей они безнадежно провалили производство в «единицах изделий», да с таким треском, что Брежнев продавил прекращение публикаций полных стенограмм Пленумов ЦК[36].
– Послушай, Виктор, ты все еще не придумал, как обойтись только экономическими показателями? Ну примерно как сейчас, а лучше еще проще? Нельзя в математике что-нибудь мощное открыть?
– Увы, Алексей Николаевич… Мы же разбирали все подробно еще два года назад.
– Помню, помню, конечно, – махнул рукой Косыгин. – Но нам жизненно необходимо решить вопрос планирования без лишних сложностей. Иначе, боюсь, Байбаков[37] не справится.
– Пока выделение фондов будет согласовываться в Совмине, ЦК КПСС, Госснабе и Госплане, это придется учитывать в планах, причем в натуральном виде. Без вариантов, тут никакая математика не поможет.
– И как только в США без этого обходятся, – проворчал премьер. – Хотя там немногим проще, на биржах цены скачут, попробуй рассчитать все.
– Получается, у них ценовая конкуренция, а у нас административная, – уловил аналогию академик. – Как интересно!
– Ты смотри, аккуратнее! В СССР нет этих буржуазных издержек, только социалистическое соревнование!
– Нет, это же очень интересно, можно применить стандартный метод…
– Виктор! Применяй там у себя хоть что, но болтать не смей!
– Конечно, Алексей Николаевич! – автоматически согласился Глушков, нырнув в глубины математики. – Получается, можно использовать теорию игр!
Похоже, без краткого перерыва тут не обойтись. Косыгин снял трубку телефона, попросил секретаря принести свежего чая и поудобнее устроился в кресле.
Ведь на самом деле выходило, что управлять Советским Союзом экономическими методами бесполезно. Какой смысл крутить руль машины, которая едет по рельсам?! Кроме снопов искр из-под колес, никакого эффекта не будет! Или, если дернуть хорошенько, сразу в кювет!
Административные «биржи» физически не смогут обеспечить гибкость и эффективность. В СССР согласования идут годами, а пришелец из будущего рассказывал, что биржи двадцать первого века глобальны и сделки на них можно легко заключать из любой точки мира. Даже программу показывал для управления активами на реальной бирже, операции там идут быстрее, чем каждую секунду! А чего стоит одна только супербарахолка ebay! В жизни бы не поверил в такое Александр Николаевич, да у Петра больше десятка сохраненных страничек покупок оказались в записях, попробуй поспорить.
