Алексей Махров - В вихре времен
Скажу сразу: опыт удался. Процесс старения прекратился не только у нас с Мишкой, но и у моего кота. А принесенные из дома продукты не думали портиться в течение нескольких дней. Так, открытая банка свиной тушенки простояла свежей весь срок эксперимента. Живая и мертвая органика как бы консервировалась в чужом мире. Дальнейшие опыты установили, что то же самое происходило и с неорганикой. Но как только пища оказывалась у нас в желудке, то совершенно стандартно переваривалась. Все происходящее не описывалось никакими физическими законами. Когда мы после возвращения доложили о результатах Горынычу, то он отреагировал на сообщение только одним словом: «Мистика!»
После этого опыта полностью изменилось наше отношение к прогулкам в прошлое. Если раньше мы старались проводить в других реальностях как можно меньше времени, ограничиваясь необходимым для выполнения операций, то теперь даже на отдых старались отправиться через рамку «окна» темпор-машины.
Не сговариваясь и не строя никаких конкретных планов, мы стали усиленно заниматься боевой подготовкой. На том милом холмике в плейстоцене, где проводился эксперимент, мы оборудовали постоянный лагерь. «Окно», ведущее туда, теперь вообще никогда не закрывалось, а только сворачивалось с той или другой стороны. Приятный мягкий климат, отсутствие поблизости крупных хищников и чистейшие вода, земля и воздух превратили наши тренировки в настоящий праздник. Учебная база состояла из трех двухместных палаток с надувными матрасами, большой палатки под кухню и столовую и палатки-склада, где разместилось оружие, снаряжение и дизель-генератор с запасом топлива. Целыми днями мы пропадали на стрельбище, расходуя огромное количество патронов и гранат. Как ни странно, но лучшие результаты стал показывать я, нигде и никогда не служивший. А вот бывший спецназовец Мишка и танкист Гарик, хотя и стреляли достаточно метко, но приблизиться к моим достижениям не могли. Ведь я из простого «калаша» с открытым прицелом поражал с шестисот метров грудную мишень, а из «Макарова» навскидку с тридцати метров – спичечный коробок. Попасть из любого пистолета в подброшенную мелкую монету стало для меня обычным делом. На освоение стрельбы по-македонски у меня ушло две недели. Ребята удивлялись и завидовали, особенно Мишка, ведь он получил в армии очень серьезную стрелковую подготовку. Я же относил свои успехи как раз к тому, что меня никто и никогда серьезно не учил, а моя меткость обусловлена тем, что в толстых глянцевых журналах для настоящих мужчин называют «интуитивной стрельбой». Ведь я не задумывался, как целюсь, как нажимаю на спусковой крючок, задерживаю или не задерживаю дыхание. Для меня все было просто– увидел цель, вскинул оружие и выстрелил.
В промежутках между стрельбами Бэтмен учил нас тактическим приемам действия малой боевой группы. Эти приемы мы потом отрабатывали на живых людях в элитарном пейнтбольном клубе, где в числе богатых бизнесменов и высокооплачиваемых менеджеров развлекались офицеры спецподразделений. И в групповых поединках мы неоднократно брали над ними верх. Даже на уровне этих крутых парней мы выглядели вполне достойно.
По вечерам три раза в неделю в спортзале на Мишкиной вилле с нами занимался инструктор рукопашного боя. Этот мужик, работающий в одном из военных училищ, брал за час пятьсот долларов, но он того стоил. Среды мы посвящали парашютной подготовке, а по пятницам учились управлять легкомоторными самолетами в авиаклубе. Два раза в неделю по утрам – конный спорт. Утром понедельника – фехтование. И это все не считая ежедневных трехчасовых упражнений на тренажерах.
За несколько месяцев из рыхловатых, начинающих полнеть ребят мы превратились в крепких, жилистых с прекрасной реакцией бойцов. После такой подготовки нас можно было забрасывать с парашютом или без в любую горячую точку планеты. Мы даже внешне стали походить на «диких гусей». Лица загорели и обветрились, животы подтянулись, на указательном пальце правой руки и на костяшках кулаков – мозоли, на правом плече постоянный синяк от приклада, а главное – неистребимый запах пороха, который, кажется, пропитал даже внутренности.
Нестерпимо хотелось применить полученные умения на практике. И мы не выдержали и провели несколько вылазок. Остановили танковую атаку немцев под деревней Крюково (это место выбрали из-за песни). А после полного уничтожения танкового батальона пятнадцать минут отстреливались от бойцов НКВД. Потом была операция по освобождению Зои Космодемьянской в селе Петрищево. Девушка оказалась довольно симпатичной, и секс-террорист Мишка даже стал делать ей двусмысленные комплименты. Мы с Гариком с трудом утихомирили нахала. Но в основном все наши акции были мелочовкой. Хотелось чего-нибудь глобального.
Длинными светлыми вечерами на Круглом холме (так мы стали называть наш лагерь в плейстоцене), сидя вокруг костра и поедая шашлык из парной говяжьей вырезки, мы до самой темноты спорили о мировой истории, истории России и о вмешательстве в нее. Обсуждались самые невероятные варианты. Убийство Ленина, Сталина, Гитлера, Маркса, Чингисхана, Батыя, террористов-народовольцев. Спасение князя Святослава, князя Василька, императора Александра Второго, генерала Корнилова, адмирала Колчака. Гуманитарная и военная помощь Мстиславу Удалому, Дмитрию Донскому, генералу Врангелю.
Но неожиданный итог нашим дискуссиям подвел Игорь. В тот раз мы засиделись до рассвета. Вокруг холма просыпалась распуганная нашей вчерашней стрельбой живность. У реки трубили мамонты. Последней обсуждаемой темой была вертолетная атака на тумены Батыя во время битвы в 1238 году на Сити.
– Вспомнил тут кое-что. Ассоциативно, – сказал Горыныч, глядя на полоску зари. – Недавно видел, как наша секретарша Людочка в «Казаков» играет. На самом низком уровне сложности. Набирает огромные отряды – по сто-двести юнитов. Подходит к вражескому городу. И останавливается. Начни она штурм, все было бы кончено за пять минут. А она стоит, выжидает. Ну, противник, понятно, периодически накапливает силенки и атакует. Но ее армии их отряды на один зубок. И вот стоит она, стоит, перемалывает живую силу противника. Я ей говорю: зачем ты по одному щелкаешь – атакуй! А Людочка отвечает, что любит бессмысленное насилие.
– И к чему ты это рассказал? – спросил я.
– А к тому, что все наши проекты это тоже бессмысленное насилие, – ответил Игорь.
На этом разговор закончился, мы допили чай и разошлись по палаткам. А на следующий день, вернувшись на базу, Гарик собрал свое оборудование и уехал снимать фильм о Куликовской битве. Я улетел во Францию добывать деньги по варианту «Черный четверг», а Мишка остался в Москве готовить какую-то авантюру, которую он называл «экспроприация экспроприированного». Как раз в ту поездку, на Лазурном Берегу у меня и случился приступ тоски. Поэтому быстро закончив спекуляцию, уже через два дня базового времени я примчался домой. Душа требовала немедленных действий.
ГЛАВА 7
Мишка Суворов решил завладеть сокровищами Алмазного фонда. Не думайте, что он с автоматом на груди и базукой на плече собирался броситься на штурм хорошо охраняемого здания. Хотя этот вариант тоже рассматривался. Покопавшись в Интернете-, Мишка узнал, что во время Гражданской войны ценности, упакованные в простые ящики, лежали безо всякой охраны в подвале Большого Кремлевского дворца. Мало того – про эти ящики все благополучно забыли. По слухам, ценности обнаружили совершенно случайно, во время простого обхода в 1924 году.
Таким случаем было грех не воспользоваться. И Бэтмен стал разрабатывать операцию по «экспроприации экспроприированного». Самым простым было бы подогнать нашу «газельку» к заднему входу во дворец, открыть «окно» и спокойно перетаскать ящички в машину. Но в наше время въезд на территорию Кремля был запрещен. Вторым вариантом было высадиться в городе, поближе к каким-нибудь воротам, ну, например, у Кутафьей башни. Время выбрать – октябрь 1917 года. Тогда, пользуясь беспорядками во время уличных боев и штурма Кремля революционными солдатами и рабочими, проникнуть в подвалы и вынести, что сможем. Но тут слишком велик риск нарваться на шальную пулю, да и добычи много не возьмешь.
И мы решили произвести вылазку в январе восемнадцатого года. Во-первых, в Москве установилась относительная тишина. Во-вторых, советское правительство еще не переехало из Петрограда, а, стало быть, Кремль не был режимным объектом. В-третьих, зима в тот год выдалась морозной, и, значит, мало кто из охраны станет бродить по территории по собственной инициативе. А расположение стационарных постов мы быстро вычислили во время нескольких экскурсий по Кремлю с «глазком» на плече. Внимательно просмотрев отснятые материалы, мы с Мишкой разработали детальнейший план.
Для его осуществления нам потребовалось два комплекта полувоенной формы, в которой тогда ходила половина мужского населения страны. Сначала мы хотели идти в солдатских шинелях и папахах. Но от этого обмундирования пришлось отказаться: ведь в длиннополой одежде неудобно бегать. Затем мы прорабатывали вариант «под рабочих» – пальто из низкосортного драпа до колен и меховая шапка. Но в такой одежде нам бы не хватало солидности, какой мандат ни показывай. Я в шутку предложил закосить под революционных матросов, но эта публика вряд ли получила в сухопутной Москве широкое распространение. Наконец мы остановились на типе «Красной гвардии командир» – потертые яловые сапоги, короткие полушубки, разномастные галифе и суконные фуражки с жестяной красной звездочкой, а чтобы не отмерзли уши – башлык. Из оружия открыто повесили офицерские самовзводные наганы. А под полушубками припрятали по две «Гюрзы».
