Грегори Самак - Тайная книга
Элиас задался вопросом: возможно ли, что и другие, до него, тоже получали доступ к Тайной книге? Если Бог потрудился материализовать эту Книгу, то наверняка для того, чтобы она была кем-то прочитана… Да, эта Книга призывала своего Читателя – из каждого поколения, сквозь века. Но вот что было главным: раз этот Текст существовал, значит, тем самым его Автор хотел проявить себя. И Элиас смиренно склонился перед Ним в душе.
Он был глубоко взволнован бесконечными возможностями этого открытия. И, прежде чем покинуть зал Чуда, в первый раз после смерти своей жены Анны помолился.
Без усилий вспомнил освященные жесты и слова: «Благословен будь, Господь Вселенной, Владыка мира, Ты, давший мне это благословение».
16
Когда Ти-Том проснулся, над Браунау уже занялось погожее утро. Он первым делом развернул скомканную бумажку – длинный список покупок, который накануне вручила ему Польстериха.
Спустившись к реке, мальчуган достал из кармана кусок свежей колбасы, которым домработница оплатила его труды, и быстро уплел его. После чего вымыл лицо и руки в чистой воде Инна.
Потом вернулся к своему обиталищу и излюбленной площадке для игр: расположенному несколькими метрами выше заброшенному дому. Эта невзрачная постройка находилась уже за пределами городка, а большое объявление при входе сообщало о ее скором сносе, который, правда, все время откладывался муниципальными властями. Но там обосновался Томас. Он проводил целые часы, плутая по коридорам, населенным лишь насекомыми, и забавляясь. Ему нравилось воображать жизнь прежних обитателей за старыми дверями квартир. Заходя в каждую из покинутых обшарпанных комнат, он представлял былых обитателей и придумывал им диалоги, отражавшие жизнь нормальной семьи. Нашлась тут и комната с исправным камином, а среди хлама он откопал потертое, но все еще удобное кожаное кресло. На нижнем этаже здания имелась маленькая кочегарка, устроенная в бывшей дровяной клети, где под полом он обнаружил углубление. Отыскать его было непросто, и при случае оно могло стать превосходным тайником. Но от кого ему было там прятаться?
Мальчик перетащил в свою берлогу с камином кресло, украсил ее подобранным на помойке старым ковром, кусками обивочной ткани, а также свечами, которые стащил из магазина в центре городка.
Хотя тут были лишь грошовые мелочи да кое-какие книги, Ти-Том считал это место своим домом, где чувствовал себя в безопасности.
Он аккуратно поставил на маленькую полку, предназначенную для наиболее ценных предметов, прекрасный экземпляр «Шахматной новеллы», подаренный ему Элиасом.
Потом, обшарив многочисленные закоулки своей маленькой мусорной империи, направился к магазину Крюгеров.
Крюгерам он совсем не нравился, и это чувство было взаимным. Мальчуган казался им слишком непохожим на других, а главное, совершенно неуправляемым и никому не подконтрольным. Поэтому особую опасность в глазах хозяев он представлял для воспитания их детей. Впрочем, Ти-Тома ничуть не заботило, как они к нему относятся, и, приходя в магазин, он по привычке игнорировал косые взгляды взрослых.
– По поручению фрау Польстер? – сухо спросил Альберт Крюгер, хозяин.
– Да, герр Крюгер, – вежливо ответил Томас.
– Можешь брать товар, она открыла счет для нового жильца.
Вскоре Крюгеры и их клиенты, увлеченные болтовней, перестали обращать внимание на мальчугана, ходившего среди стеллажей с картонной корзинкой в руке.
Тут-то Томас случайно и подслушал интересный разговор между владельцами магазина, обитавшей неподалеку вдовой Шиллер и двумя сестрами Крафт, старыми девами, которые жили в соседнем с Элиасом доме.
– Видели того, кто поселился в бывшем доме таможенника? – спросила Марта Крюгер.
– Нет еще, – ответила вдова. – Но слышала, что он очень редко выходит и у него не очень хорошо со здоровьем.
– Фрау Польстер мне сказала по секрету, что на второй день работы застала его, когда он хныкал у себя в гостиной, как мальчишка.
– Мы его видели, – ответили в один голос сестры Крафт. – Суетливый какой-то, вечно чем-то занят и на австрийца совсем не похож. Впрочем, мы заметили, что он и на воскресную службу не ходит.
– Оно и неудивительно… – сказал вполголоса Альберт.
– Странно все-таки, – заметила Марта Крюгер, – выйти на пенсию и поселиться в Браунау, вы не находите?
– О, да, еще как странно, – поддакнула старуха Шиллер. – Что за нелепая мысль! Лично я это нормальным не нахожу.
– Однако вы ведь и сами удалились сюда на покой, фрау Шиллер! – сказали хором сестры, которых можно было счесть сиамскими близнецами.
– О, я-то, знаете, осталась тут в память о моем дорогом супруге. Сейчас уже поздно менять привычки.
– А вот мне кажется странным, – ввернул Альберт, – что он вообще захотел купить этот старый сарай!
– Не такой уж это и сарай, – отозвалась Ева Крафт, жившая с сестрой в подобном доме. – Нет, самое удивительное в этом человеке, что он не спит ночи напролет и непонятно чем занимается. Мы с сестрой часто видим ночью свет в его окнах. Я часто ломаю голову, что он может делать в такое время? Мужчина в его возрасте…
– Польстериха сказала, что он депрессивный какой-то… «Монако-депрессивный», вот как она сказала! – сообщила вдова Шиллер.
– Наверное, «маньяко-депрессивный», – поправила ее Марта, чтобы щегольнуть своими познаниями. – Впрочем, что она понимает в психологии, эта дурында…
Притаившись за высокой батареей консервных банок, Ти-Том навострил уши.
– Во всяком случае, – отрезала вдова Шиллер, – мне не нравятся люди, которые не ходят к мессе, сидят дома и не спят по ночам. Я в этом не нахожу ничего хорошего.
Чтобы наказать их за злоязычие, Ти-Том засунул банку первосортного супа Grieβnockerl[6] себе за пазуху, а потом еще одну.
Оглядевшись по сторонам и понизив голос, чтобы ребенок не слышал, вдова добавила, кивком показав на дальнюю часть магазина:
– Никогда не знаешь, откуда выскочит этот крысеныш… Вечно крутится на улицах. Должна же полиция вмешаться! Поместить его в приют. Похоже, в округе все больше и больше воровства. Нельзя приваживать сюда чужаков, от этого ничего хорошего.
Остальные промолчали, хотя выражение их лиц выдавало полное одобрение. Они опасались, как бы мальчуган не застал их врасплох.
И не напрасно: Ти-Том все слышал.
Тогда, скрытый от их взглядов, он в знак наказания запихнул во внутренние карманы еще бутылку лимонада, три тюбика сгущенного молока, банку паштета из лососины для гурманов и три дорогущих шоколадных трюфеля в красивых золотых обертках. Он никогда не ел шоколада, а тут такой случай подвернулся…
– Слишком много чужаков развелось в нашей стране… – сказал Альберт Крюгер, глядя в пустоту.
17
После путешествия Элиасу было трудно определить, сколько на самом деле прошло времени. Он покинул зал Книги, тщательно закрыл люк и уничтожил все следы своего спуска.
На антресольном этаже были слышны голоса Польстерихи и Ти-Тома, хлопотавших по дому. Не встретив никого из них, он спустился по лестнице, подобрал газету с крыльца и установил, что выпуск помечен понедельником. Значит, вся суббота и воскресенье ушли у него на изучение Книги, путешествие и глубокий сон, который за этим последовал.
Томас только что принес покупки из магазина Крюгеров. Потянувшись, Элиас распрямил затекшее тело, потом принял душ и переоделся.
* * *Чуть позже с кухни донеслись крики и глухой шум.
По какой-то неизвестной причине Польстериха разбушевалась. Осыпала Ти-Тома яростной бранью и пыталась его поймать.
Загнанный в угол и прижатый к каменной мойке ребенок запаниковал. Теперь-то он точно попался. Домработница замахнулась на него кулаком, сжимая что-то в другой руке.
Бесшумно подойдя сзади, Элиас схватил ее за правую руку, готовую обрушиться на застывшего от ужаса ребенка. Она обернулась, пьянея от злобы. Увидела старика, но все еще не унялась.
– Что вы делаете? – гневно возмутился Элиас. – С ума сошли?
– Это же негодяй, мелкий пакостник! Вот, глядите…
Польстериха раскрыла ладонь и показала три золотые шоколадные конфеты из магазина Крюгеров.
– Он их украл, мерзавец этакий! Устроить мне такое! В местной лавке… Позвольте задать ему хорошую трепку!
Элиас, по-прежнему удерживая руку фурии, взял конфеты и сказал, обезоруживающе улыбнувшись:
– А, Томас, как это мило! Ты не забыл…
Польстериха словно с луны свалилась. Промямлила:
– Как это?
– Фрау Польстер, неужели я вас не предупредил? Я попросил нашего Томаса принести мне шоколадных конфет, как раз таких. Видите, нет повода устраивать драму. Верно?
Ти-Том посмотрел на Элиаса так, словно он спас его из когтей чудовищ.
Домработница выругалась, но все же процедила несколько неразборчивых слов извинения. Старик из-за ее спины глядел на взмокшего от страха ребенка – как сообщник, но при этом строго.
