Константин Калбанов - Вепрь
Гораздо реже встречались вот такие старики, которые к молодым относятся со снисходительным пониманием и просто радуются, что с их уходом ничто не закончится, а будет иметь свое продолжение, где-то по другому, где-то по старому, но продолжение будет. Эти даже если и поучают жизни, то делают это как-то ненавязчиво с большой долей иронии, просто соглашаясь с тем кто совершает ошибку и вворачивая от себя какую нить фразочку. Вот сказал и как бы равнодушно отвернулся или добродушно улыбается, а ты уже чешешь репу и думаешь, толи лыжи не едут, толи… ну понятно.
Вот именно такой и была увиденная им старушка, во всяком случае именно этот вывод напрашивался сам собой. Возраст… Вот с возрастом были трудности, ей с равным успехом могло быть и семьдесят и восемьдесят, а двигалась так, что ну никак не больше пятидесяти, эдакий живчик в темно синем платье, и цветастом платке из под которого выбилась седая прядь. В руках вместительная корзина из потемневших ивовых прутьев, как видно работа уже давнишняя, не первый год изделие служит хозяйке. Корзина до верху набита различными травами. Ага стало быть травница. Почему травница? А кто еще-то сразу после бури пойдет в лес и будет разгуливать с корзиной наполненной только что собранными травами? Ум включи.
— Здравствуйте, бабушка.
— И ты здрав будь. Чего слова цедишь, будто позабыл, — а что тут скажешь, права бабка.
Каждое слово будто сначала вспоминается, потом он припоминает как его произнести, а уж после говорит. Но раз не назвала каким иностранцем, значит акцента нет. Интересно, а как это получается? Это же все не на самом деле. Или все же что-то такое приключилось и это происходит на самом деле? Нет, он конечно много читал про перенос сознания, про другие миры и тому подобное, вот только все это было из разряда научной фантастики или развлекательного фантастико-приключенческого чтива. Вот на эту тему он перечитал просто море книжек, его работа к этому располагала, пока ждешь пассажира, читаешь, ни о чем особо задумываться не надо, просто отдыхаешь и все. Так что продолжаем отрабатывать вариант бреда.
— Может и позабыл бабушка. Вот как вчера по голове приложило, так и маюсь.
— По голове говоришь, — бабка быстро осмотрелась и заметив старый, уже почти полностью покрывшийся лишаем пень махнула в его сторону, — А ну присядь-ка.
— Бабушка, только у меня всего-то три копейки.
— Дак и ничего удивительного, скоморошья твоя душа. Садись кому сказываю. Вот так вот скачите по жизни, как стрекозы, как кобели на всякую пригожую бабу прыгаете, а они и рады радешеньки, — ворча бабка приступила к осмотру, время от времени надавливая то там, то сям, от чего на лице мужчины появлялась болезненная гримаса, — И чего только в вас находят-то? Акромя отростка окоянного, коий постоянно зудит ничего и нету, а мужики справные отчего-то им скушны. Дурынды, прости Создатель, душу мою грешную. Чем это тебя так-то касатик. Уж не лихие ли людишки приложили дубиной?
— Если бы лихие, то последнее отобрали бы. Молния в дерево ударила оно переломилось у самого основания, ну и прилетело мне.
— Ага. А что же ты касатик, все свое имущество пропил, что так налегке-то?
— Была у меня лошадка вьючная, да как меня приложило подевалась куда-то.
— Если лошадка добрая, то вернулась бы опосля, когда гроза улеглась.
— Добрая, бабушка.
— Ну а коли не вернулась, то либо другим деревом приложило, либо волки подрали, хотя сомнительно, в эту пору они в стаи не сбиваются, а в одиночку волк на коня не пойдет, ну или кто прибрал скотинку бесхозную.
А то он и сам не понимал этого. Вот только чего печься о потере, ему бы поскорее прийти в себя, да понять насколько качественно приложило там, в реальном мире. Но с другой стороны, коли туда ходу пока нет, нужно доигрывать здешнюю партию. Именно, что доигрывать, потому как все это он воспринимал как какую-то навороченную компьютерную игру, не более. Вот на этом уровне ему нужно выбраться из леса и помогает ему в том юнит в виде бабки травницы. Только больно уж реалистичная игра получается, эдак в "двадцать D". Понятно, что не изобрели, но лиха беда начало.
— Что с головой-то?
— Шишка. Крепкая у тебя головушка, сдюжила, а прилетело по всему видать знатно, душу вытрясти должно было враз.
— Знать повезло.
— Повезло, не без того. Ты уж прости болезный, но только нечем мне тебя попользовать, я ить за травами в лес подалась.
— Да за что же прощать-то, спасибо, что посмотрели, знать, что ничего серьезного не приключилось, уже большое дело.
— Как звать-то касатик?
— Виктором, — абсолютно не думая выпалил Волков.
— Язык придержи, бестолочь. Нешто можно первому встречному поперечному крестильное имя сказывать.
Виктор сильно удивился подобной постановке вопроса, но покопавшись в памяти, прежнего владельца тела, ага, вот такая у него появилась ассоциация, понял, что ничего удивительного. Славени достаточно давно приняли крещение, лет четыреста как, но старые поверия никоим образом не отринули, новая вера прижилась среди них по своему, по особому. Имена им давали при крещении, но родители называли так, как им хотелось, до той поры, пока подросток не обретал характер, по которому и имечко подбирали, то которое было ведомо всем и которое характеризовало его для других, даже незнакомых людей. Имя крестильное знать могли только близкие, потому как через истинное имя можно было к душе подобраться.
— Добролюбом, люди кличут, — озвучил он услужливую подсказку памяти.
— Знать не такой уж ты и шкодник, коли так прозвали. С другого боку от юности до старости сильно поменяться можно. Многих знаю, что имечку своему уж не ответствуют, а люди продолжают кликать по старому, потому как привыкли. Куда идешь-то?
— А я и не знаю, — честно ответил Волков, он и действительно не знал. Нет, прежний-то куда-то шел, вот только нужно ли было в ту сторону Виктору, вопрос.
— Стало быть как есть, перекати поле, — а что тут возразишь. Сейчас он и впрямь не имеет ни цели, ни направления, куда ветер подует, туда и понесет. — А коли тебе без разницы, то имей ввиду. Пойдешь налево, зверя лютого повстречаешь, но счастье и дом найдешь.
— Дак перекати поле же, какой мне дом? — решил поддеть Виктор.
— Был перекати поле, да обломили. Другой ты. Вот в первый раз тебя вижу, а чую, другой и все тут, нет того скомороха. Направо пойдешь, пропадешь, да так, что никто не вытащит.
— А если прямо пойду, — опять не сдержался Виктор.
— Нету прямо дороги, не видишь.
— А все же.
— От же балагур. Топь там начинается, так что далеко не уйдешь, все одно воротишься. И назад дороги нет, — предвосхищая вопрос, проговорила старуха, — дорога меж топями проходит.
— А тебе куда бабушка?
— А вот мне как раз направо.
— И как быть? Я ить хотел помочь тебе донести корзину, чай не легкая. А давай тебя доведу и потом назад ворочусь.
— А нет тебе туда дороги. Ни шагу нет. Шаг шагнешь, потом в любую сторону ходи, конец один.
— Ох и страху ты понагнала, бабушка.
— Иди охламон, — бабка попыталась толкнуть Виктора в плечо, затея ничем не увенчалась бы, тело у него крепкое неподатливое, но и бабушка вроде не слабосильная, а с виду и не скажешь. Подыгрывая ей, он словно под давлением прогнулся и ухмыльнувшись вновь предложил
— Может, все же помогу.
— Иди говорю, сама в силах. Пропадешь ить.
А что делать, попрощался пошел по дороге, точнее рядом с ней, больно надо разъезжающиеся ноги ловить. Хворь отступала так, что только шишка и зудела, а зудит, знать на поправку дело пошло, поэтому шагалось легко, если позабыть о том, что всякий раз приходилось выискивать травяной кустик погуще, все же в мокрую землю вступать не хотелось.
Примерно через час ходу, когда из тела окончательно выветрилась неуверенность движений, Виктор решил остановиться и попробовать как он вообще владеет собой. Бред там, не бед, но что-то он ста подумывать о том не в реале ли с ним все это происходит. Ну не верилось в такое вот, а с другой стороны и разуверяться не хотелось. Одно дело читая очередную книжку с головой проваливаться в происходящее на страницах, всматриваться и видеть между строк, всецело отдаваясь повествованию. Совсем иное, вот так, ни с того, ни с сего обнаружить, что писаная кем-то фантазия воплотилась в реальности. Он и сам не знал чего ему хочется. С одной стороны от мысли, что все это происходит на самом деле, его охватывало какое-то возбуждение и хотелось прыгать от нетерпения и жажды нового. А вот интересно маги тут есть? А орки, гномы, эльфы? Но стоило немного поостыть, как услужливая память, которая существовала как бы независимо от него, словно посторонняя, подсказывала, что сказки почитывать за еще и иноземные это конечно хорошо, но всему есть мера. Нету ни гномов, ни великанов, хотя легенды разные ходят, но он-то чай взрослый мужик, уж двадцать два лета землицу топчет.
