Александр Афанасьев - Под прикрытием
Я подскочил к полуразваленной стене, саданул изо всех сил ногой – и почувствовал, что она проваливается. Двух пуль калибра 12,7 и двух гранат хватило…
– Уходим! Пошли!
Я обернулся – Грей лежал у самых дверей, лежал без движения…
Проклятье…
Подскочил, он уже пытался подняться…
– Куда?
– В задницу… черт…
Да уж… кстати – смешного мало, смех смехом, а песец опять-таки кверху мехом. Когда стреляешь лежа и по тебе стреляют – довольно распространенное ранение.
Винтовка лежала рядом, я буквально вырвал ее из рук, прицелился. Толчок в плечо – и разрыв гранаты подствольника на холмах. Напоследок высадил в ту же сторону все оставшиеся в магазине патроны, особо не целясь и не высовываясь – штук двадцать их было, чтобы не совались. Бросил винтовку обратно.
– Надо сваливать…
Я рывком поднял напарника на ноги, потащил к пролому в стене. Мельком заметил, что оружие Грей тащит за собой, зацепившись рукой за ремень. Наш человек. Спецназовец только мертвый оружие из рук выпускает, оружие – это жизнь.
– Сильно?
– На излете… Там застряла, черт…
– С той стороны перевяжемся. Терпи пока…
Первым вылез, изогнувшись в три погибели, через пролом я. Тут же ушел за машину, как и рассчитывал. По машине редко били пули – как молотком по листу жести.
Где же этот стрелок…
Ага, есть! Вот он, родимый – на холме, за кустами спрятался. Думаешь, не видно тебя…
Подвел прицельную марку, выстрелил несколько раз подряд. Попал или нет – не знаю, но стрелок заткнулся. Да и срезанные пулями ветки с листвой солидно так с куста полетели. Снова рванул к пролому – дорога была каждая секунда.
– Давай руку, помогу!
Вместо руки Грей высунул в пролом дуло винтовки. В этом дерьме и забыть про нее недолго, а если у тех же боевиков ИРА останется такая винтовка – поганое дело будет…
– Принял! Давай!
Со стороны входа – на слух определил – боевики уже не стреляли – поняли, что мы смываемся, и спешно меняли позиции. Не глядя, достал из подсумка гранату, выдернул чеку – руками, не зубами, зубами только в фильмах показывают, а в жизни все зубы на этой чеке оставишь. Швырнул в сторону дома, метясь через крышу и стараясь зашвырнуть как можно дальше, чтобы не досталось осколками. Получилось – на дворе, где уже лежал рыжий детина, пристреленный мною, низко громыхнуло, визгнули по стенам осколки…
– Руку давай!
Грея я буквально выдернул из пролома, не вытащил – вспомнил занятия по экстренному покиданию отсека подлодки. Потащил за руку к машине…
– Десять секунд! – я не говорил, орал. – Если задержимся, ляжем…
Хорошо, что эта была старая модель «Форд Эскорт», с довольно солидным мотором – на Британских островах вообще уважают небольшие хэтчбеки с форсированными моторами, сказывается то, что дороги в основном узкие и извилистые. Ее вскрыть проще, там заводская противоугонка не стоит вообще.
Машину я вскрыл самым простым и незатейливым образом – тупо саданул прикладом по стеклу, и оно осыпалось в салон стеклянной крошкой. Сунул руку внутрь, открыл дверь. Скорее всего, эти гаврики машину в Британии угнали, сюда на пароме переправили. Тут, в холмах, на угнанных – многие ездят. А я, получается, второй раз ее угоню.
Повернулся – и все словно в одно мгновение. Боевик – мелкий, с длинными волосами, в камуфляже. Автомат, направленный на меня. Почувствовал – не успею, начал падать. Грохнулся об землю – и тут раздались выстрелы. Два сразу…
Грей успел первым – хоть и сидел с больной задницей, привалившись к борту машины – а все-таки успел, достал свой «вальтер» и выстрелил. Два раза, и точно, оба в голову…
– С меня причитается… Давай помогу…
Подхватил винтовку и выстрелил в сторону холмов – так выстрелил, что мне чуть плечо эта дура не вывернула. Как бы то ни было – выстрел получился солидный, и на несколько секунд все попрятались, соображая, что я собираюсь делать дальше и из чего это такого я стреляю. Редкий град, бьющий по стене, утих – этого мне было и нужно. Несколько секунд, но за это время я успел засунуть в салон машины все наше вооружение, запихнуть на заднее сиденье Грея и устроить его задницей кверху, – а кровило уже изрядно, полштанины пропиталось. Залез в салон и сам, пригнулся, рванул пучок проводов из-под рулевой колонки, соединил нужные…
Град снова пошел, но машина уже рванулась вперед, словно подстегнутый кнутом бык, ревя и завывая форсированным мотором. Слева кузов был пробит во многих местах, шины спущены, но и на ободах покатили довольно ходко…
Уже на двигающейся машине я перебрался на водительское сиденье – до этого был на пассажирском, оттуда дотягивался и до руля, и до педали газа – так и тронулись. Придерживая руль локтями, достал пистолет – с автоматом одновременно стрелять и вести машину не получится. Двигатель надсадно ревел, перекрывая свист ветра, машину постоянно вело вправо – сказывались пробитые покрышки. Но пули больше не стучали по кузову, они со злобным посвистом пролетали мимо, но по машине не попадали – и от этого мне хотелось орать во всю глотку что-то веселое и злое…
Трактор я заметил поздно, но его и невозможно было заметить раньше. Провос поставили его очень хитро – на проселочной дороге, сразу после того, как дорога, огибая холм, делала резкий поворот. Даже мотор выключили, чтобы не выдать себя заранее. Увидев стальную, уродливую, выкрашенную в зеленый цвет тушу поперек дороги – мелькнуло «попали…» – и на чистом инстинкте отпустил руль, не отпуская газ. Просто мне нужны были обе руки…
Только потом я понял, что инстинкт – а это, между прочим, очень мощное оружие, без него не было бы эволюции и естественного отбора – подсказал мне самое верное решение, единственно верное в этой ситуации. Террористов было трое, и у каждого был пистолет-пулемет. Не мудрствуя лукаво, они все трое тупо залезли в длинный прицеп со стальными стенками – чтобы разом, всем троим открыть огонь по остановившейся машине, оставаясь в относительной безопасности за стальными стенками прицепа. У меня же были пробиты оба колеса слева, и переднее и заднее, а сам трактор тоже, перекрывая дорогу, стоял справа налево. И когда я отпустил руль, освобождая руки, машину сразу и резко повело в сторону пробитых колес – влево! В итоге цель внезапно ушла из-под прицела, стрелять смог только один из троих, да и то высунувшись из прицепа. Это нас и спасло.
Машина вошла в препятствие как нельзя более удачно – скорость была невысокой из-за поганой проселочной дороги и двух пробитых колес, а тут еще в препятствие она ткнулась боком – энергия удара в таком случае снижается на две трети, да еще и между колес. У трактора «Джон Дир» две пары колес, передние, поменьше, и задние – побольше, вот между ними и пришелся удар, причем часть удара приняло на себя широкое переднее колесо – резиновое. В итоге меня, непристегнутого, не расплющило грудью о рулевую колонку и даже не поломало, а просто швырнуло вперед, навстречу мнущемуся с противным звуком металлу и осыпающемуся в салон лобовому стеклу. Сзади точно так же слетел на пол, в промежуток между сиденьями, Дориан…
Если попал в автокатастрофу, если тебя столкнули с дороги, первым делом – выбраться из машины. С этой мыслью я изо всех сил толкнулся плечом в дверь машины и почувствовал, как та поддается. Упершись ногами в искореженный металл, понимая, что судьба подарила нам лишние пять секунд, не больше, я толкнулся сильнее. Получилось! Дверца поддалась окончательно, и я наполовину вывалился из салона…
Еще успел вывернуться, повернуться лицом к опасности. Террорист в кузове тракторного прицепа отчетливо выделялся на фоне неба – как поясная мишень. Он держал пистолет-пулемет с пристегнутым сбоку магазином, целился в меня – а я целился в него из пистолета, который так и не выпустил из рук, когда машина врезалась в трактор. Выстрелили мы одновременно…
И оба попали – и он, и я. Меня словно лошадь в грудь лягнула, аж искры перед глазами заплясали, но попал и я. Попал точно – на фоне неба это выглядело так, будто от сосуда откололся черепок, и плеснуло чем-то. Террорист вывалился из прицепа, я остался лежать…
Как говорится – кто был, тот поймет. В бою происходят самые невероятные вещи. И все по одной простой причине – во время боя в крови бушует адреналин. «На адреналине» можно вести бой, катаясь в собственных кишках, можно стрелять, когда в сердце застряла пуля. Много можно чего делать. И поэтому, когда пуля попала мне в грудь, я не только не потерял сознание, не только смог выстрелить в ответ – но смог сделать еще кое-что. Я сумел рукой дотянуться до подсумка, достать из него гранату, выдернуть чеку – и закинуть красивым таким, почти баскетбольным броском в прицеп, где пытались понять, что происходит, двое оставшихся в живых террористов. Когда громыхнул взрыв, подумалось – дикие мысли в голову приходят – ну вот, теперь и сознание терять можно…
