Алекс Кун - Архангельск
Прочность была самым слабым местом. Вот и попробуем отлить две трубы и надеть раскаленную внешнюю трубу на уже обработанную и охлажденную внутреннюю. По торцу внутренней трубы отливаем воротник для затвора, он же крепеж под откатник в нижней своей части. На внешней трубе – отливы под полозья рамы, по которым и будет ходить ствол.
Процесс плавки подходил к концу, когда прибежал мужичок из села, просил прийти в дом Бажениных. Осип вернулся со срочными новостями. Оставил мастеров продолжать плавку и начинать отливку, а сам побежал, именно побежал, в дом к братьям. Такой срочный вызов от Осипа первый раз на моей памяти, вряд ли он просто спешит поздороваться.
Осип и не спешил здороваться, точнее, он вообще позабыл это сделать.
– Князь Александр, беда у нас. Купцы наши упредили, их свей, что с голландцами на торговом фрегате пришел на регату смотреть, очень подробно о кораблях кумпанства выспрашивал, и рисунки у него ваши были, а к тем рисункам и еще целая пачка, которую он купцам не показывал. Коль уйдет свей, не будет у нас спросу на наши товары!
Эх, Осип, Осип. Да черт с ними, с товарами. А вот как представлю шведскую армию с унитарным патроном, сразу вздрагиваю. Где же мог так проколоться-то? Ведь никаких черновиков в мусор не выбрасывал, сюда никто не приплывал… Или мне не рассказывали?
– А что же не задержали-то свея этого? Что же не выспросили, что да откуда?
– Князь, да кто же нас, купцов, у воеводы слушать станет? Да воеводе нашему те свеи да голландцы как браты родные, он с ними вечерами только и празднует.
– Так, Осип, сядь, выпей вина хлебного, подожди меня часок, после договорим.
Пулей лечу на верфь. Благодарю высшие силы, что мастера тянут с разборкой «Орла» – не нравится им моя затея. Они вместо этого начали силовые схемы под платформы заводить и собирать. Три платформы уже были готовы и зашиты, на них оставалось закрепить железо рамы с поворотным кругом, и можно надевать башню. Четвертая платформа представляла дыру в корпусе, из которой торчали балки силовой пирамиды.
Дал мастерам один час на подготовку корабля к старту, и возможно – гонке. Пускай затыкают времянками щели. Башни существенно выше ватерлинии, так что попадать в дыры будут только брызги. Побежал к морпехам и поднял роту по тревоге. Велел брать пять самых свежих ящиков патронов со стрельбища, всю амуницию и грузиться на «Орла». Команде «Орла» велел проверить, все ли есть, что надо, на борту, и если мастера что-то уже утащили на верфь, вернуть все на борт. Идем минимум на неделю.
Капралам велел обобрать наши продовольственные склады, из расчета десяти дней на всю роту, чтобы продуктов в «Орла» загрузили. И бочки под воду. Мысленно сделал пометку изменить конструкцию кухни на «Орле», такую толпу она не прокормит.
Что еще? Крикнул капралам, чтоб забирали все тренировочные кошки и веревки со складов казармы. Где бы мне пушечек взять-то? Поздно, ох поздно за артиллерию взялся.
Поймал Семена, попросил ехать с нами. Медсестре велел собирать все необходимое и грузиться на корабль. Без поварихи обойдемся. Побежал обратно к Осипу. Велел и ему идти на «Орла». Придем в Архангельск, зададим пару вопросов шведу. Прибежал на «Орла», застал там Таю, деловито разбирающую баулы вместе с медсестрой. Махнул рукой, все одно не уйдет, к чему же тогда время тратить. Отпустил медсестру на берег, одного медика нам хватит. Еще раз удивился скорости распространения слухов.
На «Орле» царило сумасшествие. Вещи велел кидать как попало, главное, все взять, а пока спускаемся к Архангельску – разложим и рассортируем. Беспорядочная беготня по четырем сходням напоминала колонну муравьев, только в ускоренном просмотре. Менее чем за час все были на борту и смотрели на меня выжидающе. Велел затаскивать сходни на борт. Повернулся к боцману.
– Отходим! Покажите нам, мужики, что недаром стали победителями регаты. К вечеру надо быть в Архангельске.
Всю дорогу до Архангельска бегал по кораблю, не находя себе места. Да где же прокололся-то?! Мастера чертежи не передавали, после такого никто бы из них в глаза мне смотреть не мог. Век не тот. Либо перерисовал кто-то, либо нет у шведа никаких чертежей. Хотя купцы могли чертежи винджаммера продать. Но у них только общие виды, даже обводов нет. В любом случае шведа надо подробно выспросить. А дальше с ним что делать? Вернется домой и устроит истерику на весь мир!
Искоса посмотрел на свою совесть, которая уже встала в гордую позу, сплетя на груди руки и неодобрительно меня рассматривая. Да, дорогая, именно то, что ты подумала. И не надо ко мне с проповедью, сам знаю, что так нельзя.
Исходя из этих мыслей всех морпехов на подходе к Архангельску – в трюм. Ни одного лишнего человека на палубе. «Орел» просто идет на учения в море. Остановлюсь на пристани гостиного двора, и пока Осип бегает и разузнает, где швед, буду всем рассказывать о планах учений в море и что нам спешить надо, а Осип нас задерживает своими купеческими делами, а как он вернется – и мы сразу в море. А сами отойдем вниз и высадим десант на берег. Умыкнем шведа, вернемся на «Орла» и дальше в море, на учения. До Соловков дойдем обязательно, чтобы и там нас видели.
Собственно так и произошло. Осип бегал, я развлекал стрельцов. Вернувшийся Осип прошел мимо по пристани на корабль. Попрощался со стрельцами и степенно двинулся догонять.
– Ну, где наш шустрый свей, Осип?
– Ушел на голландском галиоте, еще вчера к вечеру отплыли.
– А фрегат как же?
– Да вон он стоит. – Осип указал рукой на рейд.
– Осип, свей точно на галиоте ушел? Подумай, это важно.
– Да хто ж его знает, князь Александр. Спрашивал у купцов, как мне свея найти, мол, разговор к нему есть. Они и сказали, что ушел на галиоте с самозванцем вашим с регаты. А подробно спрашивать ты сам не велел.
Поймал взгляд боцмана, который, как и вся команда, стоял поблизости, махнул ему рукой – отчаливаем.
– Осип, ты узнал, куда галиот пошел?
– К Стекольному и пошел, куды же еще-то?
– Куда пошел?
– Свеи его Стохольмом кличут.
– Понятно. Боцман! Как из Двины выйдем, на горло правь и поспешай!
Пошел к морпехам в трюм. Трюм перестал быть просторным. Через все пространство под разными углами проходили балки распоров орудийных башен, так что короткий митинг перед морпехами напоминал выступление в лесу, где за стволами прятался электорат.
Поставил задачу – будем брать на абордаж галиот. Команда у него небольшая, но есть пушки, сколько именно, не считал, подойдем поближе – посчитаю. Никаких потерь с нашей стороны не одобрю, подавлять все огнестрелами – две сотни пуль каждые десять секунд из этого галиота дуршлаг сделают. Потом помялся и добавил, живой мне никто не нужен. И галиот будем топить.
Как мне объяснять морпехам, какого именно шведа в толпе мне бы хотелось допросить? Особенно если и сам не ведаю, как он выглядит. Замешкаются морпехи при абордаже на секунду, фильтруя, тот или не тот, – и начнутся потери. Мне мои люди дороже. Получится у шведа выжить – допрошу с пристрастием, не получится, значит, ему повезло.
Надеялся, что мы отыграем у галиота сутки отставания еще до горла. В горле, на сулое[2] брать на абордаж не стоит – многие вывалятся за борт. Поднялся на палубу и начал гонять поморов. Лишний раз убедился, что принял правильное решение – поменять оснастку на гафельную. Но это решение так же опоздало, как и пушки.
Резались против ветра и разгулявшейся волны мы очень тяжело. Регате с погодой сказочно повезло. Зато теперь погода отыгрывалась – злой порывистый ветер с пенной зыбью на море и мелкий дождь с неба. Обычная беломорская погода. Проглядеть в этой пелене галиот становилось очень вероятным. Пошли размашистыми галсами, что не добавляло нам скорости сближения с намеченной жертвой. Оставалось надеяться, что галиоту еще тяжелее.
До сулоя самозванца так и не достали, проходили сулой под зимним берегом. Это место в горле Белого моря не может оставить никого равнодушным. Два встречных течения ведут тут тысячелетнюю битву, которая то затихает, то разгорается вновь. На всем поле боя вырастают из моря величественные волны-бойцы и с шипением обрушиваются друг на друга. Под килем неожиданно раскрывается многометровая яма, а потом схлопывается, забирая все, что туда попадет. Из глубин поднимаются водяные пузыри и расплываются шляпкой гриба по поверхности, а рядом, неожиданно, начинает вращаться водоворот. Тысячи лет ведется эта война, и тысячи мелких кораблей лежат тут на дне, просто попавшись под горячую руку двух сражающихся великанов. «Орлу» этот сулой с толчеей не страшен, а вот на маленьком катамаранчике тут проходить было очень свежо для нервов.
Нагнали самозванца мы только у Святого Носа.
Едва заметив в дымке мороси паруса галиота, если это был, конечно, он, приказал подниматься на ветер. Будем зажимать галиот между ветром и берегом. Еще бы не ошибиться судном. Двух поглощенных морским штормом судов моя совесть может и не пережить. По крайней мере сразу.
