Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
– И не такое бывало, – с долей сомнения в голосе ответил Сашка. – Один махнул, другой выстрелил, и побежали в разные стороны…
А я, пока они рассуждали, через головные телефоны услышал отдаленные звуки, до чрезвычайности знакомые. У ребят аппаратура, наверное, была с ночи выключена, моя же работала. О чем я им и сообщил.
– С загадкой кобуры и прочего позже разберемся, а сейчас не до того. «Стреляли», – как говорил Саид.
Гребень мы перевалили, соблюдая при этом все положенные тактические приемы. Не высовываться, наблюдать из-за укрытия и не с той стороны, на которую может обратить внимание неприятель, биноклем и оптическим прицелом пользоваться по солнцу, а не против, и так далее.
Километром ниже, в глубокой чашеобразной долине кипел настоящий полевой бой. То есть не стычка двух случайно встретившихся разведгрупп или нападение ватаги грабителей на купеческий обоз, а как минимум – рота на роту регулярных войск.
Атакующих мы узнали сразу, да и как ошибешься? Сашка их в натуре насмотрелся, мы – в кино крупным планом. Те самые черно-бурые Сашкины йети, ломаной цепью наступающие на жидкую линию стрелковых ячеек обороняющихся. Монстры, за неимением другого термина продолжим их так называть, перли через глубокий, по пояс и выше снег, оставляя позади отчетливые вспаханные борозды… Только это не давало им развить спринтерскую скорость, в противном случае они взяли бы позицию противника в минуту. Двигаясь со скоростью нашей пехоты в Финскую войну, они вели беглый огонь из своих многоствольных митральез.
В чем заключалась их главная беда – в отсутствии опыта даже Первой мировой, не говоря о Второй. Если бы они наступали перекатами – половина стреляет с места, прижимая к дну ячеек и окопов обороняющихся, другая делает бросок, залегает и бьет по выявленным огневым точкам, пропуская через себя вторую линию, – эффект был бы куда большим. И ведь огневая мощь монстров была подавляющей, при грамотном использовании, конечно.
Оборонялись же наши друзья кванги. Какой хрен их сюда занес, непонятно. Без дирижаблей, в чисто пехотном варианте.
Об этом я и спросил Сашку, пока мы, маскируясь складками местности, бежали к намеченному отсечному рубежу. О том, вмешиваться нам или нет, – вопроса не возникло. Хороши мы или плохи в историческом смысле нашего существования, но друзей в беде не бросаем, невзирая на высшие соображения. Вроде цены собственной шкуры.
– Спроси – какой хрен нас?! А с этими что? Вдруг у них как раз аэродром поблизости, его они и обороняют. Чтоб кто-нибудь взлетел и прикрыл с воздуха. Бросят оборону – всем полная труба.
Уж это точно. Полсотни крупнокалиберных подобий пулеметов за несколько минут разнесут в клочья стандартный кванговский авиаотряд, состоящий из пяти дирижаблей, да, пожалуй, и целую эскадру, если ловить ее на взлете или расстреливать в процессе предполетной подготовки.
Но наши друзья, вояки пусть и слабые тактически в сравнении с нами, но отважные до самоотречения, сопротивлялись достойно. С короткими интервалами с их стороны взлетали магниево-термитные бомбы по крутой минометной траектории. Они что же, сообразили снять с кораблей и установить на переносных станках свои катапульты? Молодцы, ребята. Совершенно как при обороне Порт-Артура мичман Пустошкин и лейтенант Власьев использовали против японцев на сухопутном фронте шаровые мины заграждения и торпедные аппараты миноносцев.
Вдобавок не прошли для квангов даром уроки военного дела, которые мы им давали. В частности, ознакомившись с ТТХ имевшегося у них оружия, Алексей предложил, для усиления поражающих свойств, снабдить бомбы дополнительным разрывным зарядом в чугунной или керамической рубашке. И сейчас в бинокль было видно, что совету они последовали. По осколочно-фугасному действию бомбы примерно соответствовали нашим батальонным минометам.
Поэтому оборона еще держалась. Одиночек, прорывавшихся вперед в интервалах между разрывами, кванги встречали метким «огнем» своих пружинных самострелов, представлявших некий гибрид подводного ружья и мощного арбалета. На пятьсот метров (я лично проверял) килограммовым стальным болтом они прошибали пятидюймовую доску ростовой мишени. Весьма прицельно, на уровне хорошей винтовки.
К сожалению, чудовища, йети, алмас-ты, называй, как угодно, к потерям товарищей по оружию были абсолютно нечувствительны. Как комары, которых бей, не бей – осторожности не научишь. Их следует уничтожить всех, потому что единственный уцелевший все равно будет стрелять до последнего патрона, кусаться и махать когтями, длиннее и острее, чем медвежьи.
Тот печальный случай, когда критерии гуманизма неприменимы в принципе.
Значит, пора вступать в дело нам. Через недолгое время расстреляют кванги свои бомбы, стрелы тоже кончатся, и дело дойдет до рукопашной, где шансов у них круглый и абсолютный ноль. Любой из нас мог справиться с десятком квангов голыми руками, что же говорить о гоминоидах, против которых выйти один на один, имея в руках рогатину или бердыш, я решился бы только в самом крайнем случае.
Однако была в этом сражении некая странность, для нас, привыкших последнее время только и делать, что анализировать странности и непонятности, вполне очевидная. Словно бы оно разыгрывалось не само по себе, а в расчете на заинтересованного зрителя. И началось буквально за десять-пятнадцать минут до того, как мы подтянулись к театру военных действий и мои микрофоны уловили звуки боя.
Случись это часом раньше – оборона квангов уже была бы прорвана, а сами они перебиты. Шульгин, пока мы продвигались с ним к намеченному рубежу, оставив Олега в резерве, сказал, что монстры ведут себя необычно вяло. Не заметно в них той сумасшедшей ярости, с которой они штурмовали отель, и скорости, продемонстрированной при попытках прорыва через мост.
– Снег глубокий, – возразил я.
– В которых я стрелял, под снегом, как кроты-олимпийцы, шныряли! А эти – словно бы ими кто-то руководит, специально придерживает. Залегают часто, перебегают лениво…
– Ты, может, имел дело с ихним спецназом, а это какие-нибудь обозники, рядовые необученные, ограниченно годные…
– Или здесь – отвлекающая операция, а главные силы совершают сейчас фланговый обход…
– Все может быть. Давай чуть правее примем, вон к той высотке. Оттуда и обзор хороший, и к позиции квангов ближе. Если отступать начнут, мы их косоприцельным прикроем…
Как заправские биатлонисты, рванулись мы с Сашкой на крайний рубеж, добежали, сдергивая через голову ремни карабинов, распластались по обе стороны обледенелого куста. Иного укрытия не было на узкой, наклоненной в сторону фронта площадке. Снайпер, если он у врагов имеется, хоть один, снимет нас за два выстрела. Будем надеяться, что хотя бы здесь – нет.
Зато отсюда до правого фланга монстровской цепи было ровно четыреста метров, по делениям прицельной сетки. До крайнего окопчика квангов – чуть больше. Их катапульты располагались тактически грамотно, за обратным скатом гребня, огонь велся с корректировкой.
Один за одним в небо поднялись шесть дымных хвостов, неторопливо добрались до верхней точки траектории, и черные точки бомб посыпались вниз. Два разрыва легли хорошо, по скучившейся группе монстров, остальные с недолетом. Будем считать – заградительный огонь. Да к тому же несколько гоминоидов из середины цепи повалились ничком и навзничь, сраженные осколками.
Ладно, друзья, продолжайте, как умеете, а мы начинаем собственную партию.
Кто-то из будущих читателей моих записок наверняка скажет, что наше поведение не укладывается в цивилизованные рамки. Стреляете, «чувств никаких не изведав», по живым существам, имеющим какие-то там собственные права. Как в тире. А я бы пригласил любого гуманиста в тир, где мишени имеют право и возможность отвечать стрелку адекватным образом. Причем входная дверь заперта и обратной дороги нет, пока жив ты и цела хотя бы одна мишень! Жалобы и призывы к общечеловеческим ценностям априорно не принимаются.
Поскольку людей в этой забаве вокруг нас нет.
Мы с Сашкой имели при себе по восемьдесят патронов, столько же у Левашова. Остальные оставили в хижине, о чем сейчас пожалели. С другой стороны, на всю войну 1877–1878 гг. русскому солдату было отпущено военным министерством по сто восемьдесят два патрона. Точно, как в аптеке, ни больше, ни меньше. Из них половина хранилась на тыловых складах в глубине страны. Довезут вовремя, не довезут…
Так что мы в гораздо лучшем положении. На полчаса боя, глядишь, хватит.
Распределили цели и огневые рубежи, чтобы не мешать друг другу, и начали.
Чтобы стрелять из Сашкиного карабина, нужна определенная привычка. Отдача, невзирая на эффективный дульный тормоз, сильная, и звук выстрела отдается болью в барабанных перепонках. Зато точность боя выше всяческих похвал, за счет скорости пули и отличного прицела.
