Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)
– Мы всё-таки морские коммандос, компаньеро – а не какие-нибудь там сапоги! – оскорбился «Иван Иваныч», причем, похоже, вполне искренне.
Так, в яблочко!.. Еще бы разок попасть, навскидку…
– А теперь – вопрос вполне практического свойства: те индийские удостоверения личности, с которыми вы взошли на борт «Салема»… – тут он чуть запнулся, дождавшись подтверждающего кивка «Иван Иваныча»; уф-фф! – Они подлинные, или вам их нарисовали на коленке в володихинской Службе?
– Подлинней некуда, компаньеро. Мохандас Маджарами, младший партнер торгового дома «Джанг-Сангх» из Нью-Дели – вполне реальное лицо, он действительно следовал из Калькутты в Лондон через Нью-Йорк. А идентифицировать тюрбанника по словесному портрету – это для белых людей неподъемно…
Зырянову понадобилась пара секунд, чтобы переварить сказанное. Господи… понесло ж его, бедолагу, «изучить попутно американские рынки»… Хотя – отчего, собственно, жизнь индийского купца должна быть неприкосновенней жизни оперной певицы, антиквара, троих стюардов и скольких-то там матросов? Или ты продолжал в глубине души надеяться, что всех их лишь похитили, волшебным образом, с какого-нибудь там засекреченного подводного корабля или самодвижущегося аэростата, и временно заточили на тайной подводной базе у бермудского острова Бэк-Кап?
И это ведь, между прочим, никакие не «сопутствующие потери – collateral damage», а военное преступление, химически чистое и неразбавленное… за которое теперь отвечать мне, как старшему по должности. Преступление, которое – выплыви оно наружу – покроет несмываемым позором всех нас, все Дома… Ну что же, стало быть, надо, чтоб – не выплыло; и это теперь – мой долг, и думать мне сейчас надлежит именно об этом – а не о покаяниях с посыпаниями главы пеплом и перспективах последующего ухода в монастырь.
– Те индийские удостоверения – так и остались на борту, в вашем багаже?
– Так точно.
– А как вы уходили из Галифакса? Надеюсь, не по мексиканским паспортам?
– Никак нет! Эти – точно чистые, ни разу не засвеченные. Каяк мы там затопили на подходе к городу, милях в восьми, в порт заявились на своих двоих. Дальше вариантов было несколько, но нам посчастливилось сразу: нанялись матросами на голландца – тот через считанные часы уходил на Кюрасао. Пара вонючих малайских ласкаров с матросскими книжками, что продаются в любом порту Вест-Индии по полдоллара за бушель – никто их в том Галифаксе толком и разглядеть-то не успел, да и кому они там сдались, разглядывать их да обнюхивать… Оттуда – до Сантьяго-де-Куба, опять матросами, ну а уж в мексиканских негоциантов мы переобулись по дороге в Гавану.
Что ж, все концы, похоже, зачищены вполне качественно, чтоб не сказать – идеально; держимся, конечно, за дерево… Высокие профессионалы, чего там говорить.
– Ладно, компаньерос… – проворчал он. – Будем надеяться, что начнется всё равно раньше, чем пинкертоны успеют вас вытропить через Галифакс, Кюрасао и Кубу – ну а дальше уж, как говорится, «война всё спишет»…
– Так точно, компаньеро! – скупо улыбнулись «Двое из ларца».
– Кстати, у меня вопрос непосредственно к вам, Петр Петрович, – обернулся он к взрывотехнику. – Чисто по химии. Ну, с пожарами в угольных ямах пароходов – всё более или менее понятно: что вы там использовали: бертолетову соль – в смеси с сахаром и серой, с воспламенением от серной кислоты? Или – пикрат аммония?
– Ну, это всё же не настолько просто, как вам кажется, компаньеро! – как-то даже несколько обиделся тот. – Смесь такого типа, насколько мне известно, использовала наша лондонская группа, причем всё перечисленное работает лишь как воспламенитель. Серная кислота из разбитой ампулы окисляет сахар, тот греется и зажигает смесь серы с бертолетовой солью – а вот от нее уже воспламеняется рабочее вещество: «сухой спирт» – уротропин, если вы о нем слышали.
– Сухой спирт? – хмыкнул резидент. – Не слыхал… Его, часом, не сухой перегонкой жареного льда получают?
– Никак нет, компаньеро, – улыбнулся, чуть расслабившись, взрывотехник, – Всего-навсего формальдегид с водным раствором аммиака. Реакция эта была открыта лишь в позапрошлом году – в Метрополии, Алексом Бутлеровым. Бесцветные кристаллы, горящие долго и жарко, как настоящий спирт; вот от него уже загорается сам уголь – ну, если повезет. Итого, четыре последовательных воспламенения – очень сложная цепь; неудивительно, что сработало у них единственный раз… Мы же использовали вариант «Огня фениев» – средство старое и проверенное.
– «Огонь фениев»? Белый фосфор, растворенный в сероуглероде?
– Он самый! Правда, ирландским террористам было, конечно, куда проще: кидаешь бутылку с таким раствором в дымоход или в окно, сероуглерод испаряется, высыхающий фосфор загорается сам от кислорода воздуха, поджигает те пары сероуглерода – и готово дело. У нас же главная проблема – контейнер: тонкостенный железный сосуд, в котором, помимо самого «огня», налита разбавленная серная кислота – и тут важно не промахнуться с разбавлением, чтобы вода еще растворяла соли, «бронирующие» разъедаемый металл. Кислота проедает стенки сосуда, зажигательная смесь вытекает наружу – ну, а дальше как «в исходнике»; всё это добро, понятное дело, замаскировано под крупные куски угля. Так – довольно надежно.
– Ну да, понятно. Но меня сейчас больше интересует «взрыв, не оставляющий следов взрывчатки»: смогли бы вы у нас тут организовать такое, если понадобится?
– Я бы не стал рекомендовать вам этот способ, компаньеро, – откликнулся взрывотехник интимным тоном врача, к которому пристает с расспросами на медицинские темы богатая пациентка. – Эффектно, но крайне ненадежно; крайне! А что вам надо взрывать – опять пароход?
– Нет. А это имеет значение?
– Да, компаньеро. Таким способом можно взрывать только объекты, где воздух насыщен органической пылью – например, угольный бункер…
– Угольная пыль… Это уж не тот ли загадочный тип взрыва, что происходит, изредка и спонтанно, даже на мельницах? – вдруг осенило Зырянова.
– Тот самый, компаньеро! – теперь во взгляде «Петра Петровича» читалось неподдельное уважение. – Нужна только пыль и искра – а дальше объемная детонация на весь бункер. Так что всех и дел – заряженная лейденская банка с двумя голыми проводами и таймер из карманных часов… И – да, никаких следов взрывчатки: взрывчаткой, собственно, служит сама угольная пыль…
– Но срабатывает, правда, сильно не всегда?
– Так точно. Нам-то было, в общем, не к спеху и без разницы – какой именно пароход и когда, но если у вас конкретная цель…
Вот тут-то как раз «Иван Иваныч», надежно идентифицированный уже Зыряновым как старший группы, и решился прервать их увлекательную техническую конференцию – причем тоном приказа:
– Компаньеро! Оглянитесь!
Ой-ё!.. Чернокожий гигант, мирно почивавший в теньке соседнего пакгауза, очнулся вдруг от того, что казалось сном, и…
– Кто это, компаньеро?
Да уж, спросить дополнительную вводную самое время!..
– Похоже на зомби – оживленного магией мертвеца… ну, как их описывают нигритяне в своих легендах…
– И чем те зомби опасны?
«Двое из ларца» просто-таки излучали деловитое спокойствие: ну – мертвецы, ну – оживленные магией; задача-то техническая, и решать ее надо технически! Так чтО там по части ТТХ изделия?
– Хрен его знает… Болтают, будто невероятно сильны, но при этом не слишком быстры и совершенно безмозглы: управляет ими – дистанционно – колдун-унган. Ну, и убить их, понятно, нельзя… поскольку они – уже …
– Ясно… Так, а это – кто?
«Ловушка!.. Ловушка!!. Ловушка!!!» Гигант-зомби, вооруженный мачете, топтался на месте, перекрывая им путь в единственный сквозной проход между пакгаузами; по проходящей же метрах в пятидесяти с тылу узкоколейке между тем маневровый паровозик неспешно подтащил платформу с «ремонтной бригадой»: чернокожие, числом с дюжину – все в соломенных шляпах и черных очках, какие носят слепцы.
– Это «тонтон-макуты», боевики движения «Макандаль». Черные расисты, скажем так… С этими мы тоже никогда прежде не пересекались – Бог хранил… А оружия вы при себе, конечно, не носите?
– Нам запрещено, компаньеро, – покачал головой «Иван Иваныч».
– Ну, тогда мы, похоже, покойники… А это – война!
«Настоящая война начинается вдруг», всё верно… Как же это мы – олухи, ротозеи! – отслеживая каждый шаг янки и дикси, совсем упустили из виду этих чертовых нигритян? Нам ведь с ними и делить-то, казалось, нечего!.. А, какая теперь разница…
