Шамиль Идиатуллин - Татарский удар
И тут Долгов неожиданно предложил мне сделать текст на открытие номера — про то, как и чем Казань встретит Борисова.
Тема идиотская, но я согласился, потому что иначе вообще получились бы скандал и неприличность.
Долгов сказал «Вот и чудно», завершил планерку и сбежал по неотложным делам раньше, чем я припер его в ближайшем углу наболевшими вопросами.
В итоге нелюбимое мною, но необходимое разбиралово пришлось отложить на потом. А пока следовало сесть и подумать, чем Казань встретит Борисова.
Все варианты представлялись банальными, а самый банальный был связан с Магдиевым. Но что-то меня в этой простоте зацепило. Видимо, то, понял я, что Магдиев и Борисов — ровесники. Это обстоятельство само по себе полная фигня — каждый человек кому-нибудь ровесник, — но оно поддавалось довольно красивой раскрутке. Я немного помозговал и решил, что на логическом уровне давить на равноудаленность национальных лидеров от дат рождения довольно глупо. Зато эмоциональный обыгрыш вполне уместен — эмоции не бывают умными по определению.
Я вяло обдумал несколько вариантов и решил остановиться на самом примитивном и классическом — фотографии. Идеальным было бы поставить снимок, на котором Магдиев с Борисовым стояли бы рука об руку, аки рабочий с колхозницей, и зафигачить текст про то, что принадлежность к одному поколению заставляет забыть про такие мелочи, как война, мор и глад. Или, напротив: фото, на котором российский и татарстанский руководители взирали бы друг на друга сычами, сопроводить развернутыми размышлениями о том, что сверстники могут конфликтовать, и довольно серьезно, по принципиальным поводам, но все равно останутся детьми одного времени, которых сближает общее детство, общая музыка и общие дискотеки (или как они там назывались лет сорок назад?).
Увы, совместных снимков Борисова и Магдиева не существовало: встречаться президенту Татарстана и лидеру правых не доводилось — сначала не срослось, потом тем более. Значит, надо подыскивать снимки наших героев, чтобы поставить их встык. А лучше коллаж. Магдиева в нашем архиве полно всякого. С Борисовым было хуже. В Татарстан он приехать по ходу своей не короткой и замысловатой карьеры так и не сподобился — потому в редакционном архиве отсутствовал (если не считать нескольких полупарадных портретов из фотохроники ТАСС, сделанных, понятно, в абсолютно тассовском, а потому малоинтересном здесь и сейчас стиле).
Пришлось лезть в Интернет.
Сперва я пошарил по фотогалерее официального кремлевского сайта. Но там царил все тот же ТАСС. Я приуныл: не хотелось рыться в миллионах ссылок, которые с готовностью выбросит любая поисковая система по запросу «фото Борисов». Тем более что девяносто процентов этих ссылок пришлись бы все на тот же отчаянный официоз.
Тут я вспомнил, что «правые» — в основе своей ребята продвинутые и эксгибиционные, и наверняка Борисов в бытность главой оппозиции держал стандартный сайт с нестандартной фотогалереей, который, возможно, не закрыл с переходом в новый статус.
Быстро удалось выяснить, что основной сайт borisov.right.ru таки закрылся, и два из трех его зеркал тоже. Третье почему-то продолжало висеть на североамериканском сервере — забытое и пыльное (последнее обновление случилось в прошлом марте, за неделю до ухода Роман Юрьича в вице-премьеры). И фотогалерея на нем была цела, к тому же полностью отвечала моим ожиданиям. Имелись: Борисов в проруби (в честь Крещения), Борисов в бурке и с кинжалом (в честь очередного предвыборного визита на Кавказ), Борисов с соратниками (оптом и в розницу), Борисов на велосипеде и даже в прыгающих сапогах-скороходах уфимской конструкции.
Все это было занимательно и наполняло душу сочувствием к политикам, которым нет преград ни в одной стихии, но слабо отвечало моим не слишком требовательным запросам. Потому что Магдиев публичным политиком не был сроду, а маршрут комсомол — ТЭК — правительство — президентство редко проходит мимо камер, фиксирующих дурачества. Просто забавных фоток, на которых Танчик смотрел сычом или верблюдом (через верхнюю губу), было полно, но убедительной пары к ним борисовские фотографы почему-то не подобрали. А с раскованностью, которую Роман Юрьич демонстрировал до сих пор, Танбулат Каримович покончил, похоже, еще в беззаботной юности.
Тут я вспомнил детский снимок Магдиева из написанной к его сорокапятилетию книжки «Шаги по родной земле» — будущий президент Татарстана летел на раздолбанном велосипеде по аутентичной улице Лениногорска. На крайняк можно поставить это фото, а рядышком — менее раритетного Борисова на велосипеде тож. Текстовка под стык придумывалась без проблем. Но красоты и совершенства в таком решении не было. Даже в нынешнем настроении мириться с этим я не мог, потому решил поискать велосипедный вариант Борисова, менее контрастирующий с изображением его далекого татарского ровесника. И почти сразу рявкнул:
— Есть!
Это был не велосипедный снимок. Это был фрагмент групповой, судя по всему, фотографии, которых полно было и у меня со времен пионер лагерного детства: двенадцатилетний примерно Роман Юрьевич Борисов, слегка размытый из-за сильного увеличения при кадрировании, но вполне узнаваемый, стоял весь такой летний, в куцых шортах и футболке с мордой львенка из фильма (зато при пионерском галстуке) и беззаботно смеялся. Удача пряталась не во львенке и даже не в шортах, прости господи, а в руке, обнимавшей пионера Борисова за плечо. Очень похожий снимок я видел в «Шагах по родной земле». Одна из фотографий Магдиева там почти такая же, пионерлагерная: юный Танбулат стоял в обнимочку с невидимым приятелем и улыбался.
Бравурно бормоча, я выбрался из-за стола и полез на полку за магдиевской книгой. На законном месте ее, как всегда, не оказалось: она спряталась под стопкой старых исписанных ежедневников, которые я никак не мог решиться выкинуть и под которые я точно ничего и никогда не клал. На такие парадоксы я давно привык не отвлекаться, потому решительно выдернул книжку на волю и шагнул к столу, на ходу раскрывая подарочное издание.
Шаг по родной земле мне удался не слишком: едва найдя нужную страницу, я застыл, так и не достигнув кресла и лихорадочно соображая, что же такое происходит на белом свете. Помотал головой, добрался до кресла, сделал вдох-выдох и аккуратно глянул сначала в книгу, потом на экран. Потом поднес книгу к экрану.
Ничего не изменилось. На одном снимке, подписанном «Летний лагерь, Евпатория, 1974 год», смеялся тощий светловолосый мальчик в футболке с рисунком львенка, рукава и подол которой оторочены темной полоской — видимо, красной или синей. Левая рука срезана краем снимка, который срезал и того, кто клетчатой рукой обнимал приятеля за плечи. На другой фотографии, с пояснением «Отдых у моря: пионерлагерь „Юный ленинец“, 1974 год», улыбался крепкий темноволосый мальчик в клетчатой ковбойке и мешковатых штанах (и в пионерском галстуке — куда уж в «Юном ленинце» без него). Правая рука у него была срезана при кадрировании снимка, но обнимавшую его руку с рукавчиком футболки, отчеркнутой неширокой тесьмой, ретушер не тронул. И правильно сделал.
Ни один нормальный человек не додумался бы приложить друг к другу снимки двух абсолютно чуждых, даже враждебных людей, чтобы обнаружить, что Роман Борисов и Танбулат Магдиев были не только ровесниками и не только известными всему миру недоброжелателями, умудрившимися так ни разу в жизни и не пообщаться. Они были приятелями — а судя по снимку, и друзьями — с почти сорокалетним стажем. И если подумать, стаж все это время мог и не прерываться.
3
Тут Волк Ларсев снова показал свою чудовищную силу.
Джек ЛондонКАЗАНЬ. 14 АВГУСТА
— Я тебе честно сказать хочу. Долгов мне уже вот где. Вечно жопой крутит. И нашим, и вашим, — горячо сообщил Магдиев, вдруг принявший близко к сердцу мою неосторожную жалобу на жизнь.
— Не, ну что значит «вечно»? — сказал я, малость опешив и пытаясь быстро подобрать нужные слова.
— Опять же, достали эти shimbalar[25], а тут есть возможность толкового человека поставить на толковое место. Тебе самому не надоело в эти подсвисты играть? Неинтересная же газета.
Я дернул плечом и набрал в легкие воздуха. Там этот воздух и сгинул: Магдиева было не остановить.
— Неинтересная, я тебе говорю. Авторы сильные, идеи вроде ничего. А получается тоска. И знаешь, почему? Потому что не родной человек делает. Я так считаю: если ты живешь в Казани, делай казанскую газету. Если в Москве — московскую. Но тут странно получается. Если ты в Москве продвигаешь казанские новости и казанские взгляды, ты будешь выглядеть, tege, как дурак. Зато в Казани можно хоть московские, хоть тель-авивские, хоть вашингтонские взгляды двигать. Я и не спорю, ты знаешь, я в этом плане за полную свободу. Но ведь должна быть и татарская правда. И кто ее должен нести? Русский, что ли? Или немец? Татарин должен. Не хочешь на место Долгова — без проблем. Свою газету издавай. Нормальную. Дела-то интересные только начинаются. Как тебе идея?
