Владимир Поселягин - Второй фронт
— Чьи это все были идеи? — поинтересовался вдруг Сталин, когда Мартынов переводил дух.
— Нам достоверно известно, что почти все идеи шли лично от Демина, но некоторые предложения пришли и от простых командиров, после анализа их приняли к исполнению. Демин очень серьезно относится к инициативе и подобрал себе таких же командиров.
— Хорошо, продолжайте.
— Было захвачено очень много артиллерии, как и танков. Если с бронетехникой проблем не так много, Демину просто не нужны большие танковые части, то с артиллерией беда. Захвачено было более пятисот стволов разного калибра, но поставить в строй смогли только едва ли половину. Да, в основном современные пушки, гаубицы и минометы, но расчетов и на них не хватало. Тут помогли мы, с помощью «Воздушного моста» сняли часть проблемы. Несмотря на то что артиллеристов нам и самим не хватает, мы отправили добровольцами командиров батарей, орудий и наводчиков, остальную обслугу подобрали из местных. На данный момент они закончили формировать еще двадцать батарей и три минометные роты.
— Демин ставит основную тяжесть боев на артиллерию? — поинтересовался Сталин.
— Как показали первые дни боев, да. И не без успеха, кстати, потери как у нас, так и у немцев несравнимы. Возьмем, например, потери в бою с дивизией. Мы потеряли восемь тысяч убитыми и ранеными. Немецкие потери четырнадцать тысяч, пять взято в плен, около восемьсот разбежалось. Большая часть потом попались нашим моторизованным группам.
— Какие сейчас потери?
— Как вы знаете, вчера сосредоточившиеся у границ немецкие войска в десять часов дня нанесли совместный удар авиацией, артиллерией, бронетехникой и пехотой в районе деревни Лесновка, вбив клин, углубились на пять километров в глубь «Свободной земли».
— Как Демин объяснил такой успех немцев? — поинтересовался Берия. Сталин промолчал, видимо, был в курсе.
— Он объяснил это одной фразой: это не успех — это поражение. И как оказалось, был прав. Разведка еще при перемещение войск сообщила в штаб Демина, где сосредотачиваются крупные силы противника. Определившись с местом удара, они заранее подготовили первую и вторую линию обороны к оставлению. Каждый боец и командир знал, что ему делать. Первую атаку, как и вторую они отбили, с большими потерями, но отбили, после второпях по приказу «побежали», остановившись только на третей линии обороны. Так как наступил вечер, они потянули время, немцы тоже встали. Сегодня утром, когда немцы попытались в лоб взять третью линию обороны, наши нанесли совместный удар. Противник попытался обойти по флангам, но попал на минные поля. Наши не дали немцам отступить и нанесли свой удар, мало того, они не только уничтожили группировку, что атаковала их, но и на плечах отступавших солдат ворвались на их позиции, захватив артиллерию. Дальше уничтожив все, что можно, отступили на свои позиции.
— Какие потери с обоих сторон? — поинтересовался Сталин.
— Мы потеряли почти три тысячи. Как сообщил пленный офицер, взятый сегодня к обеду, то их потери приближаются к двенадцати тысячам, точно они пока сами не знают. По клину било почти триста стволов артиллерии, они там все с землей перемешали.
— Судя по потерям с обеих сторон, умение воевать с нашей стороны растет.
— Да, товарищ Сталин, с той дивизией хорошо получилось. Кузница кадров — как назвал те бои Демин и оказался прав… как всегда.
— Продолжайте.
— В данный момент немцы предприняли еще три попытки прорыва на разных направлениях. Все безуспешно. На данный момент уничтожено сорок шесть танков, восемь бронетранспортеров, двести три грузовика, до ста пятидесяти орудий и минометов. Наши потери четырнадцать танков, один броневик, сорок три автомашины, двадцать шесть пушек и минометов. Среди авиации двадцать шесть с нашей стороны и сорок два с их. У Демина очень хорошая зенитная оборона переднего края, очень много захваченных зениток, одних только автоматических пушек «эрликонов» восемнадцать батарей.
— Мы понимаем, что с сегодняшнего дня начинается противостояние между нашими войсками на «Свободной земле» и войсками противника. Мы также понимаем, что стабилизация фронта после прорыва танковых групп на Киевском направлении, которые, кстати, остановились шесть дней назад из-за недостатка топлива, что дает нам возможность контратаковать, зависит только от того сколько продержатся войска… хм, Демина? — задумчиво произнес Сталин, слегка споткнувшись на имени командира «Свободных территорий».
До этого официально Кремль пока не признавал Демина как командира, с этой минуты Сталин дал понять, теперь и со стороны Кремля Демина считают командиром.
— Недели две, пока со стороны Польши не подойдут подкрепления и не начнут давить с двух сторон, — уверенно ответил Мартынов.
— Вы подготовили списки представления к награждению?
— Да, вот они, товарищ Сталин. Тут полторы тысячи фамилий, большинство представлены на ордена. Трое на Золотую медаль Героя Советского Союза. Двое посмертно. Для всех награжденных краткая справка, кому и за что идет награда. Тут есть один момент, один из представленных к высшей награде поволжский немец старший сержант Мюллер. Во время захвата «Свободной земли» разведгруппа, выполняя прямое поручение Демина, в трофейной форме и на трофейной технике смогли проехать к штабу шестой армии. Сделав вид, что направлен к генерал-фельдмаршалу фон Рейхенау с важным посланием, Мюллер проник в штаб и открыл стрельбу из двух пистолетов.
— Мне докладывала разведка об этом происшествии. Генерал и несколько высших чинов тогда были убиты, насколько я помню?
— Да, это так, товарищ Сталин.
— Награждение посмертно?
— Нет, товарищ Сталин, воспользовавшись паникой, под прикрытием своей группы сержант, теперь уже младший лейтенант Мюллер смог уйти.
— Оставьте папку, я позже изучу ее. Что вы можете сказать о Демине по своему личному мнению?
— Как я уже говорил, вас он знает лично, у меня создалось такое впечатление. Мы пока не выяснили, кто он, но пытаемся.
— Как командир как он?
— Командир хороший, это можно судить по его группировке. Но как военный он полный ноль. Даже азы любого командирского училища для него откровение. Как сообщил мне один из наблюдателей из комиссии, как-то, отдав странный приказ на отход с хорошо укрепленной высоты, он искренне удивился, что это делать нельзя, мол, мы потеряем преимущество. Когда ему вручили новый пехотный устав, он в течение часа изучил его и назвал макулатурой. Хоть и читал не без интереса. В общем, все эти его необычные приказы и управление войсками… как оказалось, ответ до удивления прост. Он просто не умел, да и не знал, как воевать по-другому. Однако именно эта тактика и необычные решения, просто выдуманные им на ходу, и привели его к победам. Да и штабисты, которые перерабатывали его приказы во все относительно работоспособное, тоже неплохо поработали. Демин тоже не дурак и свои способности осознает вполне очевидно. Он понимает, что если бы командовал сам, то группировка недолго бы просуществовала, поэтому-то и был создан им оперативный штаб под командованием Иванова. Прослойка, можно так сказать, между командиром и бойцами. Симбиоз штаба и Демина, вот как это можно назвать, причем очень работоспособный симбиоз.
— А что с той высотой? — поинтересовался Берия.
— Высота? Все оказалось, как обычно, гениально просто. Окопы на высоте заминированы, как только немцы начали занимать позиции, последовал удар с флангов и одновременный подрыв высоты. В окружение попало два батальона, да пара рот оказались под действием мин. Они тогда потеряли около роты, немцы — полк. В общем, интересная система активной обороны.
— Хорошо, товарищ Мартынов, вы можете быть свободны.
Как только комиссар вышел, Сталин поинтересовался у Берии:
— Что удалось выяснить по этому Демину?
Чуть помедлив, нарком честно ответил:
— Ничего.
— Что можете сказать по этому поводу? — нахмурив брови, поинтересовался Сталин. Ему не понравился ответ.
— Наши специалисты осмотрели удостоверения и карточку-пропуск. По первым: выданы они все хоть и в разные дни, но только через две недели. В августе. То есть должны были их выдать. Причем выданы они по замене; видимо, старые были или повреждены, или утеряны. Дальше. Неизвестный материал и составление. Если удостоверения стандартные, то неизвестно, какой аппаратурой нанесены рисунки и эта непонятная картинка с символикой СССР. Специалисты в недоумении. По их словам, это очень трудно сделать.
— Но возможно? — уточнил Сталин.
— Возможно, раз сделали, но не наш уровень, товарищ Сталин.
— Что с пропуском?
— Такая же картинка с гербом, но заплавленная в непонятный материал, что-то вроде пластика, как сказали специалисты. Вот их отчет, — передал нарком справку.
