Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»
А Вадим, наоборот, изобразил радушнейшую из своих улыбок.
Ох и в трудное положение попали господа «чекисты». Теперь у него сомнений не было. Милицейские опера текущую «феню» знают. А «рыжьё» — это чересчур архаично. Импровизация на тему в детстве читаных книжек.
Тот, кого Ляхов определил как старшего, совершил под черепной крышкой, приукрашенной хорошо сделанной причёской, мучительное мысленное усилие. Аж нейроны с аксонами задымились, только-только запах палёного сцепления из носа и ушей не пошёл.
Из роли, понимаешь ты, решил не выходить.
— Шутки шутить вздумал? — настолько угрожающе, как сумел (будто в следственной камере находился), сказал он, подойдя и нависнув над плечом Герты.
Ох и удобная позиция, чтобы движением локтя в клочья разнести единственную, в отличие от почек, непарную печень. Но — не приказано. Витгефт, как и Людмила, честно играли девочек по вызову, сто раз видевших подобные разборки.
— Пойдём, Люсь, в туалет. У тебя губы размазались, — сказала Герта, резко двинув стул назад. Нахал чуть не потерял равновесие и отступил на два шага.
— Сейчас. — Людмила открыла сумочку, словно ища там зеркальце, чтобы убедиться в словах подруги, и тюбик с помадой.
— Покажи то, что спрятал, — не обращая внимания на девушек, с нажимом сказал «старший». — Я видел — лежал на столе портсигар.
— Лежал не лежал — твоё ли дело? Если по-своему пришёл — вали дальше. Если ко мне что имеешь — предъявляй. И стой, где стоишь. Остальные тоже. Не люблю, когда над ухом сопят.
При этом Ляхов взял со стола и начал вертеть между пальцами массивную мельхиоровую вилку. Страшное, между прочим, оружие, да ещё если в руках человека, обладающего хорошей моторикой. Престидижитатора или шулера высокого класса.
Если и есть у мужиков в карманах или под мышками «ПМ», неизвестно, помогут ли. Одному верняком помирать, если начнётся. А поскольку неизвестно, кому именно, так каждый вольно или невольно на себя примеряет. Смотрели «Великолепную семёрку» или нет, а знать бы должны, что при прочих равных проигрывает тот, кто первым за револьвер хватается.
Кроме того, у них ведь наверняка был какой-то предварительный план. А портсигар — нежданная зацепка, показавшийся удачным повод для импровизации. В теории действительно просто и красиво — схватить портсигар, хозяин, конечно, отнимать станет. А сколько-то грамм он явно выпил, вот тебе и пьяный дебош в общественном месте. Свидетелей сколько нужно, столько и будет. После этого сажай в машину и вези куда хочешь, с соблюдением всех признаков законности (на всякий случай).
А вот постановления прокурора или судьи у них точно нет, иначе нечего бы и огород городить. Значит, либо действительно негосударственная структура, либо акция проводится в «инициативном порядке».
— Так что, отваливаете? — с интонацией, подходящей для общения с аборигенами Молдаванки, спросила Вяземская. Вместо зеркальца в руке у нее оказался телефон. — Или мне кого-нибудь пригласить?
Герта в это же время встала и заняла позицию, с которой могла достать любого из трёх «нахалов», при необходимости — с гарантированно летальным исходом.
— Подожди, Люда, успеешь, мы ж ещё не выяснили, кого лучше звать? — Ляхов смотрел на парней с откровенной издёвкой. — Не подскажете? Можно Султана с его ребятами, можно вашу службу собственной безопасности, можно наряд СОБРа из ближнего отделения. У меня знакомых много. А если просто так кулаками помахать захотелось — начинайте. Только чтоб потом без обиды и протокола «о сопротивлении сотрудникам». Вы ведь сотрудники? Тогда документик попрошу. Звание, должность, причина и цель обращения…
Шульгинская школа позволяет ставить в патовую позицию почти любого противника. Если, конечно, вы не на поле боя и он не намерен вас убить без всяких разговоров.
Людмила уже положила палец на кнопку вызова.
— Так кому звонить? — чуть капризно повторила она. — Давай сразу Султану…
— А что, может интересно получиться, — широко улыбнулся Ляхов. — Через десять минут подъедет пяток весёлых ребят. Им тут недалеко. Вот всё и перетрёте. Смешно будет, если их крыша круче вашей. У кого-то погоны могут полететь. А я десять минут продержусь. У меня в кармане пистолет зарегистрированный, разрешение при мне, у вас — явная попытка завладения чужим имуществом с применением насилия. Прокуроры любят называть такое деяние разбоем, тем более — в составе организованной группы. Мне в самом крайнем случае — условный срок за «превышение пределов», вам комендант, ежели вы офицеры, по три патрона на салют выделит…
Отвлекая внимание болтовнёй, манипуляциями с вилкой и телефоном Людмилы, Вадим успел вытащить из-под брючного ремня «травматик» — копию «ПММ», пистолета, весьма распространённого в кругах, хоть как-то причастных к властным структурам любого рода. В девяностых и начале нулевых такие механизмы без особого труда получали все: чиновники, депутаты, руководители предприятий и учреждений, бизнесмены, просто друзья милицейских чинов, не говоря уже о людях в каких угодно погонах. Было бы хоть малейшее желание. Так что его проще и безопаснее было принять за настоящий, чем за «пугач». Но с пяти шагов и пластиковой пулей «пугача» легко можно покалечить, а попав куда надо — убить.
Ляхов отодвинул коленом скатерть и показал пистолет первому, так, чтобы посетители ресторана не увидели. На странную сцену возле их стола смотрели уже многие: и не рискующая до разрешения «конфликта» подойти официантка, и, кажется, охранник из-за портьеры выглянул. Но ему тут пока делать нечего и милицию вызывать рано. Может, просто старые знакомые встретились…
— Всем сесть. — Ляхов указал стволом на соседний столик. — Водички бесплатной попейте, только бутылкой кидаться не надо, на лету разобью. А вам стрелять в общественном месте, «создавая угрозу жизни и безопасности граждан», не положено. Опять прокурору объяснительные писать придётся. Итак?
Он указал глазами на свою рюмку, Герта тут же налила. Вадим положил вилку, подмигнул «чекистам»:
— За удачное знакомство. А вы, девчата, правда, сходите, подкрасьтесь. И не спешите сильно. Со стороны общая картина лучше воспринимается…
Девушки удалились, покачиваясь на высоких каблуках, походкой и спинами демонстрируя своё презрение к «фраерам».
— Итак, — повторил Ляхов. — Поговорим спокойно? Водки не предлагаю, на работе нельзя. Документик показывай. И как я уже спрашивал — что, зачем, почему?
«Ох и хреново сейчас тебе, — думал Ляхов, глядя на их командира. — Так перед молодыми облажаться. До самой пенсии анекдоты рассказывать будут, накручивая живописные подробности».
Он-то знал службу, и знал, как в таких случаях бывают безжалостны сотрудники, особенно если зуб на севшего в лужу имеют. И никто ведь не вспомнит, что «дурку» с портсигаром совсем не он запустил. Уж лучше бы этот «ковбой» пулю в живот на «геройском задержании» схлопотал.
Для полноты торжества Вадим левой рукой вытащил из кармана пиджака злосчастный портсигар, открыл, взял сигарету, прикурил, правой не отводя ствола от цели. Положил посередине стола, кивнул дружески «первому» — вот оно, твоё «рыжьё», бери, если сможешь. Картинка с фантика шоколадной конфеты «Ну-ка, отними».
Нажми он сейчас нужную кнопочку, свалились бы парни парализованными. А можно вместо этого мускулатуру им расслабить, в том числе и сфинктеры. Правда, вони будет! А он ещё обедать собирается.
Только что не скрипя зубами, вмиг поблекший красавчик извлек из нагрудного кармана книжечку в сафьяновом переплёте с золотым тиснением.
— Сюда перебрось, — пошевелил Вадим пальцами в воздухе. — Я поймаю, не бойся. И обратно верну.
Подкрепил свои слова очередным движением пистолетного ствола.
И что же мы имеем? Точно, МГБ. Ишь ты, не майор, целый подполковник, Санников Владимир Захарович. Управление такое-то, отдел такой-то. Плохо, товарищ подполковник, явно засиделись на кабинетной работе, а у вашего шефа никого надёжного и с нужным опытом не нашлось.
Он перебросил удостоверение обратно, оно аккуратно легло прямо перед хозяином.
— С этого бы и начинали. Так чем могу служить, Владимир Захарович?
У того аж губы сводило от необходимости отвечать.
— Вам просили передать, что встреча состоится в другом месте. И время уже подошло… Кроме того — вас одного приглашали. Прошу к машине.
— Не поеду, — спокойно ответил Ляхов. — Если б с этого начали — подумал бы. Сейчас — точно нет. Вы на меня злые: в кабине по затылку стукнете или какой гадостью в лицо брызнете. А уж внутри конторы или на служебной квартире — тем более. Ему надо — пусть сюда и едет. Я, по вашей милости, даже и не позавтракал, теперь обедать придётся. Так и передайте. За то, что мне с девушками кайф поломали, я отдельно обижен. Короче — не смею задерживать. Возвращайтесь к своей «тыловой заставе» на скамеечке, оттуда веранду хорошо видно. Обещаю до четырнадцати ноль-ноль не исчезать. Да, вот ещё, подполковник, — сказал он, подводя как бы последнюю черту под разговором. — Опять вы соврали, не знаю уж для чего. Слова «просят» ваш начальник точно не произносил. Сказано было примерно следующее: «Бери пару своих сотрудников понадёжнее, и доставьте мне этого козла мигом, а брыкаться начнёт — действуй, как учили!» Если бы «попросить», так он бы мне сам позвонил, номер знает, и договорились бы полюбовно. А ты и такой ерундовой задачи выполнить не сумел. В моё время я бы такому, как ты, и на старшего лейтенанта представления не подписал, ибо умею в людях разбираться. А ты — нет, и твой начальник — нет. Идите…
