Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - "Alex Berest"

— Иногда?

— Ну, сам посуди! Откуда здесь, среди этих казачьих степей взяться нефти? Да к тому же, если судить по вон тому карьеру, — мужчина указал рукой вдаль, где и правда виднелись какие-то раскопы. — Здесь, под нами, камень. Если судить по цвету, то известняк. Пусть он и мягкий, но это всё-равно усложнит бурение и повысит цену.

— Известняк это тоже хорошо. Можно будет цемент производить.

— И кому он здесь нужен? Судя по карьеру, его и так где-то уже производят, а тащить отсюда в княжество — это разорительно. Хочешь производить цемент? Купи известняковый карьер в Лохье. Его как раз продают. Кстати, а ведь неплохая идея. Надо будет переговорить с твоим дедом. Ладно, мы не об этом сейчас. Так как? Не передумал ещё?

— Нет, херра Бергрот. Я полностью серьёзен и хочу чтобы вы выкупили эти склады и наняли геологов для бурения и поиска нефти.

— Ну, я и не против, всё равно мы здесь похоже застрянем на неопределённое время. Как минимум, пока не восстановят пути и не уберут с насыпи этот ужас, который, совсем недавно был нашим паровозом, — кивнул мужчина в сторону останков нашего локомотива. — Скоро, скорее всего придёт паровоз из Царицына и оттянет наш состав на близлежащий разъезд. Иловля, по-моему. И будем мы там пару дней в духоте и жаре сидеть.

Я тоже посмотрел в сторону нашего бывшего паровоза. Зрелище было ещё то. Вполне походило бы на кадры из фильма ужасов в стиле паропанк, если бы такие существовали. Локомотив вывернуло почти наизнанку, во все стороны торчали трубы. Думать, что стало с паровозной бригадой, даже не хотелось. Прицепленная перед паровозом в качестве балансира двухосная платформа со шпалами, была откинута на несколько метров вперёд. Именно эта платформа и разрушила железнодорожный путь, буквально намотав на себя рельсы.

— Стальная роза, — вдруг произнёс Бергрот и, видя моё непонимание, пояснил. — Так железнодорожники называют подобные последствия взрывов котлов. Видимо, из-за трубок, которые торчат во все стороны.

Я согласно покивал, вспомнив, что это не первый взрыв паровоза, который пережил наш технический директор. Но спросил о другом.

— Мне только непонятно, почему вагоны нашего состава уцелели?

— Так паровоз же на подъём шёл. Сам присмотрись. И, видимо, скорость сбросил, а может у него проблемы были с котлом. Но скорость мы имели небольшую, оттого и вагоны уцелели. Ну, за исключением первого. Скоро прибудут ремонтные бригады и к вечеру восстановят пути.

— К вечеру? А как же наш состав? Вы же говорили про два дня ожидания!

— В первую очередь будут пропускать курьерские и коммерческие поезда. А наш состав простой, поэтому ему придётся подождать окошка в расписании. Но мы не будем ждать. Пойдём, сходим на хутор, может у них есть транспорт, и они нас отвезут в Арчаду.

……

Как и рассчитывал Эдвин Бергрот, на хуторе нашлась двухместная лёгкая бричка. Которую он за рубль за проезд и сторговал у престарелой казачки. Чёрный от загара казачонок лет двенадцати быстро её запряг и, заняв облучок, повёз нас по едва различимой дороге на север.

Проезжая мимо пассажиров нашего поезда, мы вызвали небольшой переполох. Нам даже некоторые махали руками, но не прощаясь, а пытаясь привлечь внимание, чтобы мы остановились. Видимо, мы оказались первые, кто решил покинуть эту раскалённую степь и нашли для этого транспорт. Многим вдруг захотелось оказаться в прохладном вокзале с удобствами и с буфетом. Один неугомонный господин даже пробежал за нами почти сто метров, что-то крича на бегу.

— Если остановились бы, то там и остались бы, — изрёк Бергрот, когда наш состав и постройки хутора скрылись за очередным холмом. — Не рассчитан наш экипаж более чем на три человека.

До Арчеды мы докатили за час, где первым делом посетили буфет, выпили по стакану охлаждённой сельтерской воды и разошлись в разные стороны. Наш технический директор отправился к начальнику станции, а я пошёл к телеграфистам, отправить срочную телеграмму в Царицын, господину Карлу Валлину с переводом ста рублей. Что бы тот попытался взять нам билеты первого класса на вечерний курьерский поезд от Царицына до Москвы, с посадкой в Арчаде. В местной кассе, на курьер, билеты продавали только по факту прихода поезда.

План Бергрота был очень прост. Если нам повезёт с местами, то мы уедем в Москву уже вечером. А если нет — то переночуем в местной привокзальной меблирашке, и уедем утром.

Выполнив порученное, я приобрёл у телеграфистов вчерашние «Московские Ведомости» и, усевшись на лавку в ожидании ответной телеграммы или прихода моего сопровождающего, принялся знакомиться с новостями. Половину газеты занимали статьи с обсуждением разгона государственной думы второго созыва и введением новой избирательной системы.

Вместо прямых, выборы теперь становились «куриальные» — крестьянские, землевладельческие, две городских курии (высшая и низшая), рабочая, казачья и курия для нерусских избирателей. Выбирались 442 депутата, из них от европейской России — 403, от Польши — 10 (в том числе один от русского населения и один от православного населения), от Кавказского края — 10 (из них 2 от казаков и 1 от русского населения), от Азиатской России (Сибирь) — 15 депутатов. Средняя Азия не была представлена в Думе вообще. В этот раз, наконец вспомнили и про Финляндию. В отличие от Дум первого и второго созыва, где отсутствовали депутаты из нашего княжества, в третьей Думе планировалось дать финнам целых четыре места.

— Чего интересного пишут? — спросил подошедший Эдвин Бергрот. — Телеграмму отправил? Ответ был?

— Всё выборы новые мусолят. Телеграмму отправил, но ответа пока не было, — отчитался я и поинтересовался. — А у вас как успехи? Выкупили участок?

— Да. Выкупил. Правда, пришлось ещё и четвертной билет пожертвовать на ремонт вокзала, — усмехнулся Бергрот. — Но участок — выкупил. Хухта групп теперь владеет казенной десятиной местной землицы. Вот дедуля твой обрадуется!

— Сороковка или тридцатка? — решил уточнить я.

Как и у нас в княжестве, в империи были входу различные системы мер. Например, ту же площадь земли могли измерять двумя совершенно разными десятинами. Хозяйственная десятина имела площадь в три тысячи двести саженей. Казенная же десятина была сугубо прямоугольным участком в две тысячи четыреста квадратных саженей двух типов, со сторонами в шестьдесят на сорок и восемьдесят на тридцать.

— Сороковка. А что? — заинтересовался мужчина. — Я что-то упустил?

— Просто, если ширина участка сорок саженей, то его граница упирается в железную дорогу. И тогда нам будет проще и оборудование завозить, и нефть вывозить, если найдём.

— Это да, — согласился Бергрот со мной и направился к окошку телеграфистов.

……

— Вот! Вот это то, что надо! Сразу чувствуется наша, тевтонская мощь! Не то что этот «Нассау», в котором каждый узнает копию британского «Дредноута»! На какой стадии заложенные суда?

— Вилли, на какой стадии могут быть корабли, которые заложили всего месяц назад? Начали формировать киль, — ответил своему венценосному братцу Генрих Прусский. — Ты хочешь прервать строительство, в угоду новому проекту?

— А ты против? — возбуждённо сверкнув глазами, удивился германский император Вильгельм II.

— Естественно, — возразил принц Генрих. — Новый проект только на стадии проектирования. Пока всё посчитают, выбьют финансирование из Рейхстага — пройдёт год, как минимум. А за этот год, мы построим четыре корабля нового класса. Сто пятьдесят миллионов золотых марок на эти суда уже одобрены парламентом и заложены в бюджет. К тому же, у нового проекта есть одна особенность. — Гросс-адмирал сделал паузу и, подойдя к Альфреду Тирпицу и Хеннингу Хольцендорфу, поинтересовался у них. — Господа адмиралы, может вы сами расскажете своему кайзеру историю возникновения проекта «Кёниг»?

— Ты о чем говоришь Генрих? Господа, вы что-то от меня скрываете? Почему вы молчите? Что, чёрт возьми, здесь происходит? Что не так с этим кораблём?