Андрей Уланов - «Додж» по имени Аризона
И главное, местность-то они с этих башен простреливают просто замечательно. Гадом буду, им эту оборону кто-то понимающий налаживал.
Вот и соображай, командир.
Эх, миномет бы мне! Башня ведь не дот, перекрытия бетонного не имеет. Так, крыша из досочек, чтобы на голову не капало. Одну-две, ну, максимум, три пристрелочные, по одной мине на башню — и еще парочку во двор положить.
Ну да, а еще бы полковушку сюда. Это совсем просто — два снаряда по вышкам, тьфу, башням и один в ворота.
Ладно. Дохлое это дело — жалеть о том, чего нет и быть, в общем-то, не могло. Придется тебе, Малахов, головой поработать вместо миномета, серым веществом пошевелить.
Сполз я на траву, перекатился на брюхо, поднес к глазам бинокль и начал основательно, не торопясь, замок этот треклятый изучать. Вплоть до каждого отдельного камушка в стене. А заодно и подходы к нему.
Черт! Хреновые, однако, подходы. Никак маршрут не складывается, все на виду. Верная гибель под пулеметом, не под одним, так под другим. Расселись эти гады на вышках, тьфу, башнях этих, словно попугаи на насестах, и сидят.
Черт! Ну хоть бы пулемет какой был или винтовка снайперская. Винтовка, пожалуй, даже лучше — с пятисот метров не то что я — рыжая этих попок бы сняла. Не первым выстрелом, так третьим. А вот из обычной винтовки, да еще с такими «ворошиловскими стрелками», как у меня, — сильно проблематично. Может, конечно, и повезти, да вот только свинтусы на вышках тоже не для красоты, наверно, стоят, а им-то, когда очухаются, ответный огонь вести куда сподручнее — очередями сверху. Да и весь эффект внезапности при таком раскладе теряется напрочь.
Думай, Малахов, думай. Командир ты или кто?
Эх, подобраться бы под эти башни на гранатный бросок. Хотя… как же, закинешь ты туда «лимонку», жди. Нет, теоретически можешь, а практически стукнется твоя «лимонка» об стену и полетит обратно в ров, прямо тебе на голову.
А вот из автомата было бы очень даже ничего. Башня не дот, амбразурами там и близко не пахнет, а видимая часть мишени, пожалуй, побольше, чем у поясной фанеры. Очень могло бы неплохо получиться.
Идея эта, конечно, была так себе. Кто бы другой на моем месте запросто бы чего-нибудь получше придумал. Капитан, так вообще бы такое завернул — без единого выстрела замок заняли. Ну а я, сколько ни старался, ничего лучше из своей пошкрябанной черепушки вытрясти не сумел.
Так-то, Малахов. Не умеешь работать головой — будешь руками отдуваться. Точнее, брюхом.
Прокачал еще раз все мысленно, прикинул, на часы посмотрел — до полудня и, стало быть, до обеда с пересменкой еще часа два — и отполз назад, к ребятам, боевую задачу ставить.
Самым главным было, пожалуй, правильно время выбрать. Я лично так рассуждал: ночью эти зеленые лучше нас видят, а наше основное преимущество, если оно по-прежнему осталось, — оружие, и для того, чтобы его использовать, требуется видеть, куда стреляешь. Значит, ночь отпадает. Утро тоже нежелательно — с утра попки на башнях будут выспавшиеся, свежие. Да и противник ведь тоже не такой уж глупый — если ждет, то примерно тогда.
А вот после обеда — самое то. Первый час они после жратвы осоловелые будут, ну а ко второму часу внимание уже снижается, рассеиваться начинает, по себе знаю. Думаешь уже не об охраняемом объекте, а о том, сколько еще до смены осталось.
Ладно. Где наша не пропадала!
Подозвал ребят поближе, чтобы лишний раз голос не повышать, и начал.
— Значит, так, — говорю. — Есть у меня радостная новость — весь наш план псу под хвост полетел. По причине наличия на местных башнях двух, — чуть было не ляпнул «оригинальных деталей интерьера», — ручных пулеметов. Что такое пулемет, надеюсь, все помнят?
Судя по тому, как у ребят лица вытянулись, все помнили.
— Командир, неужто назад?
— Разговорчики, рядовой Лемок, — строго так замечаю. — Вам что, разрешили рот открыть?
— Никак нет, товарищ командир.
— То-то же. Поэтому действовать будем по моему резервному плану.
— Это по какому?
— Сержант Карален, а вам кто рот открывать разрешил?
Рыжая на миг глаза опустила, но ухмыльнулась при этом — до ушей.
— Виновата, товарищ командир.
— По возвращении, — говорю, — наряд вне очереди. Не забыла еще, как котлы драить?
Это если тебе, дуре, выпадет такое счастье, что ты вернешься!
— Никак нет, товарищ ком… То есть слушаюсь, товарищ командир!
— Ну так вот, — говорю, — слушайте боевой приказ: Ры… тьфу, Карален и Гвидо, занимаете позицию как можно ближе к левой башне. Где именно — на ваше усмотрение, главное, чтобы стрелять было с руки. И как только, — голос повышаю, — но не в коем случае не раньше, чем начнется какая-нибудь заварушка, ну что-то вроде войны, открываете огонь по пулеметчику на башне. Ни на что другое не отвлекаться, ясно? Он — ваша главная и единственная цель. Если не удастся его снять, то хотя бы загоните вглубь, чтобы носу высунуть не смог. Ферштейн?
— Так точно, командир, — рыжая отвечает. — Можешь считать, что левой башни уже нет.
— Ну, это мы еще посмотрим. Остальные занимают позицию в лесу напротив правой башни и по тому же сигналу что есть духу несетесь к воротам. Вопросы есть?
— Командир, а вы?
— Так ворота ж заперты?
— Отвечаю по порядку, — говорю. — Я сейчас спокойно, не торопясь, подойду к воротам, вежливо постучусь в них и попрошу открыть их.
— Товарищ командир, — озадаченно так спрашивает Илени, — а если они вам не откроют?
Кара и Лемок прыснули. Я попытался улыбку скрыть, но не вышло.
— А я, — говорю, — так вежливо постучусь, что откроют обязательно. И нараспашку.
На этот раз все засмеялись, и Илени громче всех.
— Так-то лучше, — говорю. — А то я уж и сам от ваших постных лиц приуныл. Вы ж у меня орлы, так и смотрите… соколами. И вообще — нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики.
— А мы большевики? — Гвидо спрашивает.
— Нет, — отвечаю. — Вот возьмем, тогда и посмотрим. Насчет первичной партячейки. А пока… По-о местам!
Ну вот. Разослал я свою команду по позициям, напоследок еще раз проинструктировал, чтобы, не дай боги, не высовывались раньше времени, но и не заснули, а сам стал готовиться к героическому броску. Взрывчатку в одну сумку сложил, гранаты и диски запасные — в другую, основной диск тоже пока отсоединил. Расстелил на траве эльфийскую плащ-палатку — или плащ-накидку? — чудо камуфляжного искусства, прикинул, и присыпал еще на всякий случай пылью с дороги. На этой Темной стороне вся трава, по-моему, вялая да жухлая.
Приготовил все, глянул на часы — полтора часа до обеда. Черт, думаю, не сообразил ребятам сказать, чтобы перекусили напоследок. Уходить-то быстро придется, не до еды будет Хотя… может, оно и к лучшему. Еды той, конечно, сухофруктов этих, эльфиянских, с гулькин нос, но все-таки лучше, когда кишки перед боем пустые. Очень уж неприятная штука — перитонит. М-да.
Ладно. Проверил я все снаряжение еще раз, напоследок, а потом подложил мешок с оставшимся имуществом под затылок, да и отключился. Отключился, не в смысле заснул, а просто отгородился от всего окружающего, заслон мысленный поставил и полежал с открытыми глазами.
А когда время наступило — выдвинулся на край леса, натянул накидку и пополз.
Пополз я вдоль дороги, метрах в четырех от нее.
Расчет простой — ворота примерно посреди стены, то есть дорога просматривается с обеих башен. А общая, это зачастую значит — ничья. У каждого из попок на башнях свой отдельный сектор немаленький — тут вообще-то эти олухи темно-зеленые явно недодумали: мало одного человека на такой пост. То ли обленились они тут вконец, в тылу сидя, то ли обнаглели от безнаказанности, что, в общем-то, примерно одно и то же. Поэтому, даже если кто в эту сторону и глянет, то — только на саму дорогу. А чуть в стороне уже как за каменной стеной.
Все это я, конечно, еще сидя в лесу продумал, а сейчас еще раз про себя повторил. В основном, наверное, для самоуспокоения. Ну, в самом деле, Малахов, первый раз, что ли, так ползешь? А как ты тогда к дзоту на гранатный бросок дополз? Там, правда, расстояние поменьше было, метров сорок всего, зато за пулеметом не какой-то там орк недорезанный стоял, а отборный фриц, и так хорошо воздух над макушкой трассирующими стриг, что все время, пока полз, волосы шевелились.
А тут — ну, ползти, правда, побольше раз в десять, зато и не ждет меня никто, повизгивая и суча ножками от нетерпения. А мне что, мне сейчас главное — не торопиться. И вообще — меня тут нет! Я просто кочка. Маленький, продолговатый холмик, поросший вялой, пожухлой травой, точь-в-точь такой же, как и вокруг.
Первые сто метров я за сорок минут прополз. Глянул на часы, отметил, еще даже сам себя похвалил. А потом спохватился — черт, часы-то снять надо было. Во-первых, мало ли что, вдруг да блеснет стеклом, а во-вторых — жалко ведь. Когда еще местные гномы производство ручных хронометров наладят? А в бою всякое может приключиться, на то он и бой.
