Вадим Денисов - СТРАТЕГИЯ: «СПАСАТЕЛЬ»
А у Маурера по-коммерчески азартно заблестели швейцарские глаза - капусту можно тут хорошую рубить, собирая заказы по берегам.
Интересно, что сейчас в Новой России с сапогами? Тачают?
Вскоре нас ещё пару раз остановили с подобным предложением.
Оживает и копится рынок спроса на Ганге.
На реке всегда есть интересное.
В самом начале пути мы довольно долго наблюдали необычный природный феномен: на протяжении двадцати километров воды двух рек практически не смешивались. Двуцветная широкая лента течёт к океану, чистые горные потоки Рейна прижимаются к правому берегу, желтоватые воды Ганга - к левому, и извилистая серебристая грань их слияния такая четкая, что отлично видна с борта мотобота. Красота, если использовать правильно: хочешь искупаться в тёплой водичке, причаливай к левому берегу. Надо набрать чистой воды на готовку? Тогда правь к правому.
После слияния потоков среди водной глади появилось много лесистых и "лысых" островов и островков, вдоль восточного берега зазмеились предательские песчаные отмели, а вдоль правого, тут и там - зализанные каменные глыбы самых удивительных форм, торчащие из воды.
Судовой ход достоверно не определён, Мустафа дал Мауреру лишь рисованные ручкой кроки начального участка, нормальную лоцию реки никто не составлял, судно идёт бодро лишь благодаря опыту и интуиции капитана.
По мере движения к океану правый берег Ганга постепенно повышался, береговые обрывы росли и росли, постепенно переходя в череду холмов, а далее к югу начнутся самые настоящие горы, что нам было известно заранее. Тут и там среди странной субтропической тайги возвышаются скалы-утесы, грозно поднявшиеся из недр ввысь каменные исполины из кристаллических пород, гранитно-сиенитовые останцы, порой складчатые, напоминающие слоёный пирог. Некоторые из них, распушившись на вершинах шикарными кронами огромных деревьев, поднимаются над поверхностью земли на высоту за сотню метров. Но в основной своей массе береговые склоны не отвесны, и по ним вполне можно подняться наверх. Пробовали мы пару раз, да плюнули: тут слишком много предательских оползней, а в высокой траве - змей.
Моторных лодок на реке больше не видно, лодок на Великом Ганге вообще мало.
Но и те, что изредка встречаются - только парусные, причём, самые разнообразные. Глядя на то, как опытно с ними управляются рыбаки, искренне начинаешь им завидовать. А заодно и понимать, насколько экономичен и рентабелен водный транспорт с парусным вооружением. И к океану можно сходить, и назад с уловом вернуться, не разорившись на горючке. Иногда парус был спущен, но и под мощными ударами вёсел узкие длинные лодки, выжженные из цельного ствола толстого бука - древнейшая конструкция - передвигались со скоростью стрелы.
- Ты заметил, что надувных лодок не было? - спросил я.
- Точно, люди хотят более надёжного.
- А моторок вообще не видно.
- В этих диких землях любая встреченная мотолодка наверняка окажется бандитской посудиной, - уверенно заявил Джай.
Мы сидели на нагретой солнцем палубе и, если по-деловому смотреть со стороны, откровенно бездельничали, как в круизе.
- Разве тут есть поле для такого промысла? - усомнился я, чуть поморщившись от боли.
- Для прямого бандитизма, пожалуй, нет, - немного подумав, ответил мне индус, подняв голову. - Местные злодеи живут покровительством прибрежных деревень, облагая их данью. Хотя, если какое-нибудь проходящее судно сядет на мель или разобьётся в тумане, путникам не позавидуешь.
- Пассивное береговое пиратство, - вспомнил я. Когда-то интересовался темой.
Инстинктивно мне хочется ещё поговорить, пусть индуса хоть ненадолго отвлечётся от процесса.
- Пожалуй, так оно и есть, - согласился Джай. - Не все конечно, этим занимаются, но подключиться к процессу грабежа готовы многие.
Не сомневаюсь.
Тут такой нюанс.
Дурное дело всегда заразительно.
Повезло разок каким-нибудь береговым селянам, - завидущие соседи тут же начинают гнуть обезьяну. А потенциальная добыча всё слаще, прогресс, как-никак, идёт, численность крупных анклавов постоянно увеличивается, да и "дикое" население реки растёт. Со временем здесь начнётся перевозка значительных торговых грузов - по морям и водным артериям пойдут караваны разных анклавов. Учитывая специфический контингент здешних поселенцев, их незалежные нравы, а также пристрастия и способы жизни главенствующих на реке "кровельщиков" на моторных лодках, можно предположить, что береговое пиратство до поры тут будет процветать.
Так было в Абхазии, да и по всему Черноморскому побережью Кавказа, когда в 19-ом веке вдоль берегов пошли серьёзные транспортные потоки.
Английский путешественник и бытописатель Эдмонд Спенсер зафиксировал для истории случай нападения убыхов на русский корвет в июле 1830 года. Судно во время шторма бросило якорь в устье речки Сочи - примерно в том самом месте, где вы, находясь в статусе праздного отпускника, любите прогуливаться по вечерней набережной в районе Морвокзала. Так вот, один ушлый черкес, не испугавшись шторма, подплыл к судну и перерезал кинжалом якорный трос, после чего корвет вылетел на берег. Всю команду запихали в зиндан, а само судно после грабежа сожгли. Добыча оказалось столь велика, что подражатели нашлись сразу же - многие племенные наблюдатели засели на вновь организованных постах в береговых ущельях, выглядывая новый приз.
А в солнечном Адлере, где племена абадзехов жили по берегам реки Мзымты, там, где сейчас бурлит курортной жизнью центральный район города, располагался главный пиратский притон, настоящая "Тортуга", под управлением князей Ареда. В густом и высоком буковом лесу пираты строили свои длинные и узкие лодки - "чикчермы", в каждую из которых помещалось более пятидесяти человек, и на вёслах барражировали по Чёрному морю вдоль побережья по "своему" участку кормления. Обнаружив обездвиженное штилем или мелью купеческое судно, пираты стремительно подлетали, давали залп, сбивающий с палубы людей, а потом с кинжалами шли на абордаж. Стоит отметить, что далеко не всегда всё проходило гладко, часто бандиты получали ответку по полной, нарвавшись на реальных, готовых ко всему парней. В общем, как это всегда всегда, исследователю русской истории не нужно обращаться к чужой романтике, у нас всегда и своего хватало.
Здесь будет тоже самое.
Какое-то время - полный беспредел, когда Стимул уже есть, а Ограничителя ещё нет. Потом властям анклавов это безобразие надоест, измученные рыбаки и торговцы заставят вождей шевелиться, последует жесточайший карательный рейд, на берегах встанут виселицы и колы, и всё пойдёт своим чередом.
Но это в будущем.
А пока…
Деревень по берегам Ганга объективно очень мало.
Обычно это селитебный мизер - невзрачный крошечный посёлочек в четыре-пять строений, разместившийся возле какой-нибудь приглянувшейся чистой речки, впадающей в Ганг. Места для деревень люди выбирают самые удобные, благо, их тут не перечесть. А живут там, порой самым первобытным способом, как правило, близкородственные семьи, по тем или иным причинам не сумевшие или не захотевшие социально адаптироваться в крупных анклавах. Кроме того, вниз по течению безжалостно отправляются ссыльные и ненормальные, психически больные и просто неуравновешенные люди. Как и преступившие Закон.
В этом мире тюрьмы не в чести. Нашкодил в пределах "лёгких статей" - дуй на выселки вниз по течению. Накосорезил по-крупному - присядьте на кол, уважаемый. Смертная казнь, знаете ли.
Но уже встречается и заброшенное жильё, жуткое, безнадёжное.
Вчера мы неосмотрительно причалили на ночь к рощице в одинокой бухте, на правом берегу реки. Уютное тихое местечко в скальном распадке, ручеёк есть, поляна, в таком душа и тело так и просятся на отдых.
"Клевер" причалил возле маленькой деревянной лестницы со сломанными ступенями и перильцами с одной стороны, которая завершалась крошечной беседки в виде пагоды.
А дальше, на террасе, стоял бывший жилой дом. Большой, просторный. Окна этого притихшего строения были раскрыты, но ни один огонек не светил изнутри, никто не встречал гостей. Походили мы вокруг, посмотрели… Обменялись мнениями - что-то давит, все это почувствовали. Тем не менее, уже хотели зайти внутрь, затопить традиционный камин и расположиться на ночь, но вскоре отчалили без выяснения причин и поисков следов, просто поняв - неизвестные нам люди недаром ушли из этого места.
Нехорошего места.
Ещё и природа поспособствовала, мы прибыли к началу страшного дождя.
И вскоре всё изменилось.
Помню, как после первого хлёсткого удара молнии люди что-то закричали, но голоса их были заглушены страшными раскатами грома, которые уже через три минуты стали напоминать непрерывную артиллерийскую канонаду.
Страшные изогнутые тени людей и строений полетели в разные стороны.
