Александр Логачев - Разрубленное небо
Вот по правой от Артема балке пронесся Садато Кумазава — целеустремленно и уверенно, будто бежал не по узкому бревну над смертельным провалом, а по равнине поля боя. Из деревянных пластин его доспехов торчали стрелы, числом не менее десятка. Ему навстречу выдвинулся высокий худощавый воин, ступавший по балке с осторожностью, то и дело смотревший под ноги. Они встретились и немедленно сошлись в жестокой рубке, вышибая из клинков синие искры.
А по левой балке мелкими шажками продвигался самурай Артема, Идзуги Накатоми. Вот аккуратненько краешком он обошел торчащий из бруса меч Артема. Он прихрамывал — из бедра торчала стрела, угодившая в щель между пластинами защитной набедренной «юбки». Ему тоже не удавалось беспрепятственно достичь настила — к нему с алебардой наперевес торопился воин сиккэна.
Все ж таки они несколько просчитались, признал Артем, не смогли яма-буси втроем внезапным лихим наскоком расчистить территорию и обеспечить плацдарм для проникновения воинов Артема на уцелевшую часть моста. И вот теперь приходилось рубиться над бездной. Эх, была до начала боя у Артема небольшая надежда на то, что вражины дрогнут, узрев несущегося на них самого Белого Дракона в легендарных доспехах Тайра Томомори. Но ни фига не дрогнули. То ли сами по себе были сработаны из прочного человеческого материала, то ли сиккэн провел среди них хорошую пропагандистскую накачку.
Картина боя, признаться, выглядела шизоидально: воины бились один на один, с трудом балансируя на двух узких жердочках, не имея никакой возможности разойтись над бурлящей далеко внизу рекой. А Артем торчал посередине моста с веером в руках. И что прикажете делать? Проход по несущим балкам слева и справа был перекрыт парами поединщиков. Становиться в очередь на бой, топчась за спиной у дерущихся, или стоять на месте, уворачиваясь от стрел и копий, потому что пока он не вклинится в гущу врагов, он отличная мишень для лучников врага? Метательного-то оружия у него при себе не было, чтобы хоть чем-то помочь. Или добраться до своего меча, вернуть его?
Справа Садато теснил супротивника к настилу, тот пятился, ощупывая позади себя опору, и отбивался их последних сил.
Твою мать! Слева самурай Идзуги Накатоми управился с алебардщиком, но пропустил удар в бок. И эта рана, и рана в бедре давали о себе знать, самурай, рубясь с новым противником, двигался заметно медленнее и вот опять пропустил колющий выпад в плечо, покачнулся, каким-то чудом удержал равновесие, подставил меч под удар катаной наотмашь, отразил его, устоял, отразил выпад слева, пригнулся под падающей сверху сталью, и тут его нога соскользнула с балки. Падая, он рефлекторно выпустил меч и, чтобы удержаться, сделал единственно возможное — обхватил брус руками и ногами, оказавшись при этом снизу, под балкой.
Противник занес катану над головой, ему оставалось только опустить ее, рубануть по рукам не способного увернуться врага…
Артем уже летел вперед, уже перескочил со своей поперечной балки на несущую. Не думая, что творит безумие, прыгнул головой вперед, вытянув руки. Так поступают защитники в регби, когда мимо несется чужой игрок, прижав к груди «регбийную дыню», — они прыгают, обхватывают нападающего за пояс и валят на траву. То же самое сделал и Артем, только валил он не на траву, а на узкую жердину, под которой было сто метров пустоты.
Их головы и лица на миг — так уж сошлось! — оказались рядом, и за кольчужной маской Артем увидел расширенные от ужаса глаза противника — наверное, когда на тебя дикой кошкой прыгает большой белый человек, да не просто человек, а сам Белый Дракон, чей образ овеян леденящими кровь легендами, такое может пробрать до последней жилочки.
Артем сшиб самурая, повалил спиной на балку. И тут же почувствовал, что теряет опору…
Опора под ногами и пустота — это вообще-то стихия воздушного гимнаста, это его поляна. Не будь он воздушным гимнастом, не сумел бы, исключительно по наитию выбросив руку, ухватиться ею за балку. А так — сумел. Правой рукой, с запястья которой на кожаном шнуре свешивался веер-оги, он обхватил брус. Удержался. Вскинул вторую руку, обхватил балку и ею.
Так твою! Противник оказался тоже не из самых неловких, мертвой хваткой вцепился в опоясывающую Артема чешую пластин и теперь висел на нем, как кот на портьере.
Артем повернул голову, взглянул вниз. Мало что он увидел — его шлем-кабуто съехал набок (не слетел с головы только благодаря подбородочным ремням из толстого крученого шелка), глазные отверстия защитной маски сместились относительно глаз. В оставшуюся для обзора амбразуру ему удалось разглядеть бесконечно далекую реку в клочьях тумана, человеческие тела на каменных россыпях берегов и в потоке и какого-то кажущегося отсюда мелким зверя, убегавшего от воды. И на фоне этого всего удалялась, матово блестя, тонкая полоса — меч вцепившегося в него самурая, догадался Артем. Зато того, кто на нем повис, гимнаст не видел.
Артем старался не думать, что будет, если этот «кот на портьере», держась за него одной рукой, второй достанет короткий меч-вакидзаси. Оставалось надеяться, что это ему не удастся. И уж точно лучше не думать, что можно получить сверху. Потому что думай не думай, а от него ничего не зависело. А сверху между тем доносились вопли и крики, звон бьющейся друг о друга стали, шелест прошивающих воздух стрел, проскрипела под чьими-то шагами древесина, рядом с коротким вскриком, содрогнув балку, пролетело вниз чье-то тело.
Уж на что не мог пожаловаться гимнаст, так это на силу своих рук, но держать двойной вес да еще вкупе с весом доспехов и ему было нелегко, долго так не протянуть…
Ах ты сволочь самурайская! Артем почувствовал, что его «сиамский брат» отпустил одну руку. Тут не надо быть Бойлем-Мориоттом, чтобы дотумкать, зачем ему это понадобилось. Полез за кинжалом или тем же веером-оги, если у него таковой имеется. Они оба рухнут в пропасть, но за возможность победить самого Белого Дракона самурай, конечно, пожертвует собой не колеблясь. Только вот Белый Дракон никак не желал, чтобы его побеждали.
И Артем стал раскачиваться. Прям как в прошлой жизни. Прям как на трапеции. Вот ведь, блин, как нежданно-негаданно пришлось тряхнуть цирковой, воздушно-гимнастовой стариной!
Ага, гад, не нравится? Самурай вновь вцепился в него обеими ручонками. Испугался, сучий потрох, что сорвется, жить хочет.
И, что характерно, никто сверху не спешил на помощь Белому Дракону. Но и врагов не подпускают — за одно это поклон до земли.
Артем набирал амплитуду. Номер ему знакомый. Только руки сжимали не перекладину трапеции, а опорное бревно моста, и вокруг был не амфитеатр со зрителями, а совсем другая обстановочка. В амбразуре съехавшей набок защитной маски раскачивались серо-коричневые стены ущелья с зелеными пятнами деревьев и кустов, нижняя грань бревна и какие-то движущиеся смутные силуэты.
Повисший на Артеме самурай сменил тактику. Перебирая руками, он принялся карабкаться по Артему наверх. Тоже мне дерево нашел, коз-з-лина!
Артем уже почти не чувствовал рук. Все-таки, несмотря на всю цирковую закалку, предел возможностей был и у него. Еще чуть-чуть, и пальцы разожмутся…
Он продолжал раскачиваться…
Есть! Ноги достали до бревна. Но просто достать недостаточно, что толку просто достать. Надо как-то исхитриться и обхватить бревно, для начала одной ногой. Артем зашел на следующий мах. На середине разгона он повернул тело боком, высвободил правую ногу и выбросил ее наверх, крюком выворачивая носок ноги, обутой в цурануки.[66]
Ага! Получилось. Нога зацепилась за бревно. Есть контакт. Вторую ногу Артем забросил на бревно уже без труда. Теперь он висел параллельно балке, прижимаясь к ней, а снизу на нем продолжал висеть самурай сиккэна. От последнего надо было срочно избавляться, благо возможность теперь появилась.
За время исполнения циркового номера воздушному гимнасту не раз приходилось удерживать себя на трапеции ногами, например, когда он, летая от площадки к площадке, держал в руках партнершу по номеру.
Артем отпустил руки и ухнул вниз головой. Его освободившиеся руки оказались на уровне пояса противника. Пробежавшись руками по чужому поясу-оби, Артем нащупал ножны, выдрал из них вакидзаси и всадил его самураю между пластинами. И наконец двойного веса не стало. Самурай улетел в пропасть с собственным мечом в брюхе…
Артем выбрался на балку, которая после всех болтаний над бездной вдруг показалась ему широкой и надежной, как Бродвей. Позарез нужна была пара секунд, чтобы отдышаться, чтобы в руки вернулась какая-никакая сила. Если дадут. Поправив шлем и вернув на место защитную маску, Артем первым делом бросил взгляд в сторону неразобранной части моста.
Там продолжался этот сумасшедший бой. Яростно звенела сталь, электрическими разрядами мелькали клинки. Бой уже переместился с балок на неразобранную часть моста — воинам, сражающимся на стороне Артема, удалось пробиться на настил и оттеснить воинов сиккэна от края. Это была главная перемена в сражении. Вторая важная перемена — вражеские лучники сейчас поливали стрелами поле боя в стиле коврового бомбометания, без разбора, не жалея ни своих, ни чужих, — лишь бы удержать мост. Любой ценой. Видимо, запаниковал тот, кто командовал лучниками, решив, что оборона трещит по швам, что Мацумото с его кавалерией из-за холмов можно и не дождаться, что люди Белого Дракона вот-вот вырвутся из мышеловки, а раз так, то лучше пусть вместе с воином Белого Дракона погибнет один или несколько воинов сиккэна, чем воины Дракона не погибнут вовсе. И сейчас стрелы вонзались в гущу воинов, отскакивали, искря или не искря, от металлических пластин, втыкались в тела живые и мертвые, в настил, в деревянные части доспехов.
