Елена Картур - Проснуться драконом
– Знаю, надеешься, что Бьёрн станет драконом. Но ты не знаешь, как это происходит, и ничего не можешь сделать, только ждать.
– Пора возвращаться в форт, – устало напомнила о себе Инга, – уже совсем стемнело.
Пока я горевала и строила планы, а Ингельд меня уговаривал, девушка времени зря не теряла. Обыскала тело Ульва и связала второго, оглушенного аронтца. И подобрала тот предмет, что оставил между стволов сосны давешний егерь. Мне даже стало немного совестно за собственное бездействие.
– Ингельд, вы идите, я через несколько минут догоню, – прошу осторожно.
В ответ скептический взгляд.
– Ингельд, ну правда. Я обещаю не делать глупостей, во всяком случае, прямо сейчас. Просто попрощаюсь с Вороном и задам пару вопросов. Это для меня важно, пожалуйста!
Но он мне, похоже, не поверил. Молчит.
– Заодно узнаю, что это был за егерь, который приходил днем и принес амулет для портала.
– Не думаю, что это для нас имеет такое уж значение, – вздохнул Ингельд. – Полагаешь, здесь все святые? Это командор убежденный фанатик, не все его подчиненные таковы, кого-то можно и купить… Хорошо, но не задерживайся, замерзнешь.
– Спасибо!
Я немного опасалась, что Ворон со своими ребятами уже улетел, им-то, в отличие от меня, погреться не об кого. Мы и так целый день в Заповеднике. Но он дождался – все в тех же злополучных кустах в наступившей темноте его можно было заметить лишь по мерцающим глазам.
– Мне жаль твоего друга, – первое, что он сказал.
Простые слова сочувствия, они должны были бы утешить, но отчего-то очень болезненно отозвались глубоко внутри. Никак не удавалось до конца поверить в необратимость всего происшедшего, и чем больше мне об этом говорили, тем больше сопротивлялось сознание. И потому спросила я совсем не о том, о чем собиралась изначально.
– Тот парень, что приходил сюда днем, почему ты решил, что он егерь, в лицо его знаешь?
– Я не могу знать всех в лицо. А егерь, потому что… – Ворон задумался, рассеянно передернув крыльями. – Всех, кто родился в Заповеднике и прожил здесь хотя бы несколько лет, легко отличить, это… как запах. Все, кто родился вблизи мощного места силы, пропитываются его магией. Здесь просто характеристики особые, легче отличить от других.
Объяснил, называется. И как он эту магию определяет, интересно? Я совершенно никакой разницы не вижу и не чую, даже если это и в самом деле похоже на запах. Незнакомые ароматы я только от Инги чую. Но… сердце защемило от внезапной надежды.
– Ворон, а… – Спросить оказалось удивительно сложно, горло внезапно перехватило спазмом, словно, если спрошу и получу отрицательный ответ, все рухнет. Но на самом деле ничего ведь не изменится! – Скажи, у тех, кто родился здесь, больше шансов стать потом драконами?
– Не знаю… – Ворон опять передернул крыльями. – Возможно.
– Спасибо. Ну прощай, что ли, вряд ли я сюда еще вернусь, не в ближайшее время точно. Пусть ваш шпион прилетает после похорон.
– Не зарекайся, – отозвался Ворон. Все-таки после нескольких дней общения я поняла, что он не такой уж мрачный служака. – И, Кэт… я бы на твоем месте не слишком надеялся.
– Посмотрим. Счастливо! – И, не желая слушать никаких предостережений, поспешно улетела.
Дальнейшие события прошли словно бы мимо меня. Я наблюдала за всем происходящим, даже каким-то образом участвовала, моментами выпадая из всей этой суеты, а затем опять с некоторым трудом пытаясь вникнуть в происходящее вокруг, от чего мое восприятие событий выглядело фрагментарным.
На следующий же день командор развил бурную деятельность, помимо организации похорон он активно искал того молодого егеря, что был вчера в Заповеднике. Никто до сих пор не пытался контролировать передвижение егерей по закрытой территории, но командору не понравилось, что кто-то из его людей проводит туда посторонних. Для него это было равносильно предательству.
Поиски осложнялись тем, что этого парня опознать могла лишь я. Сомнений мое свидетельство здесь ни у кого не вызовет, однако для начала этого молодого егеря мне нужно хотя бы увидеть. И узнать. Потому что, честно говоря, тогда я рассматривала его не особо пристально и запомнить не пыталась. Показать мне всех егерей тоже не получится, да я и не особо горела желанием этим заниматься.
Подготовка к похоронам тоже шла полным ходом. У егерей свои особые обряды, а Бьёрна командор безоговорочно признал одним из них по праву рождения. Егеря не хоронят своих мертвых, а сжигают их, как настоящие язычники, затем уже хоронят урну с прахом на своеобразном кладбище. Пока же тело особым образом подготавливали к сожжению. Я старалась не только не вникать в этот процесс, но и вовсе держаться от него подальше. Мне от одной только мысли становилось дурно, так что предпочитала просто не думать.
А по ночам приходили кошмары. Они в основном повторяли реально произошедшие события, иногда с незначительными вариациями, но каждый раз я с отчаянием понимала, что опять не успеваю ничего изменить. Лучше бы мне совсем ничего не снилось, чем такое. Раз за разом пытаться спасти и не успевать. А потом просыпаться утром и понимать, что, если бы во сне все-таки успела, хоть однажды изменила ход событий, было бы только хуже. Потому что потом настанет утро, но прошлое уже не изменишь.
Но что бы ни происходило вокруг, я почти все свободное время проводила с живущими в форте драконами. Всматривалась, пыталась разговаривать. Последнее, впрочем, бесполезно, это я довольно быстро поняла. Никто мне не ответит, они ведь не умеют разговаривать. Грубо говоря, мозгов не хватает.
Меня каждый раз охватывает острое чувство разочарования, с самого начала знала, что шансов очень мало, что надеюсь почти на чудо. Однако заставить себя перестать надеяться и забыть об этом все равно не смогла. Просто навязчивая идея, попытка не захлебнуться в горе от потери очень близкого мне человека. Но порой мне, наоборот, начинало казаться, что ничего этого я не чувствую, на самом деле совсем ничего не чувствую. И чтобы об этом не думать, занимаю себя чем-то совершенно бессмысленным, попытками найти Бьёрна там, где его нет и, скорее всего, никогда не будет.
При ближайшем знакомстве с населяющими форт драконами стало ясно, что шансов еще меньше, чем я думала. Большинство из них уже слишком взрослые, примерно мои ровесники, а то и старше. Подходящих только трое, нужного пола и возраста. Один из них совсем мелкий, но у меня сразу же возникло подозрение, что дело совсем не в возрасте. Его после некоторых сомнений я тоже в расчет не брала. Сомневаюсь, что этому слабому, всегда мерзнущему и испуганному созданию под силу вместить в себя чей-то разум. Он, пожалуй, этого не переживет. Если бы я не знала, что драконы вылупляются из яиц, то решила бы, что он недоношенный, какими бывают человеческие младенцы.
Двое других на вид стопроцентные близнецы – тоже не совсем понятное явление, каким образом из одного яйца вылупились? Тем не менее довольно славные ребята, веселые и игривые, как щенки, и такие же бестолковые. Мелкое недоразумение и то выглядело разумней. Но кто его знает, имеет ли это какое-то значение для вселения чужой души? Жалею теперь, что не удосужилась поинтересоваться этим раньше.
Наконец настал день похорон. Я безучастно смотрела на огромное кострище, на поднимающийся в бледное небо густой столб дыма. Все эти дни тело особым образом готовили, и сейчас оно легко поддавалось огню, а жуткий запах паленого мяса забивали незнакомые мне благовония. Люди вокруг просто молча стояли и смотрели, затем, после того как догорел огонь, ждали, когда остынет пепел. Все так же молча.
Урну, больше похожую на длинный тубус для бумаг, отнесли на местное кладбище, оказавшееся отвесной скальной стеной, в которой были выдолблены множество похожих на ласточкины гнезда отверстий. Ну вот и все, завтра утром мы уедем. Я поспешно отвернулась, сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы.
В вечер перед отъездом в последний раз навестила живущих в форте драконов. Несколько дней общения привели к тому, что все они начали ко мне тянуться, как беспризорные детишки, которым взрослый подарил немного своего внимания. Отстраненная забота егерей явно для этих малышей недостаточна.
Особенно от меня не отлипал самый маленький, постоянно жался под бок погреться, норовя уткнуться носом мне куда-то под крыло и тихо посопеть. Просто духу не хватало прогнать это недоразумение, наоборот, приходилось бороться с желанием обнять и пригреть.
Утром мы собрались в обратный путь, уже почти тронулись, когда со стороны гор на фоне неба появился силуэт крупного дракона. Прилетел, значит, все-таки, а я уж надеялась, что мы этого шпиона не дождемся. Дракон оказался светло-стального цвета, с подпалинами, словно старое серебро, чешуя на солнце отливала настоящим металлом. Дракон оказался типом нелюдимым, похуже Ворона при знакомстве. Сел на крышу кареты, всем своим видом показывая, что это его место, ни слова не сказал. Не очень-то и хотелось, я сегодня тоже не расположена к общению.
