Наши уже не придут 6 (СИ) - "RedDetonator"
— Договорились, — вздохнул Аркадий.
— Именно, — вошёл в кабинет Сталин.
— Здравия желаю, товарищ председатель СНК! — приветствовал его Эйтингтон.
— Вольно, — махнул рукой Иосиф Виссарионович и сразу же вытащил из кармана трубку.
— Опять злоупотребляете, товарищ Сталин, — покачал головой Аркадий.
— Сейчас не до этого, — ответил тот. — Против нас ведут политическую игру! Это «объявление войны» нужно, чтобы сохранить как можно больше территорий Германии!
Он прошёл к окну и открыл форточку.
— Это прекрасно понятно, — вздохнул Немиров. — Меня удивляет решительность этих шагов. Где гарантии, что мы остановимся? Кто может гарантировать, что Красная Армия не переедет их армии паровым катком? Особенно, если помнить, что часть их войск задействована в Юго-Восточной Азии.
— Значит, за этим стоит что-то ещё, — произнёс Сталин. — Товарищ Эйтингтон?
— Мы должны прощупать позицию США, — сказал тот. — Если будет установлен факт поддержки их действий Конгрессом, то я не буду больше удивлён их сегодняшним бесстрашием.
— Они разве не понимают, что за линией Мажино французские войска очень уязвимы? — спросил Немиров.
— Ну-ка, поподробнее… — попросил Иосиф Сталин, куря трубку и сосредоточенно глядя в окно.
— Французы вынуждены вывести свои войска на обширную территорию Германии, — заговорил Аркадий. — Если их задача, действительно, не допустить завоевания Германии нами, то они будут мчаться на всех парах, чтобы охватить как можно больше территории. Англичане так же очень рискуют, ведь их экспедиционный корпус далеко от портов. И если так случится, что мы будем воевать против новой Антанты на территории Германии, то у них нет ни крепких оборонительных позиций, ни адекватных планов по сокрушению Красной Армии.
— Да, если предположить, что это был политический шаг, а не выверенный стратегический ход… — согласился Эйтингтон.
— А у нас-то план есть, — усмехнулся Немиров. — И это означает, что ничего, по сути, не поменялось. Просто к противнику пришло подкрепление. И на этот случай у нас тоже есть план.
— Если мы просто ударим по французам или англичанам, — заговорил Сталин, — то это политический скандал. Мы с ними не воюем.
— Нужно подвести французов к мысли, что казус белли у нас уже есть, — произнёс Аркадий. — А это поставит британцев перед выбором: помогать им или уходить.
— Так просто ничего не будет, — покачал головой Сталин. — У них есть какая-то страховка. Они очень опасливые люди и зря такие шаги делать не будут.
— США… — практически констатировал Аркадий.
Больше никого и не осталось. Война против США — это очень серьёзный вызов, так как их экономическая мощь превышает ту, которую достиг СССР. Военная мощь напрямую с нею связана и это лишь вопрос времени, когда Армия США адаптируется к условиям новой войны и станет эквивалентной Красной Армии.
Этого времени Рузвельту давать никак нельзя.
Мир уже перевернулся с ног на голову, Германский рейх сокрушён, лежит на земле и терпит побои, Япония хозяйничает в Юго-Восточной Азии, Ежов хозяйничает в Индии, американцы в Южной Америке, а Гоминьдан сыплется под ударами Красной Армии.
Последнее — это, возможно, определяющее дальнейший ход истории. При «игре в долгую», Китай — это гарант успеха и благополучия страны, контролирующей его. Будущая фабрика мира, богатая ресурсами и рабочей силой.
Возможно, современная общественность этого не осознаёт или не видит, но те люди, которым это надо, всё давно и прекрасно поняли. Поэтому Чан Кайши получал максимальную поддержку от Великобритании, Франции и США. И даже сейчас, несмотря на стремительно ухудшающееся положение, поставки продолжаются.
Гоминьдан уже потерял весь север — Нанкин уже пал, как и Шанхай, а на западе, в провинциях Сычуань и Гуйчжоу вспыхнули новые очаги коммунистических восстаний.
Чан Кайши забаррикадировался на юге, в городе Гонконг, куда продолжают поступать поставки из США. Французские и британские поставки, по понятным причинам, больше не поступают…
Гоминьдан теряет свои позиции, Чан Кайши задолбал практически всех китайцев со своей жёсткой политикой подготовки к войне на уничтожение, которую он собирался вести против СССР.
Свидетельством тому являются многочисленные восстания, происходящие то тут, то там — лишь часть из них просоветские. Например, недавно из какой-то ямы вылезли недобитые милитаристы из бывшей Анхойской клики. Эти собираются сделать Китай снова великим, причём это, буквально, цитата Ван Итана, возглавившего восстание против Гоминьдана в уезде Наньчун, входящим в провинцию Сычуань.
— Что мы можем с этим поделать? — спросил Сталин.
— Операция «Инверсия»? — уточнил Эйтингтон.
— Рановато, — вздохнул Немиров.
— А каковы альтернативные варианты? — спросил Сталин.
— Дипломатия? — предположил Аркадий.
— Ты сам в это веришь? — усмехнулся Иосиф Виссарионович.
— Нет, — покачал головой Немиров. — Но Громыко уверяет, что с американцами можно договориться.
— Вот как ты с ними собираешься договариваться и о чём? — поинтересовался Сталин. — «Отдайте нам всю Европу и мы будем дружить»?
— Ну, да, — тяжело вздохнул Аркадий. — Ничего ещё не готово.
— А нам нужно-то времени совсем чуть-чуть… — произнёс Эйтингтон. — Максимум год-полтора — в самом худшем из случаев.
— Я верно всё понял? — нахмурил брови Сталин. — Мы атакуем новую Антанту, сражаемся против неё на территории Германии, Франции и Испании, а вы в это время готовите «Инверсию»? На это наш расчёт — на сомнительную операцию с неясным исходом?
— Нет, товарищ Сталин, всё ещё хуже, — улыбнулся председатель КГБ. — Мы начинаем «Инверсию» и даём вам, в лучшем случае, полтора года на все операции в Европе. А дальше всё будет очень плохо.
*27 октября 1940 года*
— И нахрена он мне здесь?.. — тихо спросил Леонид.
— Пожинай плоды, общайся, выясняй, уточняй — я не буду учить тебя твоей работе, — пожал плечами Геннадий Парфёнов.
— Это твоя идея или Смутин постарался? — спросил Курчевский.
Они находятся в его кабинете, на третьем этаже виллы на его Острове. А в гостиной, на первом этаже, сидит Фриц Тодт со своей семьёй и приближёнными.
— Он сам! — ответил Парфёнов. — А Центр поддержал такую инициативу — считается, что это поработает на твою репутацию. Да и, в целом, Центру удобно собирать их в одно место.
Фриц Тодт, переживший покушение заговорщиков и, на том же самолёте, с которого его собирались «десантировать», сумел приземлиться в Швейцарии и оттуда бежать в Испанию, где у него нашлось несколько друзей из соратников покойного Франко.
Он сумел оперативно вывезти из Германии жену и сына, а также вызвать несколько человек из своего ближайшего окружения. И уже во главе этой компании он отправился в США, которые точно не будут выдавать его по запросу Германии или СССР, но лишь при соблюдении одного условия…
Собственно, ради этого Тодт и пришёл домой к Курчевскому.
— Их — это нацистов? — спросил Леонид.
— Ну, не филателистов же, — усмехнулся Геннадий. — Собирай их, используй для своей выгоды — ты же это очень хорошо умеешь.
— Но это такой сомнительный актив… — поморщился Курчевский.
— Так ведь даже лучше! — заулыбался Парфёнов. — Твоя репутация непримиримого борца с коммунизмом — это оружие.
Да, это можно назвать оружием, ведь все те, кому не нравится идея утратить свои баснословные богатства, видят в Леониде символ неустанной борьбы с коммунизмом и социализмом. Немало сделок он заключил исключительно благодаря своей репутации, ведь те, с кем он их заключал, искренне верили, что это делается против СССР.
— Ладно, хорошо, — вздохнул Курчевский. — Я поговорю с ним.
— Не просто поговори, — покачал головой Геннадий. — Используй его в своих делах. Пусть остальные увидят, что с тобой можно делать дела и быть в безопасности. Тодт — это хороший управленец, ценимый покойным Гитлером. Теперь ценить его должен ты.
