Хелен Гилтроу - Расстояние
– Одного не пойму, – спрашивает Брайс. – Зачем ты оставил его в живых? Почему не убил, раз у тебя была возможность? Сострадание, Саймон? Теперь ведь я могу называть тебя Саймоном, правда? И что эта за дурацкая история о том, что он принял тебя за другого какого-то парня, что работал на него, но погиб?… Думаешь, ты смог нас обмануть? Еще до того, как он назвал нам твое имя, я его знал. Просто потребовалось немного больше времени, чтобы добиться от него подтверждения. После того как он лишился двух пальцев, он заговорил. Знаешь, он ведь в конце концов рассказал мне все.
Итак, Саймон Йоханссон, четвертый человек, принимавший участие в операции в доме на ферме… Вот ты и здесь, под самым носом у Кийана. Он тебе покровительствует. Уверен, ты рад, правда? Ничего, скоро уже будет не так радостно. Это ведь не страшно, да? – Брайс смотрит Йоханссону в лицо и улыбается. В глазах наигранное сочувствие. – Ты боишься, я прав? По глазам вижу, прав. Что ж, ждать осталось недолго.
Брайс встает и отходит в сторону, затем возвращается и опять встает перед Йоханссоном с ножом в руке.
– У меня было время подумать, как все сделать, – продолжает он. – Ожидание само по себе приятно, так ведь? – Брайс склоняет голову набок. – Не согласен? У меня на тебя особые планы. И знаешь, я благодарен тебе за возможность все хорошо спланировать. Да, все будет, мы отрежем тебе пальцы, кастрируем, выколем глаза… Всегда сохраняй возможность видеть до последнего, если это в твоих силах. Но, учитывая, кто ты такой и что ты сделал, мы поступим с тобой, как с Терри Канлиффом много лет назад. – Брайс широко улыбается. – Начнем с кожи.
Он подходит ближе к Йоханссону.
– Чувствуешь? – шепчет он и прижимает холодное лезвие к его шее. – Вот этим ножом я живьем сдеру с тебя кожу.
Брайс делает движение, и нож рассекает ворот куртки Йоханссона. Он проводит им дальше и вскоре уже разрезает рубашку. Повязка все еще на спине Йоханссона, Брайс срывает и ее.
– Ах, – негромко вскрикивает он, увидев рану. – Она ее зашила. Как мило. – Кончиком лезвия он ковыряет рану, отчего та начинает гореть. Йоханссон поводит плечами, словно желая стряхнуть боль. – Тихо, – шепчет Брайс. – Ш-ш-ш…
В полутора метрах от них стоит Дрил и внимательно смотрит. На его лице выражение нетерпения и возрастающего любопытства.
– Итак, расскажи нам, что ты сделал с Терри Канлиффом восемь лет назад? Может, ты делал вот так?
Нож врезается в рану, и Йоханссон выгибается от боли.
– А Терри Канлифф кричал? – ласково спрашивает Брайс. Йоханссон чувствует затылком его дыхание. – Уверен, что кричал. Кричал, как раненый зверь. Ты ведь помнишь, правда? Помнишь тот крик. Ты сейчас будешь издавать такие же звуки.
Лезвие вновь погружается в рану.
– Знаешь, это похоже на то, как чистят апельсин, стараясь снять как можно больше кожицы. Пожалуй, начну отсюда…
Боль проникает глубже, перед глазами все становится белым. Брайс прижимается к нему и дышит в ухо. Дыхание его жаркое, возбужденное.
– Открой глаза, Саймон. Посмотри, кто пришел на тебя посмотреть.
Йоханссон открывает глаза и смотрит через плечо.
В дверном проеме появляется Кийан, смотрит холодно и напряженно. За его спиной стоит человек с лицом боксера. С другой стороны – Райли.
– Саймон Йоханссон, – начинает Кийан, – зачем ты пришел сюда? Ты мог бы догадаться, что такое случится. – Затем, не поворачиваясь: – Снимите его. Ой, ладно тебе, Брайс, не делай такое лицо. Это нечестная борьба.
Вперед выходит Дрил с ножом. Он сначала перерезает веревки на ногах Йоханссона, и боль от навалившегося веса пронзает его плечи и руки, словно на него вылили канистру бензина и подожгли. Дрил поднимается, перерезает веревки наверху, и Йоханссон падает вниз. Боль подкатывает к горлу. Он делает усилие, чтобы ее проглотить.
Кийан движется к нему мелкими осторожными шажками.
– Я все о вас знаю, мистер Йоханссон. Нет, не от него. – Кийан кивает на уже испустившего дух Росса. – Я был там по другому поводу, но Салли и те двое, помнишь их… Да… Ты пытался спасти Канлиффа. Видишь, я заставил говорить тех троих, они переваливали вину друг на друга, но все как один признали, что ты пытался его спасти. Но у тебя не получилось. Ты устроил драку, но это не помогло. Терри умер. Итак, ты поэтому оказался здесь под чужим именем? Чтобы искупить вину? – Кийан замолкает и ждет. – Не очень-то ты разговорчив.
Йоханссон понимается на колени и произносит, ловя ртом воздух:
– Кейт…
– В больнице с ножевыми ранениями. Она сделала это у тебя на глазах, так? Не обольщайся, дело тут не в тебе. Она с самого первого момента, как появилась здесь, хотела умереть. – Кийан качает головой. – Ладно, хватит болтать. Пора заканчивать. Вставай. Я сказал, вставай.
Йоханссон с трудом поднимается, шатаясь и преодолевая боль. Кийан с ухмылкой хлопает ладонью по бедру, хлоп, хлоп, хлоп, он заслужил аплодисменты.
– Молодцом. Вы ведь знаете, где находитесь сейчас, мистер Йоханссон? – Кийан улыбается, и наводящая ужас улыбка быстро сползает с его лица. – Там, где все началось, помните? Вон там двор, где вы так себя показали. Что ж, настало время повторить. – И в сторону: – Кто-нибудь, дайте ему нож.
Райли подходит и вкладывает в ладонь Йоханссон рукоятку. Райли стоит рядом, но смотрит в сторону, взгляд его отрешенный, словно он находится где-то далеко. Брайс прислонился к стене в другом конце комнаты и покручивает в руке оружие с прежней невинной улыбкой.
– Действуй, – говорит Кийан. – Удиви меня снова.
Брайс отталкивается от стены и принимается кружить по комнате.
Йоханссон сжимает нож, но пальцы одеревенели, руки почти не слушаются его.
Сейчас он ни на что не способен – он не сможет ничего сделать. Он должен, но не сможет. У него нет выхода.
Ничего не получится.
Первый же глубокий вдох отдается уколом в ребра. Второй. Йоханссон пытается поднять руку и сделать шаг. Дыши, делай третий вдох.
Перед глазами возникает образ Карлы, их сплетенные руки, он вспоминает обо всем, что так и не смог ей сказать. Думать о ней приятно даже сейчас, ведь через несколько секунд он не сможет думать ни о чем, даже о ней. Брайс делает выпад первым.
Йоханссон пытается увернуться, но действует слишком медленно – лезвие прорезает руку. Пошатнувшись, он делает шаг назад. Играя ножом, Брайс продолжает наступать, не переставая улыбаться. Он еще не начал, а только готовится.
Кийан наблюдает за ними со стороны ястребиным взором – все как в тот раз…
Йоханссон сильнее сжимает рукоятку ножа, но она скользит во влажных от крови пальцах.
Брайс повторяет выпад.
Йоханссон парирует, на секунду они оказываются лицом друг к другу, но этого недолгого обмена взглядами достаточно. Нож вылетает из руки Йоханссона и падает в дальнем углу комнаты. Его кулак застывает в воздухе.
Брайс тяжело дышит, прижимая свободную левую руку к шее. Когда он ее убирает, на пальцах видна кровь.
– Я сдеру с тебя кожу, – шипит он, на лице уже нет улыбки.
Брайс третий раз пытается нанести удар. Йоханссон падает, и Брайс наваливается сверху, хватая за волосы.
– Сначала я сломаю тебе челюсть, а потом отрежу язык, – хрипит он и заносит над головой сжатый в руке нож…
Затем глаза Брайса распахиваются и становятся стеклянными.
Йоханссон лежит на полу, пытаясь вдохнуть, когда боль отступает.
Брайс рядом, лицом вниз, голова повернута в сторону Йоханссона. Глаза его открыты, и он еще дышит, но уже с трудом. Нож…
Рукоятка ножа Йоханссона торчит из его спины, лезвие вошло в кишечник, отчего в комнате пахнет дерьмом.
Бледный Райли опускается перед ним на колени. Он воевал и не раз убивал; неужели забыл, как это бывает?
– Вот так вот, ублюдок, – говорит он.
Шатаясь, Йоханссон поднимается на ноги. Чтобы выйти, ему надо пройти мимо Кийана, который по-прежнему стоит, опершись на трость, и смотрит на Райли.
– Я частенько задумывался над тем, кто же заставит его остановиться, – тихо произносит он, когда Йоханссон подходит к нему, и поднимает на него глаза. – Думаешь, я ждал тебя? О, я был уверен, у тебя не получится. – Кийан переводит взгляд на Райли. – Не то что у него.
Брайс по-прежнему лежит на полу с открытыми глазами. Он еще дышит, но уже хрипит. К нему никто не осмелился подойти.
– Полагаю, ему нужен врач, – произносит Кийан несколько равнодушно.
Из угла Дрил с интересом разглядывает Брайса. Он поднял его нож и крепко сжимает в кулаке. В глазах вспыхивает азарт.
Йоханссон толкает дверь и выходит на свежий воздух. В голове мелькает единственная мысль: «Как скоро меня заберет патруль».
Много позже, когда раны перевязаны и зашиты, он лежит на заднем сиденье машины Уитмана и слушает по радио срочное сообщение о том, что в Восточном Лондоне из машины скорой помощи похитили пациентку, перевозимую в больницу.
