Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR]
Знаменитый математик Кантор, додумавшийся до существования «точки Алеф», откуда можно одномоментно обозреть все настоящее, прошлое и будущее, немедленно сошел с ума.
Маштаков так далеко не продвинулся, потому с ума не сошел, но способность критически мыслить на некоторое время потерял.
И, пользуясь его состоянием, Лихарев объяснил, в чем именно будут заключаться накладываемые на «нарушителя» санкции и какого образа действий ему следует придерживаться впредь. Ничего страшного, невыполнимого или влекущего хотя бы материальный ущерб Виктор Вениаминович в сказанном не усмотрел и слегка приободрился.
А Валентин вдруг наклонился к нему и до крайности серьезным голосом спросил:
— А жить вы хотите?
Этот вопрос в тридцатые годы очень хорошо срабатывал в доверительных разговорах с самыми большими и гордыми людьми. Главное, чтобы прозвучал он вовремя и с предельной непреклонностью, не допускающей превратных толкований.
Маштаков осознал суть вопроса, судорожно сглотнул и молча кивнул.
— Следовательно, с этого момента ни один человек не должен узнать о содержании нашей беседы, о моей истинной сущности, о физическом смысле ваших занятий. С вашими так называемыми «друзьями и партнерами» контакты продолжайте, но о каждом из них будете докладывать мне. Я обеспечу вас специальной, недоступной прослушиванию связью. И ничего не бойтесь, любого, кто покажется нам врагом, я могу стереть из реальности без следа. Как будто его никогда и не было на свете, Для вас существует теперь единственный друг и покровитель — я! Если забудете об этом — тоже растворитесь в Великом Ничто…
Валентин, естественно, не полагался только на слова и известным способом внедрил в подсознание Маштакова нужную установку. Этика профессии такое внушение допускала, поскольку не понуждала к тем или иным активным действиям, независимо от их «нравственного вектора», а всего лишь предостерегала от них. И, насколько было известно Лихареву, нынешний уровень земной науки не позволял обнаруживать в сознании подобные блоки, а тем более их снимать.
Одновременно он добавил в психотип профессора чуть больше устойчивого, «врожденного» оптимизма. Чтобы, значит, он относился ко всем исходящим от Лихарева идеям, предложениям и советам с энтузиазмом и верой в успех намеченного предприятия.
Вот и все.
Жизнь теперь представлялась Маштакову в розовом свете, а мысль нового друга о том, что исследования хронополя и конструкцию хроногенератора следует несколько перенацелить, — необыкновенно плодотворной.
Самому Валентину уже в ходе «вербовки» пришло в голову, что хроногенератор на самом деле изготовить надо. Но не такой, что забросил его сюда, пусть и удачно, но спонтанно, а вполне управляемый и приспособленный не только для векторного, но и скалярного[70] воздействия на это самое хронополе. Мысль эта была еще «сырой», но что-то интересное в ней несомненно было. Вот пусть профессор и думает.
Глава 26
Левашов долго шарил по территории Москвы и окрестностей своими хронолокаторами, сконструированными на основе шара, некоторых блоков СПВ-установки и сохранившегося в мастерской пеленгатора Лихарева, пытаясь засечь место, из которого работало то, что вызывало столь сильные временные возмущения.
К его удивлению, получить топографическую привязку не удавалось. То есть сам процесс хаотических скачков напряженности хронополя отмечался с достаточной периодичностью, не реже, чем каждые два-три дня, и продолжался от часа до двух, но вот пространственно локализовать источник возмущений не получалось. Сказывался пресловутый принцип неопределенности.
Впрочем, еще товарищ Сталин любил повторять: «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики, вооруженные самой передовой теорией…»
Пришлось попросить Воронцова вывести в Тихий океан «Валгаллу», чтобы использовать ее СПВ-установку и антенны в качестве второго, вспомогательного локационного поста, а крейсер «Изумруд» — в Индийский, в том же качестве.
Никто из привлеченных к операции «братьев» в хронофизике, разумеется, не разбирался даже на уровне ПТУ, не говоря о том «высшем пилотаже», который требовался для отслеживания показаний загадочных приборов и их интерпретации в режиме реального времени (для каждой установки — своего).
Зато в распоряжении Олега были славные воронцовские роботы, пусть и не способные к настоящему творчеству, но готовые на высочайшем уровне исполнить любую практическую задачу, была бы она только правильно поставлена.
Все это заняло достаточно времени, и Левашову пришлось лично посетить оба корабля для отладки аппаратуры и инструктажа «операторов», но в итоге получилось то, что нужно.
Пеленгационные станции, образующие вершины треугольника нужной конфигурации, в разнесенных на половину земной окружности географических точках двух теоретически пересекающихся мировых линий.
Как говорил один известный пароходный шулер: «При таком закладе фраерам нет спасения».
И действительно, первое же синхронно-синфазное включение локационного комплекса принесло искомый результат.
Чужой генератор, творение туземного гения, был засечен при очередном выходе в «мировой эфир» с великолепной точностью. Дата — 12 февраля тамошнего 2004 года. Место — окрестности города Пятигорска, в радиусе не более восьми километров от центра города.
Теперь можно было выезжать «в поле» и для окончательного выявления объекта иметь при себе всего лишь «шар» с блок-универсалом. Ну и сформировать «группу захвата».
Тряхнуть стариной вызвался, естественно, Шульгин.
И, само собой, Сильвия. Реванш ей, наверное, взять захотелось. За все свои проигрыши, в том числе и в далеком тридцать восьмом. Найти своего бывшего агента Лихарева, самого из всех тогдашних перспективного, было бы очень здорово. Ощущались в этом заманчивые, не до конца понятные даже ей перспективы.
Но ведь мог там оказаться и не Лихарев. Что если «некто», представитель третьей силы, или четвертой, в нужный момент устранил Валентина простейшим, из сталинского арсенала, способом? Если знаешь, с кем имеешь дело, особого труда это не составит. Навалились со спины в рассчитанный момент умелые «волкодавы», сорвали с руки гомеостат, выдернули из кармана блок-универсал. И все. Нет больше могущественного координатора, есть только «утративший доверие товарищ», с которым делай, что хочешь. Отчего бы и нет, в конце-то концов? Потому он и не проявлял себя больше нигде и никак.
А после учиненного «братьями» вкупе с Антоном «разгрома аггрианского фронта», на полвека, кстати, позже исчезновения Лихарева, кое-кто из разбросанных по планете двух десятков координаторов (да и стажеров) ведь мог уцелеть чисто физически? Как сама Сильвия, как Ирина, Дайяна. И разнести их по окрестным мирам могло не хуже, чем русских белоэмигрантов после Гражданской или функционеров НСДАП и СС в сорок пятом. Если случится ей встретить там своего человека, его ведь тоже можно будет приспособить к делу.
Ну, а Левашов работал и там, и там. В Пятигорск он прибыл, что называется, в краткую командировку, оставаясь одновременно и на основной работе в Столешниковом.
Привлекать кого-нибудь еще из Братства не было необходимости. Да и кого привлечешь? У Новикова свои, не менее важные заботы, у Берестина тоже. Ростокина или того же Кирсанова (он вообще-то мог бы пригодиться в серьезной операции) перекондиционировать на новую задачу в совершенно чуждом для них времени — долго и нерационально. Гораздо проще взять с собой на задание верного слугу Шульгина — Джо Кеннеди, который великолепно зарекомендовал себя в России двадцать первого года. Точнее, не обязательно именно его, а любого биоробота из экипажа «Валгаллы», на которого будет наложена ранее использованная матрица внешнего вида и внутреннего содержания. С необходимыми коррективами, конечно, потому как манеры, да и облик английского слуги, пережитка викторианской эпохи, скопированного по типажу с описания в романе Жюля Верна «Пять недель на воздушном шаре», вряд ли будут уместны в XXI веке.
Но это вопрос чисто технический. Новиков легко настроил робота-инженера на роль своего компаньона для путешествия по Австралии в 2056-м, и тоже все получилось, как надо.
Внешность ему подобрали для здешнего места и времени совершенно нейтральную, тридцатилетний парень без броских примет. Правильные славянско-нордические черты лица привлекательны ровно настолько, чтобы не вызывать у окружающих как негативных, так и излишне позитивных эмоций. Достаточно крепкий и спортивный, чтобы быть принятым на должность шофера-телохранителя, по манерам — приспособившийся к новой роли обер-офицер в отставке, речь ровная, негромкая, немногословен, отвечает, когда спрашивают или возникает настоятельная необходимость сообщить нечто важное нанимателям. С посторонними, находясь при исполнении, обучен общаться по заветам Христа: «И пусть слова ваши будут да — да, нет — нет, а остальное от лукавого».
![Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]](/uploads/posts/books/111910/111910.jpg)
