Константин Калбанов - Росич ч 1(Концерн)
— Петруша, я уже давно хотела тебе рассказать. Дело в том, что у нашей Светочки кавалер объявился.
— Это хорошо. Но что происходит-то, ты можешь мне объяснить? И кто он?
— Не все так просто Петенька. Кавалер-то и не знает, что он кавалер, а вот Светочка сохнет.
— Так кто он?
— Ну, Антон Сергеевич и есть. Помнишь в собрании он к нам подошел и вы с ним разговаривали, а после этого ты часто стал с ним общаться?
— Разумеется помню, что за глупый вопрос.
— Вот тогда то, наша егоза и положила глаз на него.
— Так ей тогда только шестнадцать было.
— Много вы мужики в женщинах понимаете. Ты думаешь как взбалмошная девчонка, так только егоза и есть.
— Так он же много старше ее.
— А ты думаешь, об этом не говорено.
— Та-ак. Выросла значит дочка.
— Выросла Петруша, — по-бабьи всхлипнув кивнула супруга старого моряка.
Петр Афанасьевич достал папиросы и молча закурил, если учесть то обстоятельство, что курил он только в своем кабинете, то был он в полном расстройстве чувств. Нет, Антон Сергеевич для его дочери партия вполне завидная, а то что старше, господи так этим сегодня никого не удивишь, вполне себе обычное дело. Его расстроило другое, он привык все и всегда держать под контролем и ему казалось, что так оно и есть. Его сильно волновало, то обстоятельство, что при всем обилии женихов во Владивостоке и дефиците невест, у его дочери все еще нет кавалера, а оно вона как получается.
Светлана всю ночь не сомкнула глаз, ей постоянно чудилось, что именно в этот момент Антон испускает последний вздох. Затем пугаясь собственных мыслей, она истово крестилась и начинала молиться. Затем ее охватывали мысли о том, что вот сейчас она срывается из дому и мчится к нему, отстраняет в сторону собравшихся возле кровати умирающего врачей и прижимает его к своей груди, после чего ее милый почувствовав, что рядом с ним она, открывает глаза и признается ей в своей любви, а затем чудесным образом выздоравливает.
Но затем эти видения отходили на второй план и оставалось понимание того, что это только мечты маленькой девочки, а на самом деле он возможно сейчас лежит в своем гостиничном номере, совсем один ни кому не нужный и возможно умирает.
Наконец и эта мысль отметена в сторону. Этого просто не может быть, ведь есть Анна Васильевна и Елена Викторовна, они любят Антона и не позволят ему быть одному в эту тяжелую минуту, они обязательно сохранят его для нее. Не могут они поступить по другому, ведь Света им так верит и уважает.
Так мечась из стороны в сторону, из крайности в крайность она провела ночь, а как только пробило восемь, быстро оделась и никому не говоря ни слова, выбежала из дома. Она быстро шла по мостовой не замечая того как холодный ветер бросает ей в лицо поземку и крупинки снега таяли на ее разгоряченном лице, превращаясь в холодные капли воды, скатывавшиеся по щекам к подбородку.
Ближе всего от их дома находилась гостиница в которой у Песчанина был постоянно забронирован номер и Света не раздумывая бросилась туда. Портье встретил ее не скрывая своего удивления и любопытства, что могла забыть в гостинице девушка из порядочной семьи, совершенно одна, да еще в такой ранний час. То, что девушка порядочная он определил с первого взгляда, за время службы гостинице ему приходилось видеть девушек самого разного сословия и рода деятельности, он безошибочно мог определить девиц легкого поведения, даже если они были и из высших слоев общества. Совсем не обязательно, чтобы они были достаточно взрослыми, ему приходилось встречать и девиц совсем юного и невинного возраста и безошибочно определять их развязность и распутство. Однако эта девушка отличалась от них как лебедь от ворона.
— Чем могу быть полезен? — любезно поинтересовался портье.
— Извините пожалуйста. Не подскажете, Песчанин Антон Сергеевич сейчас у себя в номере?
— Нет, барышня.
— Он уже ушел?
— Его не было здесь уже в течении нескольких месяцев, в настоящее время он в отъезде. Вы хотели бы ему что-то передать.
— Нет-нет. Еще раз извините, я пойду.
Теперь было ясно, что Антон мог быть либо у Звонаревых, либо у Гавриловых. Пролетка нашлась быстро, несмотря на относительно раннее время у гостиницы их было несколько. Все же и Гавриловы и Звонаревы жили далеко, на окраине города, неподалеку от НИИ. Извозчик отчего-то оказался недовольным названным адресом, хотя это и выразилось только в мимолетном взгляде, но Светлана это заметила. Отчего бы это? Неважно. Вскоре она уже была возле дома Звонаревых. Конечно она с таким же успехом могла пойти и к Елене Викторовне, так как обе женщины относились к ней с одинаковой симпатией, но выбор пал именно на Анну Васильевну, потому что она жила ближе.
Едва войдя во двор она столкнулась с хозяйкой дома, которая кутаясь в шубу, холодно все же, собиралась куда-то уходить. За невысоким заборчиком уже появилась пролетка, при виде которой, извозчик привезший Свету резво развернулся и покатил восвояси, а пролетка остановилась у калитки дома Звонаревых.
— Анна Васильевна, здравствуйте.
— Ой, Светочка, здравствуй. Ты чего это ни свет ни заря по холоду гуляешь, — обеспокоенно проговорила молодая женщина, отметив неестественную бледность и лихорадочный взгляд девушки.
— Анна Васильевна, а Антон Сергеевич не у вас?
— У нас. Ему немного нездоровится.
— Что с ним!
— Все самое страшное позади, — в голосе девушки было столько тревоги и боли, что Аня поспешила ее успокоить. — Переутомился Антон, не рассчитал свои силы и как результат, нервная лихорадка, плюс крайняя стадия переутомления.
— Мне нужно к нему, — горячо заявила девушка.
— Что же пойдем, навестишь, да только не для твоих глаз зрелище-то. Больно он в неприглядном виде.
— Это ничего, — решительно и в то же время умоляюще ответила она.
Вскоре они были уже в доме и Света присела на стул рядом с кроватью больного, который был в бессознательном состоянии. Едва она его увидела, как ее сердце словно сковали тисками. Тот человек, которого она увидела на постели, мало чем напоминал, того сильного и волевого мужчину которого она полюбила. Рука сама собой потянулась к лицу Антона и пальцы нащупали сухую, обветренную и горячую кожу, заросшую жесткой щетиной. Она не могла объяснить когда и как это началось, но из ее глаз вдруг хлынули потоки слез, которые она героически сдерживала на протяжении долгих и утомительных часов. И это принесло ей некоторое облегчение.
Света не знала, сколько она просидела, рядом с ним не сводя с него взгляда, она не смогла бы объяснить о чем думала в этот момент и думала ли вообще о чем-нибудь. Кто-то принес таз с холодной водой и она автоматически меняла компрессы больному. Из задумчивости ее вывел голос Звонаревой.
— Светочка, пойдем обедать.
— Спасибо, я не хочу, — отрешенно ответила девушка.
— Так не пойдет, — послышался другой голос, принадлежащий Гавриловой. — Хватит с нас одного истощенного организма, к тому же и ему нужно поесть.
— Я покормлю его.
— Ну это уже ни в какие ворота не лезет. Светлана, пройдем-ка, нам нужно серьезно поговорить.
Когда они вышли в гостиную, Лена продолжила, стараясь говорить как можно мягче.
— Ты уж прости нас девочка, но для нас не секрет, что ты испытываешь к Антону серьезные чувства. Я даже больше скажу, нам очень приятно, что такая девушка как ты остановила свой выбор на Антоне, но есть несколько "но". Ты не можешь оставаться здесь и ухаживать за ним, не надо меня перебивать, сначала выслушай. Я не говорю о том, что это попросту неприлично, почему-то мне кажется, что это тебя меньше всего интересует. Но твои родители… Молодая девушка у постели чужого человека. Мужчины.
— Но как же сестры милосердия.
— Ты не сестра милосердия, — тоном не терпящим возражений отрезала Лена. — Конечно, ты можешь, время от времени навещать его, но только в том случае, если тебе это позволят твои родители и если об этом услышит кто-либо из нас, лично.
Что и говорить, что пришлось пережить старому морскому волку, когда на просьбу дочери он ответил категоричным отказом. Ему в полной мере пришлось ощутить слова жены, которая не раз упоминала о том, что дочь, вся в отца. Решительности и напора ей было не занимать и Петру Афанасьевичу пришлось выдержать целое сражение.
Результатом милой беседы с любимой дочерью, была полная и безоговорочная капитуляция главы семейства. Правда, в этом отношении немалую роль сыграло то обстоятельство, что Антон Сергеевич находился в доме Звонаревых, а этому семейству Науменко доверял. Впрочем, Аня не преминула дать этому подтверждение, едва только пробило восемь, как Света была уже доставлена домой в сопровождении рослого молодого человека с рук на руки передавшего родителям их дочь.
Так и повелось, с утра пораньше Света спешила к Звонаревым и целый день сидела, сиделкой возле больного, а вечером ее привозили домой, под неизменной охраной.
