Андрей Валентинов - Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы
Вечером Келюс уже настолько пришел в себя, что побеседовал по телефону с Калерией Стародомской, дал интервью двум корреспондентам и позвонил в райотдел милиции, сообщив, что жив и здоров. Несмотря на уговоры, он решил сегодня же вернуться домой. Ольгу после короткого совета решили пока оставить у Лиды, тем более родители курносой художницы постоянно ездили на дачу, а девушке был необходим присмотр. Документы Валерий, следуя указанием Лиды, спрятал в гараже.
Фрол решил ехать с Келюсом.
– Не прогонишь, Француз? – спросил весьма странным тоном.
– Что случилось, принц дхарский? – удивился тот.
– Ничего. Просто, елы, ты… болен.
– Да чего там, болен? – возмутился Лунин. – Подумаешь, жучка тяпнула! Да там уже все, считай, затянулось!
– Вот именно! – совершенно нелогично ответил дхар.
Келюс попрощался с Ольгой. Девушка, как всегда, сдержанно пожала ему руку и внезапно перекрестила широким крестом.
– Я буду молиться за вас, Николай, – шепнула она, поглядев на Келюса так, что тому вдруг стало жалко самого себя.
Валерий поехал куда-то к ВДНХ, где жили его родственники, а Николай и Фрол поймали такси и вскоре уже были у Дома на Набережной. На двери были наклеены листки бумаги с казенными печатями, и Лунин не без удовольствия их сорвал. В квартире царил беспорядок, кресло в передней было перевернуто, ящики в кабинете выдвинуты, но, как убедился Келюс, все ценное осталось на месте. Порядок навели быстро, после чего Николай привычно поставил на плиту чайник и достал из кармана позаимствованную у Валерия пачку сигарет.
– Ну и что дальше, Француз? – внезапно спросил Фрол.
– Да Бог весть. С работы меня наверняка турнули, так что я свободен, аки вольный ветер, бином. Можно продолжать… Сначала помогу Ольге куда-нибудь уехать от греха, а потом… А потом мы должны найти Око Силы!
Дхар лишь присвистнул.
– А не надорвешься?
– Как выйдет. Конечно, до него мы не доберемся, это я, бином, понимаю. Но если нельзя попасть в сердце, попытаемся обрубить щупальца.
– Скантр, – кивнул Фрол. – Только где его, елы найдешь! Эх, в руках держали!..
– Он где-то в Столице, – уверенно заявил Николай. – Если мы его уничтожим, то отрежем товарища Вечного от Ока Силы. Едва ли у них есть в запасе второй такой, иначе они не цеплялись бы за этот. Ну, а во-вторых, Крым…
– Почему Крым, елы? – удивился Фрол.
– У них там есть что-то, – пояснил Келюс, – какое-то устройство, источник энергии… Мой, так сказать, родич назвал это Филиал…
– То-то наш Президент, елы, Крым отдавать не хочет! – хмыкнул дхар. – А я-то думал, из-за пляжа… Только вот что, Француз, ты особо не геройствуй. Алия, между прочим, снова в Столице выступает, уже вторую неделю. Вот так-то.
Келюс почувствовал холод в ладонях, но ничего не ответил.
Николай заснул почти сразу, словно провалившись в огромную бездонную яму. Он по-прежнему чувствовал холод в левой руке, но это не мешало. Напротив, почему-то подумалось, что, когда холод дойдет до сердца, станет совсем хорошо…
…Сон был странный. Николай увидел проселочную дорогу и небольшую заросшую травой ложбину возле покосившегося телеграфного столба. Вдруг земля стала прозрачной, и на дне глубокой ямы он разглядел несколько страшных, совершенно распавшихся остовов. Один из скелетов, привстав, потянулся к нему, но Николай почему-то не испугался. Желтая кость руки поднялась в крестном знамении, и Лунин увидел вместо страшного оскала лицо Ольги. Каштановые волосы в беспорядке падали на лоб, голубые глаза были полны слез, а прямо между ними чернело запекшейся кровью пулевое отверстие.
– Ольга, ведь вы живы! – закричал он, но девушка медленно покачала головой.
– Меня невозможно спасти, Николай…
Тут все провалилось куда-то в черноту, и из этой мглы медленно проступило другое женское лицо. Кора – Таня Корнева – грустно улыбнулась.
– Вот и все, Келюс! Вам надо было уйти, я же говорила…
Затем ее лицо пропало, и перед Луниным встал во весь рост Михаил Корф, но не в мятом современном костюме, а в щегольской черной форме, с орденами на груди и стеком в левой руке.
– Экий форс-мажор, Николай! – произнес он странным, не своим голосом. – Выходит, я должен вас всех перебить? Что за ерунда, право?
Потом пропал и он, и в полной тьме Лунин услыхал страшный хохот. Он понял: это и есть тот, кого победить ни он, ни Фрол не смогут никогда, Последнее Зло, что привиделось ему когда-то в темном коридоре Белого Дома.
Хохот прервался, и перед Келюсом появилось лицо Алии. Певица, завлекающе улыбаясь, манила его. Николай хотел что-то сказать, но горло сдавило, и он почувствовал, что делает шаг, потом еще один… Алия продолжала улыбаться синими неживыми губами, и Келюс вдруг ощутил страшный, доселе неведомый голод, и во рту явственно проступил жуткий солоноватый привкус свежей крови…
…Николай очнулся от сильного толчка в грудь, открыл глаза и несколько секунд не мог сообразить, почему стоит посреди комнаты. Фрол был рядом, осторожно поддерживая его за плечо.
– Господи, – пробормотал наконец Келюс. – Чего это я? В лунатики записался?
– Ничего, Француз, – спокойно ответил дхар. – Ложись-ка и спи.
Келюс с некоторым удивлением отметил, что дхар одет и, судя по всему, еще не ложился. Лунин попытался сообразить, что это могло значить, но думать не хотелось, и он почти сразу заснул, на этот раз крепко и без сновидений. Последнее, что он успел заметить, был Фрол, который сидел рядом, делая над его головой какие-то непонятные пассы.
Утром Николай встал весь разбитый и понял, что идти никуда не сможет. Фрол с ним согласился и внезапно посоветовал задернуть шторы. Идея понравилась – солнечный свет почему-то вызывал неприязнь. Затемнив комнату, Келюс сразу почувствовал себя увереннее. Внезапно вспомнилось, что ему уже советовали не выходить на солнце и задергивать занавески. Николай долго не мог сообразить, кто давал ему такой совет, пока наконец до него не дошло – Кора…
Вечером, когда Лунину стало полегче, все вновь встретились в квартире у Лиды. Пока Фрол о чем-то беседовал с курносой, а Ольга готовила на кухне чай, Келюс отозвал своего самарского приятеля в сторонку.
– Слышь, Шлиман районного масштаба, ты у нас всегда отличался благоразумием…
– Я?! – поразился Валерий.
– Посоветуй, – продолжал Николай. – Ольге угрожает опасность. Что бы придумать, а?
Валерий задумался.
– Как я догадываюсь, в милицию лучше не обращаться, да?
Лунин кивнул.
– Очень мило! Ты еще скажешь, что у нее нет документов… Да, мило! Ладно, сейчас я возвращаюсь домой, там буду пару дней, а потом уезжаю в экспедицию до конца августа. Я буду на Чабан-Кермене, это километрах в двадцати от Судака. Места там глухие, три года скачи – не доскачешь. К тому же, теперь это заграница… В общем, Ольга могла бы поехать со мной. Там, конечно, не курорт, особенно когда дожди зарядят…
– А что, идея! – встрепенулся Лунин. – Давай у Ольги спросим.
Девушка выслушала Келюса и Валерия очень внимательно, затем улыбнулась:
– Знаете, Валерий, я уже бывала в экспедициях. Как-то года четыре назад я заезжала к своему кузену, он тогда копал под Севастополем.
– А у кого? – заинтересовался бородач. – Кто-то из музея или пришлый?
– Он копал у Василия Васильевича Латышева. Вы слыхали о таком?
Археолог погрузил пальцы в густую бороду.
– Гм-м… Да, я слыхал о Василии Васильевиче. И очень бы много дал, чтобы заехать к нему в экспедицию хотя бы на денек.
– Думай, что хочешь, Шлиман, – улыбнулся Келюс, – но Ольга говорит правду.
– Николай, – удивилась девушка, – почему вы думаете, что Валерий должен сомневаться в моих словах?
– Нет-нет, – успокоительно заговорил бородач. – Все в порядке! Ну, заезжали вы в гости к Латышеву…
– Валерий! – тонкие брови взлетели вверх. – Не понимаю, чем заслужила такой тон…
Но тут Ольга, что-то вспомнив, испуганно проговорила по-французски: «Извините, ради Бога!» – и быстро вышла из комнаты.
– Да чего там! – вздохнул археолог. – Ну, копала она у Латышева. Почему бы мне не побывать, скажем, у Лепера или Бертье-Делагарда? Все нормально, красивые девушки путешествуют во времени, князь Курбский получает из министерства обороны автоматы, а нами правят агенты с Сириуса… Полный порядок! Ладно, прежде чем писать заявление в Кащенку, загляну-ка лучше в Ленинку…
…Ночью, перед тем, как ложиться спать, Фрол несколько раз провел ладонями над головой Келюса, что-то тихо прошептав.
– Воин Фроат, – не открывая глаз, заметил Лунин, – шаманом тебя пока никто не назначал. А если со мною что не так, скажи!
– Хвораешь ты, Француз, – неохотно ответил дхар и отвернулся.
– Знаешь, Фрол, что-то стал я туго соображать, особенно днем, на солнце. Но такие вещи понять все же могу. Это из-за укуса, да?
– Не знаю, елы…
