Сергей Лысак - Дымы над Атлантикой
— Сеньор сержант, но ведь они и правда могут разнести здесь все. Я видел, что они творили на Ямайке. Английский форт Руперт они просто сровняли с землей меньше, чем за час…
— Не паникуйте, Карлос! Здесь у этих мерзавцев ничего не выгорит. Каленые ядра не дадут им скучать. А сейчас надо доставить их писульку в крепость. В конце концов, нас для этого сюда и послали…
Когда катер вернулся на "Тринидад", и парламентеры доложили о выполнении задания, командир броненосца вышел на связь с "Аскольдом". Пересказав разговор с испанцами, поинтересовался.
— Леонид Петрович, я не доверяю испанцам. Вероломство против еретиков, или приспешников дьявола, каковыми они нас считают, грехом не является. Поэтому, они вполне могут якобы сдаться, а потом внезапно открыть огонь в упор, когда мы войдем в пролив. Нам-то на "Тринидаде" ничего не будет, а вот "кошаков" могут здорово покоцать. Может не будем миндальничать, да и разнесем к чертям эти фортеции главным калибром? Чтобы там ни одной целой пушки не осталось?
— И я не доверяю, Сергей Андреевич. Но нам надо постараться обойтись без крови. Если это удастся, то дальнейшая прихватизация Кубы пройдет гораздо легче. Ведь здесь далеко не все поддерживают Мадрид. И не хотелось бы выглядеть в их глазах очередным пиратом, который пришел грабить. Поэтому — ждем. Пока не выйдет срок ультиматума…
"Тринидад" развернулся и медленно пошел обратно, вскоре присоединившись к остальным кораблям эскадры. Незачем пока что дразнить испанцев. Времени на раздумья им дали более, чем достаточно, а из бухты теперь даже рыбачья лодка не выскользнет. Как поведут себя испанцы? По агентурным данным, практически все мелкие чиновники уже давно неровно дышат в сторону Тринидада. Простые обыватели тоже. Упирается только верхушка, поскольку им есть, что терять в случае падения Гаваны. Правда, не вся. Губернатор Кубы — сеньор Франсиско Давила Орейян и Гастон серьезно проворовался, и его обвиняют в коррупции. Кресло под ним уже шатается, и он ждет отзыва в Испанию. В прошлой истории было то же самое, но тогда он выкрутился, поскольку ничего доказать не смогли. Сейчас ему тем более не улыбается перспектива судебного разбирательства по прибытию в Испанию в атмосфере царящей антитринидадской истерии, поэтому перебежать на сторону противника для него — далеко не худший выход. Тем более, сеньор губернатор уже давно имеет свой законный процент с "гешефта", который проворачивает на Кубе тринидадский банк "Тринити", а также многочисленные купцы с Тринидада. Среди солдат гарнизона тоже нет единства. Длительное безденежье на фоне высокого, и регулярно выплачиваемого жалованья в армии Русской Америки, работало лучше любой агитации. Пока еще не дошло до открытого проявления недовольства, но это дело времени. И если дойдет до стрельбы, то многие солдаты просто откажутся воевать. Выходцев из самой Испании среди них не очень много, в основном местные кадры. А местным мадридские выкрутасы уже давно надоели. Но… Пока надо ждать. И ничего не предпринимать. Ну, почти…
Незадолго до окончания срока ультиматума на связь вышла разведгруппа, отправленная на берег. Все разведчики были из испанцев, метисов и индейцев, одеты по местной моде, некоторые даже бывали раньше в Гаване, поэтому совершенно не выделялись среди местных обывателей. Увы, доклад командира разведгруппы не обрадовал.
— Конвоя в Гаване нет. Ушел три дня назад, перед началом шторма. Всего восемнадцать кораблей разных типов. Еще три "купца" с грузом серебра стоят в порту без команд — матросы сбежали на берег, когда узнали о разгроме Новой Армады, и поступил приказ срочно готовиться к выходу.
— Так значит, в Гаване знают о разгроме Армады?
— Да. Здесь ходят слухи, что вскоре после разгрома Армады через место боя прошел испанский "купец" и подобрал из воды около полусотни человек с потопленных кораблей. А поскольку этот "купец" направлялся прямо в Гавану, то здесь все вскоре и узнали. Поначалу многие не поверили. Но среди спасенных оказался капитан одного из кораблей, которого командир "золотого" конвоя — капитан-генерал Франсиско де Абария, знал лично, и доверял ему. Поэтому, конвой в спешке собрался и покинул Гавану.
— Ясно. А что с теми "купцами", что остались?
— После получения приказа о выходе часть команд сбежала на берег, так как все старожилы предсказывали приближение сильного шторма, да и наши приборы для определения погоды здесь уже появились. Перераспределили тех, кто не сбежал, но для этих трех кораблей просто не хватило людей. Кроме этого, с них переправили все золото на другие корабли конвоя, даже выгрузив ради этого на берег часть серебра.
— Очень интересно… Получается, конвой имеет большой перегруз, раз пошли на такую крайнюю меру…
Переговорив с разведчиками, Леонид глянул на часы. До истечения срока ультиматума оставалось двадцать пять минут. Никаких изменений на берегу не наблюдалось. Все также развевались испанские флаги над крепостями Эль Морро и Ла Пунта, и все также натянутая цепь перегораживала вход в пролив. Походив по мостику и понаблюдав за берегом в бинокль, Леонид честно выждал оставшееся время, и ровно в полдень отдал приказ о начале операции. Испанцы не захотели решить дело миром. Тринидадцы два раза одно и то же никому и никогда не предлагают…
"Тринидад" увеличил ход, и направился в сторону берега. Но не ко входу в пролив, а чуть восточнее, исключив таким образом из боя артиллерию крепости Ла Пунта, находящуюся на западном берегу. Для нее расстояние было довольно велико. Чего нельзя было сказать о крепости Эль Морро. Едва броненосец приблизился менее, чем на милю, на стенах крепости громыхнули пушки, и вскоре вокруг "Тринидада" поднялись всплески воды, окутанные клубами пара. Все было ясно — испанцы стреляли калеными ядрами. Дело очень хлопотное и далеко небезопасное при стрельбе с борта корабля, но вполне приемлемое для крепостной береговой артиллерии, ведущей бой с флотом противника. Попаданий не было, так как приходилось стрелять навесом с такой дистанции, но пара ядер упала довольно близко. Перезарядка дульнозарядных пушек — дело небыстрое, а перезарядка их калеными ядрами — тем более, но "Тринидад" не собирался играть в поддавки, и изображать из себя удобную мишень. Не прошло и минуты после первого залпа испанцев, как броненосец чуть изменил курс, заняв позицию поперек волны для уменьшения бортовой качки, и в следующее мгновение дал залп из 120-мм орудий каземата правого борта. Стрельба велась не по стенам крепости, им пушки столь малого калибра ничего серьезного сделать не могли. Но шрапнельные снаряды, выпущенные чуть выше крепостных стен, разорвались прямо над головами испанских канониров, поскольку никакого прикрытия сверху артиллерия Эль Морро не имела. Неизвестно, каковы были потери среди орудийной прислуги, но то, что они были, сомневаться не приходилось. А кого не достала шрапнель, тот вряд ли горел желанием продолжить стрельбу. Дав еще пять залпов шрапнелью, "Тринидад" продолжил движение к берегу. За все это время из крепости Эль Морро не прозвучало более ни одного выстрела.
Сократив дистанцию до ничтожно малой по меркам морской нарезной артиллерии — всего до четырех кабельтовых, "Тринидад" развернулся бортом, и дал залп главным калибром по крепостным стенам. Это было что-то… Такого здесь еще не видели. Тяжелые 203-мм снаряды проникали в толщу каменной кладки, и только после этого следовал взрыв. После первого же залпа рухнул большой кусок стены, обращенной в сторону моря. В дело тут же вступили 120-мм орудия каземата, посылая свои снаряды в образовавшийся пролом. И продолжали это делать, пока снова не заговорил главный калибр броненосца. Очень скоро этот участок крепости Эль Морро представлял из себя руины, в которых некому было вести ответный огонь. Все орудия, стоявшие на крепостной стене, были погребены под ее обломками. "Тринидад" сместился ближе к проливу, и продолжил бомбардировку главным калибром. Особой нужды в этом не было. Крепость уже и так можно было взять ударом с суши, высадив десант, поскольку испанский гарнизон, понесший колоссальные потери, и полностью деморализованный, долго бы не продержался. Но штурм даже такого полуразрушенного и полностью подавленного участка обороны противника — это неизбежные потери своих людей. А вот этого Леонид хотел избежать любой ценой. Поэтому, "Тринидад" продолжал методичный обстрел Эль Морро, все больше превращая ее в руины. Уже исчезла цепь, разорванная близким взрывом, и ушедшая на дно. В крепости Эль Морро царил сущий ад. Тяжелые снаряды главного калибра били по стенам, обрушивая их, а средний калибр бил фугасными снарядами в образовавшиеся проломы. И поскольку стрельба велась прямой наводкой почти в упор и в условиях почти полного отсутствия качки, каждый снаряд попадал в цель. Менее, чем за час такого обстрела, на месте крепости Эль Морро остались лишь дымящиеся развалины. Что-то горело, и к небу поднимался черный дым, сносимый порывами сильного ветра. Из крепости Ла Пунта все это видели, и даже дали залп калеными ядрами после того, как "Тринидад" подошел ближе, и оказался в зоне действия ее артиллерии. Что отвлекло артиллеристов "Тринидада" на некоторое время. И пока главный калибр броненосца продолжал перемалывать в щебень стены Эль Морро, орудия среднего калибра открыли огонь шрапнелью по бастионам Ла Пунта. Самой крепости это вреда не нанесло, чего нельзя было сказать о ее гарнизоне. Во всяком случае, больше оттуда не прозвучало ни одного выстрела. Вряд ли первым же залпом шрапнели удалось выбить всех канониров, находящихся у пушек, но вот правильно замотивировать уцелевших, и объяснить им полную бессмысленность сопротивления — вполне. Особенно после того, как взрывы шрапнели в воздухе прямо над крепостью прошлись частым гребнем по всей ее территории. Поэтому белый флаг, взвившийся взамен испанского над Ла Пунта после того, как "Тринидад" закончил с Эль Морро, и медленно двинулся к проливу, никого особо не удивил.
