Алекс Кун - Архангельск
Цусима, Цусима, что-то ведь вертится. Шимоза! Ну конечно! Как наши потом кричали, дайте нам такого, дайте! Но вроде так и не дали, вроде разработчик наш на повторении той шимозы и подорвался, что-то с железом связанное, то ли стукнули, то ли искра, то ли химическая реакция пошла. Бррр, может, нитроглицерин все же? Не, на нитроглицерине кто только не подрывался, шимоза все же не так кровожадна. А вот судя по тому, как в броненосцах все горело и перегородки вышибало от шимозы, на деревянное судно одного попадания хватит.
Тогда так, если вспоминаю, как делать шимозу, – делаю ее. Не вспоминаю, расслабляюсь и думаю дальше. А делали эту взрывчатку вроде также нитрированием. Практически всю взрывчатку так или иначе делают нитрированием. Только обработке подвергали не целлюлозу, а кость – рога вроде использовали. Получались кристаллы желтые, их для покраски шерсти использовали. Вроде еще что-то с ними делали, но тут уже экспериментировать надо. И желательно не мне.
Стартовые условия производства – только дерево и глина в цеху, даже гвозди, от греха подальше, не забивать. Никакого железа рядом с шимозой. Что еще? Греем только водной баней, тол на ней точно не взрывается, надеюсь, и шимоза не детонирует. Храним в глиняных чанах. Ага, а снаряд мне тоже глиняный делать? А с другой стороны, почему бы и нет? Сделать стальную обечайку, залить внутрь фарфорового раствора, осадить на стенки с днищем, да обжечь, хотя лопнет, наверное. А если не обжигать? М-дя, это все пробовать надо. А у меня снарядов нет. И пушки. Так что сначала с пушкой разберемся, потом станет понятно со снарядами, и вот потом до изоляции начинки дойдем. Но синтезировать грамм сто на опыты надо. А то мало ли что помню, может, она не получится или не взорвется.
И как прикажете разорваться на все эти «надо»? Новые проекты внедрять, а значит, чуть ли не спать в цехах, да еще и взрывчатку делать, чего откровенно побаиваюсь. Уж больно ярки воспоминания, как однокласснику выбило глаз осколками разлетевшегося ракетного двигателя.
Насколько все же интереснее заниматься понятными и простыми делами, а не расшаркиваться со знатными шишками. Надо быстрее заканчивать все эти пляски с бубнами и ехать в Вавчугу, вдруг придет вызов от Петра, и снова дела побоку…
Из пяти десятков стартовавших кораблей засчитали финиш тридцати восьми, но в течение недели вернулись все. Город шумел, как при приезде царя. Матросы с «Орла» растаскивались по кабакам, не успевая ступить на берег. Настроение капитанов было значительно лучше, чем опасался. Призеры пришли более-менее плотной группой и теперь азартно обсасывали перипетии регаты.
За неделю, прошедшую, пока собирались суда, с Соловков успела вернуться ладья со списком. В списке был и самозванец. Это меня как обухом по голове тюкнуло. Как же так? Самозванец хоть и во второй десятке, но записан был. А почему же у него не было медали? И как он из второго десятка на Соловках пришел первым? А главное, что мне теперь говорить капитанам? Ведь однозначно решат, что протащил свое судно на первое место административными способами.
Даже тень таких разговоров мне была не нужна. Только чистая победа. Опросил самозванца, не пожелавшего со мной разговаривать – а настаивать было чревато осложнениями с голландцами. Опросил сопровождавшего груз – приказчик мямлил и путался. Даже пришедшие со мной стрельцы смекнули, что дело нечисто. Плюнул на договоренности с совестью и отдал приказчика стрельцам, для выяснения.
Наутро проявилась интересная картина. Самозванец к Соловкам не ходил, отстаивался в устье Двины. Как заметили первые возвращающиеся паруса – пошли на финиш. Но вот каким образом запись о самозванце оказалась на Соловках, приказчик не знал. Свидетель свидетелем, но доказательств у меня нет. Начал опрос команды самозванца, меня вежливо послали.
Этим вопросом заинтересовались уже практически все прибывшие капитаны. Перед повторным опросом команды самозванца опять собрал капитанов и комиссию по приему финиша, подробно рассказал о происшествии и проведенном дознании. Поведал, что команда и самозванец разговаривать со мной не желают. Пошли все вместе. На этот раз команда заверяла капитанов, что на Соловки они ходили и вернулись первые, а злобный князь в моем лице всех арестовал, чтоб отдать победу своему. Их рассказ казался очень убедительным, и в подтверждение они трясли серебряной медалькой, которую якобы просто не успели передать капитану, так быстро его уволокли в поруб. Шах и мат. Вот теперь им поверят точно.
– Господа, на их медали номер 23, кто-то из шедших впереди и позади может подтвердить, что видел этот корабль на Соловках?
– Я могу! Пришел на Соловки номером 22, а они пришли за мной.
Так, гвоздей в гробу прибавляется. Значит, этот капитан в сговоре с самозванцем. Тогда схема мошенничества становится понятной. Прибежали к писарю два человека с одного корабля, сказали, что с разных. Писарь их записал и выдал медальки. По прибытии медальку передали команде самозванца, так как к самозванцу было сложно добраться. И как мне это доказывать?
– А что может сказать капитан, пришедший на Соловки двадцать четвертым?
– Ничего не могу сказать, не было уже никого.
Интересно, тоже в сговоре или действительно не видел. Надо будет на разрыв во времени между ними посмотреть, как до списка дойду. Ну а сейчас-то что делать? Вон как на меня начинают подозрительно смотреть. Надо чем-то атаковать, никакой обороны.
– Господа, утверждаю, что этот корабль не мог прийти первым, будучи на Соловках двадцать третьим. Для этого он должен был на возвращении с Соловков обогнать двадцать два судна. Теперь спрашиваю всех остальных, видели ли вы, как вас обгонял этот галиот?
Капитаны кто пожимал плечами, кто отрицательно крутил головами. Но задумались все. Надо давить дальше.
– Теперь посмотрите на это судно и скажите, могло ли оно вообще обогнать ваши суда?
Разноголосица, шум, толмач не успевает переводить, но общий смысл, как и ожидал, сводился к одному – «чтоб меня, да эта калоша…» Даю нарасти возмущению и поднимаю руку.
– А теперь расскажу, как было дело.
И рассказал. И про приказчика, и про мои домыслы о номере двадцать два, и как медалька, по моему мнению, попала к экипажу самозванца. Закончил мыслью, что правду можно вытрясти только из самого самозванца и его команды, и сам этого делать не хочу из политических соображений. Также намекнул, что правду может сказать еще и двадцать второй капитан, и заодно было бы интересно, как они с самозванцем приз делить собирались. Капитаны ушли на галиот, я остался курить на пристани.
Думаю, и эта страничка закрыта. А вот если бы все капитаны были в сговоре, то дело бы не выгорело. Однозначное обвинение в подыгрывании и вместо всемирной славы – всемирное порицание. Петр такого мне точно не спустил бы. Был бы козлом отпущения для задабривания иностранных дворов – мол, это все он, гад, полномочия превысил, ну и… Сказочно повезло, проскочил по краю пропасти в очередной раз.
Дождался подтверждения моих подозрений от вернувшихся капитанов и их заверений, что «Орел» победил честно. Обещал отдать самозванца и предложил им самим решать судьбы двадцать второго и двадцать третьего капитанов, но только при условии, что они смогут выполнить контракт на доставку балласта.
Больше этот вопрос меня не интересовал. Теперь надо на уровне дать бал, с объявлением победителя соответственно, с расчетами по ставкам и капитанами первой десятки и провести аукцион. После этого пулей в Вавчугу. Теоретически можно было не торопиться, задачу минимум выполнил, и время больше не поджимало. Но ведь интересно же!
Но просто так меня капитаны не отпустили. Для начала передо мной встал, напыжившись, двадцать второй капитан и толкнул речь. Посмотрел на толмача, тот помялся и перевел вкратце, что капитан считает себя оскорбленным подозрениями и вообще считает меня бякой, которую с удовольствием нашинкует своей зубочисткой.
– Он меня на дуэль вызывает, что ли?
Спросил у толмача, тот закивал. Другие капитаны не вмешивались, дело чести, видите ли. Ничуть не сомневаюсь, что он меня нашинкует. Мне хоть и показывали, за какое место надо шпагу держать, и даже гоняли с ней, но в свои силы на этом поприще не верил ни на грош, а отсутствие уверенности – это уже поражение.
Спросил у толмача правила, тот сказал, что сам не знает, у нас, мол, не принято так отношения выяснять. Морду набить или за бороды потаскать, всегда пожалуйста, а саблями махать не принято.
Пошли к капитанам за разъяснениями, оставив двадцать второго гордо стоять на причале в одиночестве. Капитаны наперебой стали меня просвещать. Что такое дуэль, конечно, представлял, но тут важны нюансы. Вычленяя из переводов толмача зерна нужной информации, сделал вывод. Один вызывает, второй говорит, где и на чем. Отказаться можно, но с первого снимают все обвинения, если таковые были. Более того, выбирающий оружие не обязан заботиться, чтобы такое же оружие было у противника. Противник пусть сам о себе заботится или использует что есть. А как же тогда фильмы, где предлагали парные шпаги или пистолеты? Наверное, до такого изящества это протыкательство еще не дозрело. Вот и славно – трам-пам-пам – есть вариант.
