Алексей Кулаков - Тихие шаги РОКа
"Ты меня четыре года изводил, денек потерпишь. Или твой папаша? Неважно"
Но приступить к долгожданной мести князь так и не успел — за дверью гулко забухали чьи-то шаги, и практически сразу же раздался голос утреннего визитера.
— Александр Яковлевич?
Вчера, во время посиделок с Игорем, он изъявил желание устроить конную прогулку вдоль границы. Не в одиночестве конечно — ностальгировать предполагалось в компании с Дымковым, недавно доросшим до звания поручика, и молоденьким корнетом, всего два месяца назад ставшим третьим офицером Олькушского пограничного отряда.
— Да-да, Игорь Владиславович, прошу вас.
Вместе с поручиком в комнате появилась и домохозяйка, решившая побаловать своего постояльца утренним чаем с домашней выпечкой. Пока первый неуверенно отнекивался от участия в завтраке, а вторая освобождала громадный поднос от большого чайника и тарелок с разнообразнейшими по начинке пирожками, князь подтянул к себе чемодан и запустил в него руки.
— Дарья Ивановна, а это я вам привез.
— Ой, ну зачем вы это, Александр Яковлевич!..
Но, тем не менее, продолговатую коробочку из серого картона все же приняла. Повертела ее немного в руках, покосилась на приступивших к утреннему чаепитию мужчин и заторопилась по хозяйственным делам. Молодые мужчины наоборот, никуда не торопились, неспешно осваивая содержимое тарелок и раз за разом доливая себе в чашки душистого чая с жасмином — был у Дарьи Ивановны небольшой пунктик и большая страсть к качественному, хорошему чаю. Даже кой какая коллекция образовалась, из почти четырех десятков наименований разного чая, которым она наслаждалась сама, и изредка угощала постояльцев. Изредка — потому что пополнение ее собрания было очень трудным делом, и требовались большое терпение и опыт, чтобы выудить что-то стоящее из моря всяческого контрафакта и подделок, вроде "настоящего английского чая". В составе которого можно было найти все, что только душеньке угодно: и листья иван-чая, и жженый сахар с песком, разнообразнейшие травяные сборы! Впрочем, преобладал все же чайный лист. Который уже кто-то разок заварил, выпил, а заварку заботливо отжал-высушил, после чего и продал скупщикам спитого чая.
Зажевав девять вкуснейших пирожков и запив все это обжигающе-ароматным напитком, Александр решил, что "заправился" вполне достаточно — и, не обращая внимания на продолжающего насыщаться сотрапезника, опять полез в чемодан. Выложил на кровать большую деревянную кобуру, шесть удлиненных магазинов и две большие пачки патронов, после чего без особой спешки (Дымков как раз пододвинул к себе очередную тарелку с выпечкой) принялся готовиться к прогулке на свежем воздухе. Подготовка закончились почти одновременно с пирожками и чаем — зато у поручика возникли вопросы.
— Новая модель, Александр Яковлевич?
Вместо ответа князь просто передал ему прямо в руки свой Кнут, а сам решил перед выходом еще раз навестить уборную — последний (ну или первый) стакан чая отчетливо запросился на волю. Когда вернулся, увидел вполне ожидаемую картину: Игорь положил оба пистолета прямо на нарядную скатерть, и придирчиво сравнивал их, выискивая отличия. Успехи были — более длинный и тяжелый ствол, дополнительная позиция для предохранителя, ну и… все пожалуй, остальное вроде бы осталось прежним. Ах да, магазины! Увеличенной емкости, на двадцать четыре патрона трехлинейного калибра, плюс штатный на двенадцать (к сожалению, с "длинномером" пистолет в родную кобуру не влезал никак). Вместо многих вопросов Дымков задал всего один — этот Кнут тоже прибыл на испытания? Получив утвердительный ответ, поручик сразу потерял большую часть своего любопытства, и предложил выдвигаться к отрядной канцелярии, где их ждали два четвероногих транспорта, мощностью в одну лошадиную силу каждый. Два, потому что к третьему их спутнику, корнету, прилетела птица Обломинго, в виде внеплановой кучи бумаг из Таможенного департамента. Штаб-ротмистр расписался в их получении, но сортировать и разбираться с очередными невероятно ценными указаниями от чиновничества даже и не собирался. Вместо этого он переложил это ответственное дело (в полном соответствии с негласной и давней традицией) на самого молодого офицера в отряде, как раз дежурившего в отрядной канцелярии. Сам же Смирницкий тоже не сачковал — нет, он посвятил все свои силы и высвободившееся время подготовке к участию в большом приеме. А так же нелегкому выбору, сопряженному с немалыми мыслительными усилиями.
Ему, как человеку уже волне солидному — как по возрасту, так и по занимаемому чину, стало вполне возможно изменить свое семейное положение. Собственно, основное и главное решение в жизни всякого холостяка он уже принял — свадьба будет! Вот только никак не мог определиться, с кем именно. Нельзя сказать, что выбор был большой, но он все же был: одна кандидатка на венчание была очень мила собой, имела прекрасные манеры и папу-профессора, и что немаловажно — весьма благосклонно принимала все знаки внимания, что оказывал ей Леонид Михайлович. Вторая… ну, манеры и воспитание у нее были не хуже, вот по внешности она первой претендентке проигрывала, да. Зато выигрывала в другом — за ней давали очень солидное приданное. И папа, пусть и не такой образованный как первый, тоже был хорош. Особенно, своими немалыми капиталами и налаженным торговым делом.
— А вы сами, Игорь, не обзавелись еще сердечной привязанностью?
Дымков, еще недавно полунамеками и хорошо понятными аллегориями рассказывающий о трудностях в личной жизни штаб-ротмистра, внезапно стал серьезным. Молча полюбовался низеньким кустарником, видневшимся по правую руку от всадников, и неохотно ответил.
— Уже нет.
Объяснять отставному ротмистру ничего не потребовалось — денежное содержание корнета или поручика русской императорской армии к любовным приключениям не располагало. Если конечно у этого самого корнета-поручика не было богатых родителей или немалого состояния — в таком случае любовный роман (или даже серьезные чувства) был вполне обычен.
"Ну что, момент вроде подходящий?"
— Тогда у меня к вам есть серьезный разговор. Как вы оцениваете свои перспективы на службе?
Такое начало Дымкова весьма озадачило, причем до такой степени, что он даже затруднился с ответом. Все перспективы и возможности князь знал как бы не получше его самого. Впрочем, его спутник в некотором роде уникум — эвон, уходил в отставку в одном звании, а на заставу вернулся в другом, и наград добавилось. Так что вместо слов командир третьего взвода сделал неопределенный жест рукой, что-то вроде — " все как у всех".
— А не хотите поменять одни перспективы на другие, более заманчивые? И более реальные.
— Не совсем понимаю вас, Александр Яковлевич, но слушаю с интересом.
— Ну что же, слушайте. Не так давно, я приобрел на Дальнем Востоке немалый кус земли. Места там едва обжитые, можно даже сказать дикие, то и дело пошаливают хунхузы…
— Простите, кто?
— Бандиты с сопредельного государства. Кстати, довольно занятные личности: кто золото незаконно добывает, кто просто и незатейливо грабит всех, кто только под руку попадется, некоторые специализируются на угоне скота, другие отбирают пушнину и тигровые шкуры у охотников, не брезгуют похищением людей и возвращением за выкуп… короче, кто во что горазд.
— Занятно.
— Несомненно. Так вот, есть у меня на эту землю большие планы. Обустроить там все, организовать места для поселения, разные производства поставить. Выражаясь казенным языком — принести в те места свет цивилизации.
Поручик согласно кивнул головой, опомнился, и в полном недоумении посмотрел на собеседника, невозмутимо разглядывающего осенний пейзаж. Вернее, выглядывающего возможные неприятности — все-таки не на манеже каком-нибудь прогуливаются, а вдоль границы.
— В таком месте мне нужен человек, которому я мог бы доверить обеспечение безопасности… да хоть тех же переселенцев. Достаточно молодой, но в то же время уже опытный, способный с пустого места организовать и наладить охрану моих предприятий и людей. Причем сделать это почти самостоятельно — как вы понимаете, начальства над ним будет самый минимум из возможного, то есть я. Ну и большая ответственность подразумевает не менее большое вознаграждение — разумеется, если он справится с порученным делом. Лет через пять-шесть этот самый человек станет обеспеченным, еще через пять — ОЧЕНЬ обеспеченным, ну а потом… я думаю, ему придется вообще забыть про такое слово как бедность. До самого конца своей, надеюсь очень долгой жизни. А если у него возникнет такое желание, то сможет вернуться и на действительную службу. Как, вас подобное не интересует?
— Неожиданное предложение, что ни говори. Скажите, а что, налаживать охрану придется совсем с пустого места, в одиночку?
