Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю!
- Квартира Суворова?
- Да, слушаю вас.
- Здравствуйте. Это Иманнуил Мойшевич, я из Госзнака насчет заказа, что вы оставили у нас пять дней назад с пометкой срочно.
- А, сделали уже? - обрадовался я, поняв, что звонит ювелир.
- Сделали. Когда вы сможете забрать?
- Так. Через два часа у меня выступление... Ум-м-м-м, давайте я подъеду к вам завтра часам к девяти утра? Так будет удобно?
- Кончено, в девять мы ждем вас.
- Хорошо, тогда до завтра.
Положив трубку, я довольно кивнул, после чего насвистывая, в большое настенное зеркало критически осмотрел себя. Ни че так, бравый командир с румянцами и смеющимися глазами, в идеально сидевшей шинели.
Чиновник, тот, что звонил, изготовил мне муляжи наград. То есть полные копии. Бывали случаи потери, их восстановление очень трудная задача, так что для бойцов и командиров подобные случаи очень болезненные, вот я и решил озаботится подменой. Настоящие, планировал оставить на квартире в тайнике, да есть у меня и такая полезная вещь, а ходить именно с подменой. Потеряю, так не велика беда, еще сделают.
Обычно при вручении Золотой Звезды Героя Советского Союза, награжденному выдавалось три дубликата, изготовленных из недрагоценных металлов с золотым напылением - для ношения в повседневной обстановке. Остальные награды выдавались в одном экземпляре. В связи с утратой наград - награжденный должен был обратиться по команде с просьбой о восстановлении награды, где обязательно указывались обстоятельства утраты и место ее потери... После проверки, на Госзнаке заказывался дубликат с аналогичным номером. Восстановить можно было в основном боевые награды, юбилейные и не номерные не восстанавливались. О вручении дубликата награды в личное дело вносилась обязательно запись о вручении дубликата. На карточке награжденного также в графе особые отметки ставилась аналогичная запись. Если обнаруживалась пропажа, то она после проверки уничтожалась. Мне никакие дубликаты не вручались, так что пришлось озаботится этим.
Поправив ушанку, чтобы была чуть набекрень, по последнему писку армейской моды, вышел в подъезд и, закрыв квартиру, продолжая насвистывать, стал спускаться вниз по лестнице, проигнорировав лифт.
Пройдя мимо своего 'опеля' я подошел к черной 'эмке' присланной из политуправления.
- Сейчас куда? Сразу на радио? - поинтересовался я у водителя садясь на заднее сиденье.
- Да, товарищ майор. Там вас ждут, батальонный комиссар Жванецкий ждет.
- Понятно.
Со времени моего первого приезда, все заметно изменилось. Стекла были вставлены на свои места, заменив фанеру и доски, последствия разрыва во дворе авиабомбы, в коридорах стало меньше народу, но главред был все тот же.
- Здравствуйте, Павел Анатольевич.
- Здравствуй, не забыл значит? - ответил он, пожимая руку.
- Первое выступление, как тут забудешь? Выступление через полчаса?
- Да. Ты готов?
- Конечно. Текст выступления написал, цензура с мелкими огрехами одобрила, так что можно пообщаться.
- Хорошо. Давай сейчас к Жванецкому, потом в студию. Мы пока готовимся.
- Лады.
- Вячеслав, я конечно все понимаю, но говорить такое в эфире?!
Комиссар Жванецкий из отдел пропаганды и агитации ЦК партии, мало походил на своего современного прототипа. Высокий худощавый мужчина с рыжеватыми волосами и такими же усами.
- Сами просили заранее прислать свою речь и какие песни буду исполнять?! Прислал, не нравиться.
- Да нет, все что ты написал и будешь исполнять про нас - это все нормально, одобрено наверху. Но они попросили вежливо попридержать коней. Информация конечно интересная, но англичане сейчас наши союзники.
Я пожал плечами. Про англичан написал просто чтобы они получили информацию, а то что ее и так в эфир не допустят прекрасно знал и сам.
- Таких союзников при рождении в мешке топить надо, - хмыкнул я.
- Возможно это и так, но сейчас пока рано об этом говорить. Кстати, откуда про англичан такая информация? Да еще подробная?
Вопрос был явно не Жванецкого, тут торчали уши Никифорова.
- Люди говорят, а я умею слушать.
- Не хочешь говорить?
- Нет.
- Ладно. В общем, программа выступления одобрена, так что можешь идти в студию, только я тебя прошу, ПРО АНГЛИЧАН МОЛЧИ.
Внимательно посмотрев в глаза комиссара, я согласно кивнул.
- Хорошо.
В студии уже все было готово. Графин с водой слева, салфетки справа. Папка с речью, вдруг что забыл из того что сам написал прямо передо мной.
- Привет, - поздоровался я с диктором. Этот был другой, помоложе.
- Ого, чуть кисть не раздавил. Гирями увлекаешься? - поинтересовался парень представившийся Толиком.
- Ага, экспандерами. Вести вместе будем?
- Конечно, вдруг что не то скажешь, буду исправлять ситуацию, - ухмыльнулся парень. Позитивный, это хорошо, у таких язык неплохо подвешен.
- Понятно. Начинаешь ты?
- Программку не читал?
- Читал. Там начала нет.
- А, тебе вчерашнюю копию дали, понятно. На вот, пока до эфира пять минут, изучи.
Взяв десяток листов, я стал читать предисловие.
- Ну, все понятно. Тут только концепция начала выступления изменилось, а так все тоже самое.
- Раз прочитал, начинаем. До эфира минута.
- ... и они считали СССР колосом на глиняных ногах. Толкни - упадет. Что ужу тут скрывать, в чем-то они были правы. Наша полтика война на чужой территории ничем не могла противопоставить танковым клиньям Гудериана Клейста, и Гопнера. Да сейчас ситуация нормализовалась. Генералы и командиры мирного времени в большинстве своем или научились воевать или выбиты подчистую из-за приказа в уставах находиться на линии фронта в командирской форме. То-то немецкие снайперы радовались, когда издалека в зеленной массе бойцов мелькала форма командира со всеми его нашивками. А мы еще удивляемся почему среди комсостава такие потери. Я в курсе, что пишутся новые уставы, по ним командиры должны на первой линии одеты в форму красноармейца только звания в петлицах соответствуют, но когда это все будет...
Толик, диктор, что сидел напротив уже перестал предупреждающе показывать ужимки, а взял тяжелый графин с водой и стал прицеливаться. Хмыкнув, я кивнул. Опять ушел от текста в сторону, четвертый раз за полчаса эфира, но грань я не переходил.
- ... Так что вам нужно знать главное, армия УЧИТСЯ воевать, и одна только Керченская операция тому пример. Семьдесят тысяч военнопленных, это вам не фунт изюма. Наши стрелки превратились в настоящих бойцов. Недавно я получил письмо от одного красноармейца, он спрашивал, почему я не пою про пехоту. Под письмом подписалась вся рота, отвечу. Несколько песен у меня есть, и сейчас я исполню первую из них. Ведь фактически пехота это кто? Это стержень любой армии. Я скажу, самая важная часть армии это стрелки и никто более. Кто первыми входят во вражеские города, окопы, укрепления? Пехотный Ваня. Кто ходит в атаку и принимает первый бой? Это все пехота, царица полей. Остальные, как артиллерия, танковые войска, авиация, это всего лишь придаток, усиление для пехоты. Поэтому эта песня для вас ребята.
Звякнув струнами, гитара плотно прижалась к груди и животу:
От границы мы Землю вертели назад -
Было дело сначала.
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.
Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи.
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке.
Мы не меряем Землю шагами,
Понапрасну цветы теребя,
Мы толкаем ее сапогами
От себя! От себя!
И от ветра с востока пригнулись стога...
...Я ступни свои сзади оставил,
Мимоходом по мертвым скорбя.
Шар земной я вращаю локтями
На себя! На себя!
Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,
Принял пулю на вдохе, Но на запад, на запад ползет батальон,
Чтобы солнце взошло на востоке.
Животом по грязи, дышим смрадом болот,
Но глаза закрываем на запах.
Нынче по небу солнце нормально идет,
Потому что мы рвемся на запад!
Руки, ноги на месте ли, нет ли, -
Как на свадьбе, росу пригубя,
Землю тянем зубами за стебли
На себя! Под себя! От себя!
(Владимир Высоцкий)
Закончив песню, на миг застыл. Проведя рукой по лицу удивленно посмотрел на мокрую ладонь. В песню я вложил душу.
- Эту песню я исполняю не в первый раз, второй если честно. В первый раз, в августе сорок первого ребятам из госпиталя. Я часто в свободное время приходил в близлежащий госпиталь и пел. Это помогало, врачи мне сами говорили, многие не ходячие требовали чтобы их несли на поляну где был концерт. Не беспокойтесь, их выносили санитары, так что аншлаг обычно был полный. Так вот после того как я исполнил 'Мы вращаем землю' один из раненых, политработник с грозным видом поинтересовался, мол, почему от Урала, отступать собираетесь до него? Отвечу. Сейчас на Урале наши заводы по вооружению, там куется наша победа, именно от этих заводов и оттолкнулся комбат, это такая идиома. Раненым, как уже сказал, песня понравилась, но больше я ее не исполнял. К сожалению, некоторые раненые слишком близко приняли ее к сердцу, случилось несколько трагических случайностей. У двух раненых остановилось сердце...
