Владимир Бабкин - Новый февраль семнадцатого
Побагровевший Некрасов не стал ждать, когда же Керенский наговорится и тут же его со злостью перебил.
— А что же вы сами, глубокоуважаемый Александр Федорович лишь разговоры разговариваете? Почему бы вам прекратить выступления в безопасности этого здания и не отправиться в казармы? Вы же сами только и делаете, как выступаете с речами! То здесь, то Екатерининском зале, то в зале заседаний!
Керенский покровительственно кивнул и с пафосом ответил.
— Я, господин Некрасов, отправлюсь сразу вслед за вами! А пока я выступлю в упомянутом вами Екатерининском зале, и даже в том самом зале заседаний! Я выступлю на площади перед Таврическим дворцом! Я вдохновлю добровольцев! Мы должны сформировать революционные отряды и взять под контроль министерство путей сообщения, все вокзалы Петрограда. Кроме того необходимо захватить железнодорожные узлы Царского Села, Гатчины и Тосны для блокирования переброски в столицу царских войск с юга. Для этого нам срочно необходимо поднять восстание в гарнизонах Царского Села и Гатчины! Мы должны продержаться несколько дней любой ценой, пока восстание не охватит другие города. До тех пор, пока нас не признают союзники. Сегодня же отряды сознательных граждан новой России выедут в эти очаги царизма и деспотии! Мы выкорчуем эту заразу! Я иду на площадь! А на вашу унизительную попытку умолить мою роль в революции, дорогой мой Николай Виссарионович, я гневно отвечу — я то же не буду сидеть в Таврическом дворце. Я сам отправлюсь к войскам. И не куда-нибудь в казарму, как вы изволили сейчас выразиться, а в сам Кронштадт!
Керенский, опрокинув стул, выбежал из зала. Родзянко мрачно проводил его взглядом. Что екнуло внутри от нехорошего предчувствия…
* * * НА БЛАНКЕ НАЧАЛЬНИКА ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО«Генералу от артиллерии Иванову
На основании 12 статьи Правил о местностях, объявленных на военном положении, мною предоставляется Вашему Высокопревосходительству принадлежащее мне на основании 29 ст. Положения о полевом управлении войск право предания гражданских лиц военно-полевому суду по всем делам, направляемым в военный суд, по коим еще не состоялось предания обвиняемых суду. Распоряжения Вашего Высокопревосходительства о суждении гражданских лиц в военно-полевом суде могут быть делаемы, как по отношению к отдельным делам, так и по отношению к целым категориям дел, с предварительным, в последнем случае, объявлением о сем во всеобщее сведение.
Генерал-лейтенант Лукомский. Генерал-лейтенант Кондзеровский».
* * * ОРША. 28 февраля (13 марта) 1917 года.Император Всероссийский изволил гневаться. Фредерикс, Воейков и Нилов молча ждали, пока Государь закончит выражать свое негодование. Наконец Николай Второй заявил:
— Кругом измена и трусость и обман! Михаил тоже хорош! Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! Владимир Николаевич, садитесь, я буду диктовать Высочайшее повеление!
Воейков принялся записывать под царственную диктовку.
«1. Деятельность самозваного «Комитета спасения народа и России» прекратить, все решения и распоряжения этого комитета отменить, все отпечатанные «Обращения ВЧК» изъять и уничтожить.
2. Генералу Иванову взять под домашний арест всех участников самозваного Комитета по обвинению в измене Государю Императору.
3. Произвести тщательное расследование гибели генерала-адъютанта Алексеева.
4. И. д. наштаверха назначить генерала-адъютанта Иванова.
5. До Нашего прибытия в Царское Село никаких действий не осуществлять.
Николай»
— Прошу великодушно простить, Государь, но возможно стоит сначала Вашему Величеству переговорить с братом? Быть может, его ввели в заблуждение, и он действительно считает, что вас, Государь, захватили заговорщики? И он искренне пытается спасти Ваше Величество? В тексте «Обращения» речь не идет о том, что этот Комитет узурпирует власть. Наоборот, насколько я смею судить, его действия действительно имеют целью лишь подавить мятеж и они готовы подчиниться Вашей воле…
Николай мрачно смотрел на Воейкова. По мере того, как тот говорил, Государь становился все более мрачным. Дослушав генерала, Император раздельно произнес:
— Очевидно, Владимир Николаевич, вы не отдаете себе отчет в серьезности положения. Дело тут вовсе не в том, что этот самозваный Комитет действует от моего имени. Здесь я готов с вами согласиться, что, быть может, Михаил считает, что я где-то блокирован и меня пытаются принудить к каким-то противным моей сути действиям. Но ужас в том, Владимир Николаевич, что этот Комитет провозглашает от моего имени вещи, на которые я никогда не соглашусь. Никаких конституций и прочего непотребства я не допущу. Михаил же, нахватавшись в столичных салонах всяких идей и попав под влияние интриганов типа Родзянки и собственной женушки, пытается принудить меня согласиться на эти ужасные реформы. Я уверен, что Михаил сам додуматься до такого не мог, и мне важно понять под чью же диктовку он объявляет об этих обещаниях. Поэтому я повелеваю деятельность этого Комитета прекратить, его распоряжения не выполнять, любые документы и обращения уничтожить, а генералу Иванову исполнить мое повеление и свой долг.
Воейков кивнул и вышел. Но отправлять Высочайшее повеление не стал, твердо уверенный, что Государь действует на эмоциях и через некоторое время изменит свое решение. Во всяком случае сам генерал Воейков приложит все свои силы для этого.
* * * ПЕТРОГРАД. 28 февраля (13 марта) 1917 года.— Именем революции я приказываю вам сложить оружие и покинуть здание Министерства путей сообщения! С этого момента я являюсь здесь главным!
Ходнев с удивлением поднял голову на зашедших в кабинет уверенным шагом двух человек.
— Мазайков!
— Тут я, вашвысокоблагородь!
Полковник строго посмотрел на денщика и брезгливо поинтересовался.
— Кто пустил сюда вот это… этих…
Говоривший возмутился:
— Позвольте, господин полковник, вы забываетесь! Вы не отдаете себе отчет в том, что вы разговариваете с новым комиссаром путей сообщения! Я попросил бы вас сменить тон и освободить мой кабинет!
Ходнев продолжал игнорировать вновь прибывшего и смотрел на Мазайкова, ожидая ответа на свой вопрос. Тот явно стушевался.
— Так это, вашвысокоблагородь, они прибыли с солдатами Лейб-гвардии Кексгольмского запасного полка, и, значится, хотели поговорить с однополчанами, вот. Стоят они щас там внизу, у баррикады, разговаривают с нашими солдатами. А этих господ в здание провел сам товарищ министра путей сообщения Борисов, ну и солдаты не посмели препятствовать ему. Вот значится, как было дело, вашвысокоблагородь…
Полковник, наконец, перевел взгляд на вошедших.
— Итак, милостивые государи, соблаговолите объяснить, кто вы такие и почему я вообще должен уделять вам внимание.
Лицо Некрасова потемнело от гнева.
— Я, милостивый государь, Некрасов Николай Виссарионович, депутат Государственной Думы, и я назначен комиссаром в министерстве путей сообщения! Мне предписано арестовать прежнего министра господина Войновского-Кригера и принять управление Министерством на себя.
Ходнев обратил свой взор на второго гостя.
— А вы кто такой будете?
— С вашего позволения, я Бубликов Александр Александрович, депутат Государственной Думы и товарищ комиссара в министерстве путей сообщения.
Ходнев подумал несколько мгновений и уточнил.
— Стало быть, и вы тоже назначены?
— Точно так, — Бубликов степенно кивнул, — назначен.
— Итак, вы, господа, оба назначены и с этим ничего не поделаешь. — Ходнев сокрушенно вздохнул и тут же спросил. — Но позвольте поинтересоваться, а кем назначены, собственно?
Взбешенный Некрасов закричал в лицо полковнику:
— Назначены Временным Комитетом Государственной Думы, которому сейчас принадлежит вся власть!
Ходнев еще раз подумал и крикнул:
— Конвой!
И уже вошедшим солдатам приказал.
— Этих взять под арест как изменников.
Некрасов взвизгнул:
— Вы не имеете права!
Полковник спокойно возразил:
— Насколько мне известно, вся власть в России принадлежит Государю Императору, Государственная Дума Именным Повелением распущена, не имеет права заседать и принимать какие-либо решения. Ваш комитет депутатов — самозваная группа заговорщиков, которая устроила мятеж в столице. А что касается управления железными дорогами, то я имею телеграмму из Ставки, которая указывает, что сейчас означенное управление осуществляет генерал Лукомский через генерала Кислякова. Так что вы, милостивые государи, самозванцы и заговорщики. Майзаков!
Денщик подскочил.
